Вот, наконец, показалась времянка, а за ней, метрах в пятидесяти, — церковный забор.

Катя постучалась. Ей никто не ответил, и она, толкнув дверь, вошла. Внутри было пусто. Гитара одиноко лежала поверх матраса. От стены к стене тянулась бечевка, на которой сушились плавки. Катя решила, что скромные, темно-зеленые, принадлежат Ивану, а легкомысленные желтые, с розовой рожицей на причинном месте — Василию. Где же хозяева? Наверное, на работе, в церкви. Пожалуй, вести туда оборотня будет неправильно. Все-таки, нечисть…

— А что это за люди, к которым мы идем? — тревожно спросил Яно. Ему было не по себе от мысли, что придется общаться с кем-то, кроме Кати, к которой он успел привыкнуть. Он не столько боялся, что люди могут причинить ему вред, сколько стеснялся их. Ведь он другой! Поэтому он с готовностью кивнул, когда Катя смущенно попросила его подождать здесь, пока она отыщет друзей.

— Не беспокойся, все будет в порядке, — добавила она. — Это очень хорошие люди.

Оставив оборотня у времянки, Катя открыла калитку и вошла на церковный двор. Оказалось, пришли они удачно: служба только что закончилась. Из церкви одна за другой выпархивали чистенькие старушки в светлых головных платках. Вслед за ними вышел и Иван, беседующий со священником. Батюшка, высокий красивый брюнет лет сорока, в очках с дорогой оправой и, что поразило Катю больше всего, с мобильным телефоном в руке, то и дело отвлекался от разговора, чтобы ответить на приветствия прихожан. На Иване была старая стройотрядовская куртка, перемазанная зеленой краской. Заметив Катю, оба замолчали и с интересом уставились на нее. Катя почувствовала себя ужасно неловко. Хорошо, что она догадалась надеть длинную юбку! Где же Василий, с ним было бы проще…

— Добрый день, — приветливо улыбаясь, поздоровалась она. — Простите, Иван, вы, наверное, заняты, но мне очень нужно с вами поговорить. И с Василием, если можно. Я подожду, пока вы освободитесь, у времянки, если вы не возражаете. Еще раз извините.

Катя бормотала эту супервежливую скороговорку, ужасно боясь, что Иван скажет ей что-нибудь обидное. Не стоит злоупотреблять нашим знакомством, например. Однако тот невозмутимо бросил священнику:

— Простите, отец Георгий. Здесь, возможно, требуется моя помощь.

Яно сидел там, где Катя его оставила, прислонившись спиной к стене времянки. При ее появлении он взволнованно вскочил. И почти сразу послышался оживленный голос Василия:

— Давно не виделись, утопленница! Ты не представляешь, что мне Плюха про тебя наговорил! Всю ночь спать не давал. У нее, дескать, в горшках варево из сушеных мух, а с потолка свисают связки сушеных мышиных хвостиков. И серый волк ей верно служит.

— Катенька, да не слушайте вы его! — краснея, выговорил идущий следом Иван. — Все было не так.

— Почему не так? Так. А я ему и говорю, мол, места здесь такие. Волшебные. Кому ангелы снятся, кому черти мерещатся. А кому — ведьмы в каждой красивой женщине. От неудовлетворенности в личной жизни. А он выругался грешным делом.

— Ты много себе позволяешь, — буркнул Иван. — Зачем мы вам понадобились, Катенька? У вас проблемы с тем животным? А вы, я вижу, не одна…

— Вот и наш «светлянький» ухажер, — лукаво подмигнул Василий.

Катя почувствовала, как напрягся оборотень. Она ободряюще коснулась его локтя.

— Да, у нас тут небольшие проблемы. Не то чтобы с животным… Ну, в общем, это связано… Ребята, мне придется вас удивить. Я сейчас отойду в сторону, а Яно вам кое-что покажет. Только прошу вас: что бы вы ни увидели, не причиняйте этому человеку вреда. Давай, Яно!

Оставив «паломников» наедине с оборотнем, Катя ушла во времянку. Свои нервы она решила поберечь. Уже прикрывая дверь, она услышала вопль Василия:

— Эй! Стой! Зачем ты раздеваешься? Что это ты решил нам показать?

Потом наступила тишина. Хорошо, что отсюда не слышно хруста костей… Реакцией на превращение был только тихий вой Василия. Когда она вышла, Яно снова был уже человеком и натягивал сбереженную футболку из запасов Дмитрия Павловича. Он сделал все, как они договорились: быстро обернулся туда и обратно. Иван, бледный, как покойник, истово сжимал большой нательный оловянный крест. Василий, продолжая жалобно всхлипывать, прятался за спину друга. Яно растерянно и виновато оглянулся на девушку. Она улыбнулась ему:

— Все в порядке, Яно.

— В порядке?! Предупреждать надо, — свирепо пробормотал Василий. У него, кажется, стучали зубы.

— Мне нужно было, чтобы вы сразу поверили, — извиняющимся тоном сказала Катя. — Ну что, вы в состоянии меня выслушать? Дело не терпит отлагательств.

Через полчаса все четверо сидели на надувных матрасах вокруг складного столика. Каждому достался стакан с крепким чаем из пакетика и кусок сахара вместо конфеты. От чая шел легкий аромат бергамота.

— Так значит, параллельные миры действительно существуют, — воодушевленно говорил Василий. — Я всегда был в этом уверен. Что, собственно, мы знаем о свойствах пространства? В первую очередь то, что оно неоднородно, оно умеет искривляться и трансформироваться. И подумать только, все об этом знают, а фундаментальная наука живет чуть не по Ньютону. Как говорится, край передовой проходит гораздо ближе, чем мы думаем…

— Крот, ты опять не об этом, — взволнованно прервал его Иван. — Нам угрожает Апокалипсис. Подумать только, в кино такое видели сотни раз. Герои живут себе нормальной жизнью, ни о чем не подозревают, а потом раз! На тебе: спасай мир от темных сил. И каждый раз думаешь: эк их, бедолаг, угораздило. Но чтобы самим… Признаться, я до сих пор не могу поверить, хотя вы, Катенька, представили нам неопровержимые доказательства.

— Хотите, Яно еще раз превратится в волка? — невинно хлопая ресницами, спросила Катя.

— Нет! Нет! — в голос закричали оба — так, что даже Яно улыбнулся.

— В общем, одним нам не разобраться, — подытожил Иван. — Надо посоветоваться.

— Ты имеешь в виду… — Василий кивнул в сторону церкви.

— Да. С отцом Георгием.

— Со священником! — воскликнул Яно. Он сразу вспомнил, что говорил Якофий о здешнем Хранителе. Катя поняла его волнение по-другому.

— Да уж, ребята, мне кажется, к батюшке нам лучше не ходить. Меня он точно заподозрит в связях с нечистой силой. И как начнет Яно обливать святой водой — а ему, может быть, вредно.

— Хорошему человеку святая вода повредить никак не может. От нее даже простудиться нельзя, — поучительно заметил Иван. — А твой друг — хороший человек. Надо принять это за аксиому, иначе все наши действия теряют смысл. И насчет батюшки вы, Катюша, ошибаетесь. Да, Василий?

— Да, отец Георгий — наш человек, — кивнул тот. — Уж на что я не люблю все эти церковные штучки, а к нему отношусь нежно и с уважением. Третий год мы здесь, и не было лета, чтобы наш батюшка не отчебучил чего-нибудь эдакого. Он, например, в пришельцев верит. Наукой интересуется. В прошлом году — вот потеха была, да, Иван? — он купил подзорную трубу с двадцатипятикратным увеличением. В нее на луне можно кратеры и моря рассмотреть. Однажды вечером забрался на крышу своего дома, на самый конек — ну, чтоб к луне поближе. А дело было после дождя. Естественно, поскользнулся, летит вниз. Попадья выбегает, кричит, за сердце хватается, а этот горе-астроном лежит себе живехонек посреди клумбы. И труба при нем. И что вы думаете? Отделался ушибом пятки. Видать, у Боженьки есть еще виды на нашего батюшку.