подумать, что я должен был испугаться реакции Адриенны. Но это было не так. Я совсем не волновался.

Что бы ни случилось, случится.

Как бы Адриенна ни отреагировала, она отреагирует.

То, что было сделано, было сделано, и даже если бы я мог вернуться в прошлое и предотвратить это, я бы этого не хотел.

Самым худшим в этой запутанной паутине отношений, которую я сплел, была неуверенность. Как бы отреагировала Адриенна, если бы Аврора вернулась в мою жизнь? Как бы Саша отреагировал? Или Ким? Или Дайна? Или Брэнди? Как бы мы с Аврора танцевали вокруг восстановления нашей дружбы, избегая соблазнов вернуться к нашим прошлым романтическим привычкам? Каким образом характер моих отношений с Авророй повлияет на мои отношения со всеми остальными? Как их страх перед тем, чем мы с ней можем стать, повлияет на то, как они взаимодействуют не только со мной, но и на то, как они взаимодействуют с ней?

Если бы мы с Аврора стали платоническими друзьями, все бы задавались вопросом, начали бы мы когда-нибудь снова трахаться или нет. Все ходили вокруг нас на цыпочках, делая счастливые лица, скрывая свои страхи, публично желая нам всего наилучшего, в то же время в частном порядке беспокоясь о том, что может случиться, если Аврора и я когда-нибудь будем вместе.

Что ж, больше никакой неуверенности. Больше не о чем беспокоиться. «Платонические друзья» только что вылетели из окна. Бен и Аврора только что трахались. Игра окончена, правда?

Ладно, может быть, все будет не так просто. Никто, включая Аврору и меня, точно не знал, что будет дальше. Я не мог скрыть правду. Не будет никакой лжи девочкам или сокрытия того факта, что моя сперма в настоящее время впитывается в утробу Авроры. Поймут ли другие мои подруги этот факт? Разозлятся ли они и расстанутся со мной? Сможет ли Адриенна выполнить свою угрозу снова стать «просто моей сестрой»? Я не знал.

Что я действительно знал, так это то, что одна неопределенность была устранена. Начнем ли мы с Авророй когда-нибудь снова трахаться? Ответ на этот вопрос был весьма недвусмысленным: «Да». И не было даже никакой неуверенности в том, сделаем ли мы это снова или нет.

Да, хотелось бы. Черт, да, мы будем это делать. Я был Беном. Она была Авророй. Физическая близость была частью наших отношений с младенчества, даже если она не была сексуальной близостью, пока мы не стали подростками. Мы вместе принимали ванну и душ. Наши первые исследования противоположного пола были друг с другом. И теперь, когда мы начали снова, мы не собирались останавливаться.

Потеря контроля над своими эмоциями и секс однажды, возможно, могли бы быть выданы за несчастный случай, за что можно было извиниться и объясниться в отчаянной попытке спасти ситуацию. Но мы трахались не один раз. Мы много трахались. Первый раз был поспешным и не очень удовлетворительным. После того, как я повалил ее на землю, Аврора просто приподняла перед своей юбки и отодвинула трусики в сторону, в то время как я вытащил свой член через ширинку, прежде чем вошел в нее. Я трахал ее всего сорок пять секунд, прежде чем потерял контроль и наполнил ее своей первой порцией спермы. Преждевременное завершение нашего безумного сеанса поцелуев ненадолго вернуло нам обоим некоторое здравомыслие, и я лежал на ней сверху, а мой член медленно сдувался внутри ее лона, гадая, не совершили ли мы какую-то серьезную ошибку.

Но я повторил, что не хочу снова терять ее, и она пообещала мне, что не покинет лагерь раньше, несмотря ни на что, и притянула мое лицо к себе для еще одного поцелуя. Один поцелуй превратился в два, два — в три, и к тому времени, когда я почувствовал вулканический взрыв страсти и эмоций, заполнивший мой мозг, мой член снова был твёрд, как скала, и я снова двигался у неё внутри.

Второй раз преждевременной эякуляции не будет. Я довел ее до первого оргазма, а затем мы остановились, чтобы снять с нее юбку и нижнее белье, даже не потрудившись снять обувь. Через некоторое время Аврора перевернула нас и села, чтобы встать и опереться на мой флагшток, в то время как я провел руками по ее грудной клетке под ее рубашкой и, наконец, под ее бюстгальтером. Она стянула рубашку чере голову и потянулась назад, чтобы расстегнуть застежку, в то время как я ласкал ее сиськи и щипал соски. Когда она была полностью обнажена, за исключением теннисных туфель и носков, она просунула руки под мою рубашку, чтобы сжать мои грудные мышцы и растереть мой пресс, позволяя своей голове мотаться влево и вправо, пока она доводила себя до невероятного оргазма, подпитываемого осознанием того, что это был МОЙ член на глубине восьми дюймов внутри нее.

Я прижал ее к своей груди и поцеловал ее разинутый рот, в то время как она кричала во время оргазма, напрягая свою задницу и прижимая клитор к моей вращающейся тазовой кости, чтобы получить максимальное удовольствие. Когда она закончила, я вытащил и наконец снял шорты с лодыжек, а также сорвал рубашку через голову. На мне тоже все еще были туфли, я положил их поверх одеяла для пикника, перекатил ее на четвереньки и присел над ее телом, чтобы погрузиться в ее влагалище сзади.

Аврора охнула и застонала, пока я быстро накачивал ее киску, словно вышедший из-под контроля нефтяной насос. Прижавшись лицом к одеялу для пикника, она гортанно крякала каждый раз, когда мой таз ударялся о ее задницу. И после того, как она выкрикнула еще один оргазм, я наклонился и схватил ее за бедра, чтобы поднять ее тело и трахнуть ее тачкой, чтобы мой член еще глубже погружался ей в пизду.

Подпитываемый похотливым адреналином, я долбил ее, как сумасшедший, не заботясь о моих пылающих предплечьях, пока, наконец, не почувствовал, что мои яйца сжались. Скрутив её ноги, я опрокинул Аврору на спину и упал ей на грудь, схватившись за края ее сисек и обхватив ими свой пульсирующий, толкающий ствол. В бреду от удовольствия Аврора открыла рот и вслух предложила мне протолкнуть восхитительный член ей в