Мы вошли в большой одноэтажный дом. Там было пусто и тихо. Слишком тихо для человеческого жилья.

– Здесь никого нет, да? – шепотом спросил я.

– Они внизу, – коротко пояснил Шурф. – В подвале. Я чувствую их у себя под ногами.

– В подвале, значит, – вздохнул я. – Как романтично!

Мы спустились по узенькой лесенке. Никаких осветительных приборов здесь не было. Но мои глаза уже давно стали глазами угуландца. Я прекрасно вижу в темноте, хотя всякий раз ужасно этому удивляюсь.

– Еще ниже, – объявил Шурф.

И мы пошли еще ниже, по еще более узкой и ненадежной лесенке. Я мертвой хваткой вцепился в перила и не переставал проклинать сэра Джуффина Халли с его «философскими рассуждениями» касательно падений с лестниц и прочих роковых бытовых травм.

Впрочем, с лестницы я так и не свалился. Можно сказать, повезло.

Я так сосредоточился на узеньких ненадежных ступеньках, что совершенно не заметил опасности. Яркий белый свет ослепил меня; я успел увидеть, как взмывает вверх левая рука Лонли-Локли, и, на всякий случай, присел на корточки, изготовившись к худшему. К тому моменту, когда я наконец-то сообразил, что на моих глазах вершится великая битва, достойная героев древности, все уже было кончено. Шурф опустил руку, а кучка серебристого пепла осела на пол в том месте, где только что стоял Бакки Бугвин.

– Уже все? – обрадовался я. – Так быстро?

– Как всегда, – пожал плечами Шурф. – Но это еще не все. С Бакки Бугвином покончено, но есть еще и второй.

– Который не человек? Думаешь, с ним будут проблемы?

– Там увидим. Для начала нам нужно его найти, а еще лучше – заставить прийти сюда. Будь наготове, сейчас я его позову.

Сияющие руки Лонли-Локли заплясали в темноте, вычерчивая замысловатые узоры. Белый огненный след на время рассеивал тьму, а потом угасал, оставляя бархатные шрамы на изнанке моих век. Ритуал заворожил меня, еще немного, и я бы подчинился этому гипнотическому ритму. Магистры знают, что бы я мог натворить в состоянии транса, но у меня, по счастию, хватило самообладания вовремя отвернуться.

– Он не придет, – разочарованно сообщил Лонли-Локли. – Мне удалось заворожить разве что тебя, да и то не слишком успешно. Придется отправиться на его поиски. Не самая заманчивая перспектива – бродить по этому подвалу, но я не вижу другого решения.

– Пошли, – согласился я. – А что это за существо, ты не догадываешься?

– Нечто мне незнакомое. Возможно, даже не слишком опасное, но совершенно неизвестное. Там увидим!

И тут мое второе сердце, происхождение которого было до сих пор не вполне понятно мне самому, настойчиво стукнулось о ребра.

– Ого! – охнул я. – Погоди-ка, Шурф. Сейчас я…

Неожиданно теплая волна чужих ощущений накрыла меня, и на несколько минут я перестал быть самим собой. Ну разве что в самом дальнем уголке сознания поначалу попискивали от ужаса жалкие остатки меня. Этим остаткам было чертовски страшно, они не хотели никаких чудес, мечтали о возможности удрать домой, запереться в спальне, укрыться с головой одеялом и никогда больше не покидать безопасное убежище. Но их слабенький голосок было очень легко игнорировать, что я и сделал. И окончательно растворился в ином, незнакомом доселе сознании. Заблудился в трех потусторонних соснах, потерялся, утратил себя и был погребен в недрах чужой шкуры.

А потом все встало на свои места, быстро и легко. Пожалуй, подозрительно легко, но я был доволен. Покосился на невозмутимую физиономию Лонли-Локли и с облегчением рассмеялся. Теперь мне все было ясно. Абсолютно все.

– Что такое? – озабоченно спросил Шурф. – Что тебя так насмешило?

– Этот «второй», как ты выразился, – совершенно безобидное существо, – объяснил я. – Это просто зверек. Какой-то волшебный зверек, во всяком случае, – не из этого Мира. Я еще не знаю, как он выглядит, но ему немножко страшно, очень одиноко, и он… представляешь, он хочет, чтобы его погладили!

– «Погладили»? Ты уверен, что он хочет именно этого? – уточнил Шурф. – Ладно, погладим. Но где он?

– Где-то близко. Я больше не чувствую направления, придется нам его поискать.

Наши блуждания в темноте казались хаотическими, но были подчинены какой-то непонятной мне системе, изобретенной Шурфом Лонли-Локли. Траектория его передвижения больше всего напоминала манеру шахматного коня: несколько шагов вперед, шаг в сторону, и снова – вперед. Я недоумевал, но вопросов не задавал: Шурфу небось виднее.

Примерно через полчаса мы нашли то, что искали. Из дальнего угла маленькой комнатки с низким сводчатым потолком на нас испуганно смотрело странное светящееся существо. Оно хотело «кушать и к маме», особенно «к маме», – мне не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы разобраться в его простых чувствах. Вот только боюсь, что никакой «мамы» у него не было. Не повезло малышу.

Осторожно ступая по неровному земляному полу, спотыкаясь обо что-то твердое – к счастью, я только потом понял, что это были человеческие кости – я направился к существу.

– Макс, куда ты? – сурово спросил Шурф.

– Он совершенно безопасен, – поспешно сказал я. – Не убивай его, ладно? По-моему, очень симпатичная зверушка.

– Ты уверен? – недоверчиво спросил мой коллега.

– Ага! – Я уже стоял рядом с этим странным сияющим существом и с любопытством его разглядывал. – Ты очень удивишься, но это бычок. Вернее, теленок. Честное слово.

Теленок попытался лизнуть мою руку сияющим полупрозрачным языком. У него ничего не получилось: мы были сотканы из разного материала. Я – обычный человек, из костей, мяса и кожи, а он, нежный и тягучий как желе, оказался чем-то вроде сгущенного, но все еще не обросшего плотью призрака.

– Бычок, говоришь? – Шурф изумленно покачал головой. – Ну, тогда мне все ясно. Счастье, что он еще маленький! Если бы мы пришли сюда несколькими годами позже…

– Что тебе ясно? – удивился я.

Впрочем, больше всего меня сейчас занимала возможность погладить туманную спинку теленка. Ощущения были странные: прикосновение, но не к плоти; больше всего это напоминало зыбкую струю теплого воздуха, хотя было там и еще что-то, совершенно незнакомое.

– Это Лунный Бык, Макс, – объяснил Лонли-Локли. – Настоящий Лунный Бык. Вернее, Лунный теленок, на наше с тобой счастье. Существо из легенды. Легенда гласит, что он рождается из лунного света, и его кормят сердцами лучших из лучших. Теперь я понимаю, что под «лучшими из лучших» подразумевались потомки клана Лунных Быков. И когда-нибудь это создание обретет настоящую плоть. Легенда говорит, что после этого Мир должен рухнуть: нет существа более опасного для равновесия Мира, чем настоящий Лунный Бык. Так что мне все-таки придется его убить. Ты же не собираешься откармливать его сердцами «лучших из лучших»? Или я ошибаюсь?

– Делать мне больше нечего, – фыркнул я. – Этот Мир меня вполне устраивает, и вовсе незачем ему рушиться. Знаешь, теперь я верю, что этот Бакки Бугвин был хорошим поэтом: всякий настоящий поэт в глубине души мечтает собственноручно устроить апокалипсис… Не торопи меня, ладно? Я хочу разобраться.