оброчное, и государево за него платить буду; яви милость!..

– Хорошо, – говорит. – Я прикажу управляющему.

Мы опять ему в ноги; да вот с этих самых пор как лето, так и иду к скотнице принимать животы. Да шесть десятков голов на руках у меня. Я, стало быть, отвечаю за них.

Вот третьеводни корова поколела, так почал меня управляющий мылить: «Ты, говорит, чего смотришь? разве не твое это, слышь, дело?» Мое-то мое, вестимо мое! да поди ты, вот тут свалило корову в канаву, да так и затянулась, замоталась. Это не то что свинья – ту, коли не заколешь, сама не свалится скоро.

Овцы тоже маленько привередливы, нападает на них мокрец, что ли, такой; совсем из сил выбиваются: крутит их из стороны в сторону, просто-напросто вьюном вьет. Так и замотается; а там, глядишь, и другая почала. Да раз этак-то, позапрошлым летом, никак десятка два ярок поколело. Навязали было мне тогда гусей стеречи, ну и ничего: смирная птица; сядут этак на озеро и сторожа посередь себя посадят. Этот не спит, гусенят стережет; на заре просыпаются и кричат всей артелью. Теперь за ними скотница Паранька приставлена. А мне за всем не в усмотр было – сам отказался.

– Что же ты по зимам делаешь? – спросил я его.

– Вестимо, по дому работаю… Что дадут, то и делаю, ни от чего не отказываюсь. Теперь и отец словно бы не серчает. Иной раз кушак новый купит; рукава новые к полушубку прошлой зимой сделал; про невест толковал, да я не хочу…

– Отчего же? давно пора!

– Нет, так не хочу!.. Без меня много. А то опять, глядишь, чужой век заедать станешь, не хочу! После Матрешки боюсь, ну их!.. Да пора никак и скотину сгонять в кучу, напоить, да и в хлев придут заставать, – проговорил пастух, взглянув на небо, которое как будто заволокло туманом: солнце скрылось за оврагом, и только виден был его красноватый отблеск на верхушках дерев знакомого уже мне бора.

Я поднялся с ним на гору. Пастух начал сгонять коров, оставляя лошадей и овец на ночлег, вероятно и сам предполагая остаться здесь же, чему неопровергаемым доказательством служит шалаш, сделанный из осиновых и березовых сучьев и примкнутый к оврагу.

Вскоре явилась сама скотница и угнала коров. Я стал прощаться с пастухом и расспросил о дороге.

– Иди на Печениково, – говорил он мне, – а там по болоту ступай на Свателово, да смотри, легонько. Гать-то у них положена, только стара больно; вертячих песков много по сторонам; чертовы воронки попадаются, совсем засосет. А не то, коли не хочешь, бери на кирпичные заводы; вот все прямо на свателовские горошища. Тут тебе и посад свой, знать, приведется, как пройдешь мимо оврагу вашего.

– Ступай, вот, пока перелеском направо, – говорил он мне, указывая на то место, в которое мне нужно было углубиться.

На полпути к нему он остановил меня криком.

– Слышь-ко!.. В Ильин день у нас в Вертиловке праздник, заходи пивка напиться – лихо будет: хороводы заводят. Угощение не хуже вашего посадского идет. Отпрошусь – отпустят. Приходи, право: упоштую во как!..

Примечания

1

 Например, трудно представить себе любой большой русский город, в котором не указывали бы на дома, населенные чертями и покинутые по причине разных проказ нечистой силы, производящей шум и возню, швыряющей камнями, щепой, песком и т. п.

2

 Вот для любознательных эти названия: агорянин или огарянин (Орловская губерния и уезд), бес, нежить, нечисть, злой дух, демон, сатана, дьявол, черт, вельзевул, царь тьмы, князь тьмы, царь ада, царь преисподней, змий, кромешный, враг, «тот», «он», ворог, вражья сила, недруг, неистовый, лукавый, нечистый, луканька, ненаш, недобрый, недобрик, нелегкий, нелегкая, нечистая сила, нечестивый, неладный, соблазнитель, блазнитель, морока, мара, лихой, игрец, шут, шайтан, черная сила, черный, неключимая сила, некошный (т. е. нечистый или поганый), ненавистник рода человеческого, леший, лесовик, дворовый, банник, гуменник, кикимора, русалка, полевой, полевик, водяной, хозяин, хохлик, шиш, шишимора, шишига, шиликун, отяпа, летучий, огненный змей, несветик, рогатый, пралик, немытый, немыгик, левый, идол, окаянка, окаяшка, шехматик, супротивник, нехороший, анчутка беспятый, родимец, супостат, шутошка, дерт (в Шуйском уезде Владимирской губернии «д» вместо «ч»), т. е. черт.

3

 Одна из таковых, чисто великорусского происхождения и повсеместно распространенная, повествует, что некий святой подвижник (по преданиям Поволжья – Андрей Блаженный) встретил беса, всего выпачканного.

– Иди обмойся водой речной, – посоветовал святой, – что ты таким пакостным ходишь?

– К реке меня не пускает ангел, а велит идти в ту первую избу, где стоит непокрытая кадка с водой и где она не ограждена крестным знамением. Туда я и иду. Мы все там всегда и обмываемся.

Порченые и кликушки во время припадков беснования громогласно, при всем народном множестве, определяют, даже подлинным счетом, число бесов, которые залетели к ним через рот и гложут их животы (чаще всего сорок).

4

 Из подобных пословиц в народе вращаются, например, еще следующие: «Навели на беса, как бес на болото»; «Ходит черт по мхам, по борам, по болотам»; «Всякий черт свое болото хвалит»; «Вольно черту на своем болоте орать»; «Иной ворочает в доме, как черт в болоте, и правит домом, как тот же черт болотом»; «Гнилого болота и черт боится» и т. д.

5

 У наших чертей красным бывает только колпак на голове.

6

 Как сообщают из Смоленской губернии, черти летели с неба сорок дней и сорок ночей, и кто где упал, тот там и остался хозяином.

7

 Олончане даже к рыболовным сетям привязывают листовой табак.

8

 В лесу с лесом «равен», – говорят в Сарапульском уезде Вятской губернии, – в поле с травой, а в людях с человеком (равен, т. е. схож).

9

 Иногда – и гораздо реже – это выражение заменяется двумя другими: черту свечка, черту кочерга (уголья мешать в геенне огненной).

10

 Как всем известно – хотя бы по словам повсюду распространенной поговорки, – черти всего больше боятся ладану («ладан – на чертей, тюрьма – на воров»), а вследствие того и введены в обычай сумочки-ладанки, носимые вместе с крестами на шее. В такие сумочки зашивают, вместе с какой-либо святыней, кусочки этой пахучей смолки. Бывает, впрочем, зачастую и так (по