Тренированные для сражения рефлексы наслаждались новообретенной скоростью, и он, развлекаясь, сбивал щитом стрелы. Как если бы тело страстно жаждало этой способности, как если бы он родился, чтобы использовать Штормсвет. Раньше он жил медленно и уныло. И сейчас исцелился. Он не перешел пределы своих возможностей — нет, он, наконец, достиг их.

Стая стрел искала его крови, и Каладин крутился между ними, получив еще одну царапину на руке, но отбив все остальные щитом и нагрудником.

Еще одна стая, и он поднял щит вверх, беспокоясь, что движется слишком медленно. Но стрелы поменяли направления и полетели в щит, со стуком ударившись о него. Притянувшись к нему.

Я оттолкнул их! Он вспомнил дюжины забегов и стрелы, ударявшиеся о дерево рядом с руками, державшимися за перекладину моста. Всегда мимо.

Как долго я делаю это? подумал Каладин. Сколько стрел, летевших в меня, я притянул к мосту?

Но времени на раздумья не было. Он прыгал, нагибался, бежал. Он слышал, как стрелы свистят в воздухе, и чувствовал, как они ударяются о щит или камень и ломаются. Он надеялся отвлечь паршенди от своих людей, но не знал, насколько это ему удалось.

Часть его ликовала, наслаждаясь игрой со стрелами. Внезапно он почувствовал, что движется медленнее. Он попробовал вдохнуть Свет, но не получил ничего. Он осушил сферы. Он запаниковал, все еще уклоняясь от стрел, но, к счастью, их поток начал слабеть.

И тут Каладин осознал, что, пока он прыгал и увертывался от стрел, бригады обогнули его и установили мосты. Четвертый Мост тоже стоял на месте, и кавалерия пересекала его, собираясь атаковать лучников. Однако некоторые обозленные паршенди продолжали стрелять по Каладину. Всадники легко перерезали их и расчистили место для пехоты Садеаса.

Каладин опустил утыканный стрелами щит. Он едва успел глотнуть свежего воздуха, как на него налетела вся бригада, светящаяся от радости и возбуждения, и едва не сбила его на землю.

— Ты дурак! — крикнул Моаш. — Штормовой дурак! Что это было? О чем ты думал?

— Невероятно, — сказал Камень.

— Ты должен был умереть, — заметил Сигзил, хотя его обычно невозмутимое лицо рассекла улыбка.

— Отец Штормов! — добавил Моаш, вытаскивая стрелу из куртки Каладина. — Ты только посмотри.

Каладин поглядел на кожаную куртку и с удивлением обнаружил не меньше дюжины дыр от стрел в боках куртки и рубашки. Все стрелы прошли впритирку, и ни одна не попала в него. Три стрелы застряли в коже.

— Благословленный Штормом, — сказал Шрам. — Вот и все.

Каладин пожал плечами, сердце все еще билось. Он чувствовал себя оцепенелым. Потрясенным, что выжил, замороженным от поглощенного Штормсвета и усталым, как после бега с препятствиями. Подняв бровь, он поглядел на Тефта и кивнул на мешочек со сферами.

Тефт покачал головой. При дневном свете Штормсвет, шедший от Каладина, не был виден никому. Тем не менее то, как Каладин увертывался от стрел, казалось невероятным, даже без всякого Света. Если о нем уже рассказывают истории, завтра их будет намного больше.

Он повернулся и поглядел на проходящие войска. И тут же сообразил, что надо еще разобраться с Маталом.

— Стройтесь, — приказал он.

Люди неохотно подчинились, выстроившись в двойную линию. Около их моста стоял Матал, выглядевший очень озабоченным. К нему ехал Садеас. Каладин внутренне собрался, и вспоминания о своей предыдущей победе — тогда они несли мост боком — закрутились в его голове. Он заколебался, но потом быстро пошел к мосту, где Садеас должен был проехать мимо Матала.

Каладин подошел именно в тот момент, когда Матал кланялся Садеасу, надевшему свои великолепные красные Доспехи Осколков. Каладин и бригадники тоже поклонились.

— Аварак Матал, — сказал Садеас. — Этот человек выглядит знакомым.

— Он уже давно здесь, светлорд, — нервно сказал Матал. — Тот самый, который…

— А, да, — сказал Садеас. — «Чудо». И ты послал его вперед, как приманку? Никогда бы не подумал, что ты решишься на такие отчаянные меры.

— Я беру на себя всю ответственность, — сказал Матал, притворяясь довольным.

Садеас какое-то время разглядывал поле боя.

— Да, к счастью для тебя, это сработало. Наверно, я должен похвалить тебя. — Он покачал головой. — Дикари вообще не смотрели на атакующие их войска. Все двадцать мостов встали на место почти без потерь. Мне это, однако, кажется чересчур. Считай, что я тебя похвалил. Но самое замечательное, как этот мальчишка уклонялся… — Он ударил сапогами коня и ускакал.

Самая двусмысленная похвала, которую я когда-либо слышал, подумал Каладин и широко улыбнулся, когда разъяренный Матал повернулся к нему.

— Ты… — брызгая слюной прошипел Матал. — Меня могли убить, из-за тебя!

— А вместо этого похвалили, — лениво сказал Каладин, Четвертый Мост уже выстроился вокруг него.

— Я еще увижу, как тебя повесят!

— Уже пытались, — заметил Каладин. — И не получилось. Кроме того, теперь Садеас ожидает, что я буду отвлекать лучников. И если попробует кто-нибудь другой… Удачи ему.

Лицо Матала покраснело. Он резко повернулся и ушел, якобы для того, чтобы проверить остальные бригады. Две ближайшие — Седьмой и Восемнадцатый Мосты — стояли, глядя на Каладина и его команду. Двадцать мостов установлено. Почти без потерь.

Отец Штормов, подумал Каладин. Сколько же лучников стреляло по мне?

— Каладин, — воскликнул Моаш, — ты нашел способ. Нам нужно только расширить его.

— Спорим, я сумею прыгать между стрелами, — сказал Шрам. — С хорошими доспехами…

— Нам нужно несколько человек, — согласился Моаш. — Человек пять, которые будут отвлекать паршенди на себя.

— Кости, — сказал Камень, сложив руки на груди. — Вот что сработало. Паршенди стали как сумасшедшие и вообще не смотрели на бригады. Если пять человек обвесятся костями паршенди…

Это заставило Каладина задуматься. И поискать взглядом среди бригадников. Где же Шен?

Там.

Паршмен сидел на камнях, смотря вперед невидящим взглядом. Каладин подошел к нему, за ним остальные. Шен посмотрел на них, лицо искажено болью, по щекам текут слезы. Увидев Каладина, он вздрогнул, отвернулся и закрыл глаза.

— Он сидит здесь с той секунды, как увидел, что ты сделал, парень, — сказал Тефт, почесывая подбородок. — Похоже, больше он не годится для бега с мостом.

Каладин стянул с головы похожий на щиток шлем и пробежал пальцами по волосам. Щиток слегка вонял, хотя Каладин и промыл его еще в расщелинах.

— Посмотрим, — сказал Каладин, чувствуя укол вины. Не омрачивший яркий свет победы, но немного притушивший по меньшей мере. — Есть много бригад, по которым стреляли. Вы знаете, что делать.