«Если вы не согласитесь на данные условия без всяких оговорок, – писал лорд Литтон, – и не сообщите мне о своем согласии до 20 ноября, я буду вынужден считать ваши намерения враждебными и обращаться с вами как с заклятым врагом британского правительства».

Но злосчастный Шир Али, однажды назвавший себя глиняным горшочком между двумя железными котлами и к настоящему времени проникшийся отвращением и недоверием к британцам, все не мог решить, как ответить на сей ультиматум. Он колебался, сомневался, заламывал руки, жаловался на судьбу и надеялся, что, если не предпринимать никаких действий, этот кризис сам собой минует, как миновал предыдущий. Ибо в конце концов русские покинули Кабул, и теперь Столетов в своих письмах к эмиру советовал заключить мир с Британией – тот самый Столетов, чье настойчивое желание явиться в Афганистан без приглашения и стало причиной всех этих неприятностей. Это было уже слишком!

В Шимле личный секретарь вице-короля полковник Колли, который жаждал войны не меньше своего господина и повелителя, писал: «Сейчас нас больше всего беспокоит одно: только бы эмир не прислал извинений и только бы английское правительство не вмешалось в дело».

Полковнику Колли не было нужды беспокоиться. Двадцатое ноября наступило и прошло, а эмир по-прежнему молчал. И двадцать первого числа лорд Литтон, заявив, что он ничего не имеет против афганского народа, но имеет претензии к его правителю, отдал своим генералам приказ к наступлению. Британская армия вошла в Афганистан, и вторая англо-афганская война началась.

Погода в декабре стояла удивительно теплая, но после Нового года температура воздуха начала падать, и вскоре настал день, когда Аш пробудился в предрассветный час от легкого прикосновения мягких холодных пальцев к его щекам и закрытым глазам.

Ему снова снился сон, и в своем сне он лежал в полудреме на берегу стремительного ручья в долине среди гор. В долине Ситы. Была весна, грушевые деревья стояли в цвету, и легкий ветерок, пролетающий между ветками, срывал лепестки, которые, кружась, опускались на его лицо.

Прохладное прикосновение опадающих лепестков и шум ручья разбудили Аша, и, открыв глаза, он осознал, что спал долго и что, пока он спал, поднялся ветер и пошел снег.

Накануне вечером он опасался метели. Но тогда ветра не было, и он развел маленький костерок в глубине узкой пещеры и приготовил себе еду, а когда стемнело, завернулся в одеяло и заснул, согретый теплом огня. Видимо, ветер поднялся несколькими часами позже, он стонал среди гор и заносил в пещеру огромные снежные хлопья.

Смахнув снежинки с лица и бороды, Аш с трудом поднялся на ноги и стряхнул снег с одеяла, а потом снова закутался в него с головой, накинув поверх кожаной поштины, которую он вот уже неделю не снимал ни днем ни ночью. Куртка воняла дымом, прогорклым маслом, грязной шерстью и немытым человеческим телом, но Аш радовался, что она такая теплая: в пещере было очень холодно, а скоро станет еще холоднее.

Выглянув в вихрящийся серый мрак, Аш понял, что рассвет не за горами. Он повернулся и ощупью пробрался в глубину пещеры, где разжег костер с помощью трутницы, использовав остатки своих скудных запасов угля и хворост, предусмотрительно собранный накануне вечером. Топлива мало, но хватит, чтобы вскипятить воды для кружки чая, который согреет желудок и поможет восстановить кровообращение в окоченевших ногах и руках. А еще у него остались две почти целые чапати.

Аш смотрел, как вспыхивает трава и пламя охватывает сучья, а когда угольки раскалились докрасна, поставил на них медный котелок с водой и уселся на землю. Ожидая, пока закипит вода, он думал обо всех событиях, случившихся за последние несколько недель старого года, и задавался вопросом, когда ему позволят выйти из игры и вернуться в Мардан – и к Джали.

Война лорда Литтона с Шир Али (вице-король настойчиво подчеркивал, что он ничего не имеет против подданных эмира) началась удачно, несмотря на ряд удручающе грубых ошибок, допущенных из-за просчетов командования. Эти неприятности не помешали британцам всего через два дня после начала военных действий взять Али-Масджид, потеряв всего пятнадцать человек убитыми и тридцать четыре ранеными, а через несколько дней оккупировать Дакку и вслед за ней Джелалабад. К первому января британцы надежно закрепились в этих трех опорных пунктах, и на других фронтах были такие же успехи – в частности, захват афганских фортов в Куррамской долине Куррамской полевой армией под командованием генерал-майора сэра Фредерика Робертса.

Но в новом году произошло еще одно событие. Событие, показавшееся Ашу настолько важным, что он снова решил поговорить непосредственно с майором Каваньяри, который сопровождал победоносную армию в качестве помощника по политическим делам и в настоящее время находился в Джелалабаде, где на дурбаре, собранном сэром Сэмом Брауном первого января, попытался объяснить нескольким присутствовавшим там афганским вождям причины, побудившие британское правительство объявить войну, и мирные намерения Британии по отношению к племенам.

Аш полагал, что организовать встречу с Каваньяри в Джелалабаде не составит особого труда, так как местные жители наверняка уже успели понять, что оккупанты-неверные не собираются устраивать резню, и разошлись по домам, исполненные решимости продавать товары войскам по сильно взвинченным ценам. Значит, город опять будет наводнен афридиями, и появление еще одного останется незамеченным.

Однако он не подумал о снеге и теперь гадал, сумеет ли вообще добраться до Джелалабада, ведь вьюга заметет все нужные тропы и ориентиры, если уже не замела. Эта мысль приводила в уныние, и Аш протянул руки к костру, зябко поежившись не от одного только холода. Но ему повезло: когда стало достаточно светло, чтобы можно было тронуться в путь, снегопад прекратился. А ближе к полудню Аш присоединился к небольшой группе повиндахов, направлявшихся в Джелалабад, и с ними достиг окрестностей обнесенного стеной города за целый час до заката.

Связаться с майором Каваньяри оказалось довольно просто, и поздно вечером Аш встретился в условленном месте за городской стеной с человеком в поштине, дополнительно защищенным от ночного мороза накинутой на голову и плечи серовато-коричневой шалью, не вполне скрывавшей кавалерийский тюрбан. Аш назвался и ответил на несколько заданных шепотом вопросов, и мужчина провел его мимо часовых у ворот и проводил по узким темным переулкам между глухими стенами домов к маленькой незаметной двери, где ждала вторая закутанная фигура. Минутой позже его ввели в освещенную лампой комнату, где бывший заместитель комиссара Пешавара, а ныне помощника по политическим делам Пешаварской полевой армии работал в сей поздний час над рапортами, в беспорядке разбросанными по столу.

Принесенное Ашем известие было удивительным и трагическим, хотя трагическая сторона дела ускользнула от майора Каваньяри, не питавшего приязни к Шир Али.

Когда эмир узнал, что его ответ на ультиматум лорда Литтона пришел слишком поздно и что британцы вторглись в страну и крепости падают одна за другой, точно зрелые орехи во время бури, он потерял голову и решил сдаться на милость царя.