Харлан негромко простонал и притянул Эмму к себе. Он впился губами ей в рот с такой яростью и стремительностью, что у Эммы захватило дух. На этот раз он целовал ее так, словно никогда и не собирался останавливаться. За мгновение до того как нарастающая волна наслаждения унесла ее, Эмма поняла: Харлан действительно решил довести все до конца. Жар от его губ распространялся все быстрее. Не в силах сдерживаться, Эмма потянулась к нему. Ее сердце учащенно билось.

Прикоснувшись к Харлану, она почувствовала его возбуждение, ощутила, как напряглось его тело, когда она дотронулась пальцами до выпуклого шрама. Эмма прервала поцелуй нехотя, но то, что она собиралась сделать, было важнее — нагнувшись, она прижалась губами к его груди и провела языком вокруг шрама.

Эмму переполняло чувство власти над Харланом, который трепетал под ее неторопливыми ласками. Ничего подобного с ней не происходило раньше, хотя она знала, как доставить мужчинам удовольствие.

Такое затягивает, как наркотик, подумала Эмма, целуя и мягко покусывая шрам, постепенно перебираясь к плоскому соску на груди Харлана.

— Эмма, — отозвался Харлан сквозь стиснутые зубы, что еще больше добавило ей пьянящего чувства власти над ним — опрометчивое ощущение для такой неискушенной женщины. — Если ты не избавишься от кое-какой одежды, это сделаю я, но тогда вряд ли ты сможешь еще когда-нибудь ее носить.

В словах Харлана были и обещание, и страстная угроза, отчего Эмма вдруг осознала его могущество.

— Давай же, — произнесла она, трепеща от мысли, что он будет раздевать ее. Ни с одним из ее немногочисленных мужчин она не испытывала такого.

Харлан больше не сказал ни слова, не давая ей возможности поменять свое решение, — он рванул ее свитер и потянул его вверх с поспешной горячностью, которая польстила ей. Мгновение спустя он стал нащупывать застежку ее лифчика, и Эмма с удовольствием отметила, что не слишком-то проворно у него это получается: как часто ему приходилось делать это раньше?

В конце концов Харлан сдался: сердито проворчал что-то и аккуратно потянул вперед эластичную ткань, освобождая ее грудь, потом стянул лифчик вместе со свитером через голову.

А затем, не торопясь, прикоснулся к ее груди. Эмма чуть не вскрикнула от желания скорее испытать его ласки. Ее ошеломило это чувство, никогда раньше она не испытывала такой жажды.

Харлан прикоснулся к ней нежно и благоговейно. Застонав, Эмма слегка изогнулась, молчаливо побуждая его продолжать. Харлан приподнял ее изнывающую плоть ладонями — соски Эммы напряглись, все ее тело умоляло его не останавливаться.

— Ты именно этого хочешь? — тихо спросил Харлан, потирая большими пальцами ее упругие соски.

— Да, — выдохнула Эмма, чувствуя, как по ее телу стремительно распространяется огонь.

Харлан наклонился и начал поочередно затягивать губами ее соски глубоко в рот, играя с ними языком. Эмма вскрикнула от волны ощущения, ворвавшейся в нее, и схватила его за плечи.

Спина ее невольно судорожно изогнулась. Она едва заметила, как очутилась на кровати, ощущая под собой плотный плюш. На какое-то мгновение Эмма смутилась: она была отнюдь не легкой, а потом обрадовалась, что Харлану хватило сил приподнять ее.

Харлан опустился рядом с ней, и она увидела, что на нем нет полотенца — или он его сбросил, или оно упало само. Эмма внимательно осматривала его тело — сухощавость и крепкие мышцы говорили о колоссальной натренированности, и это после тех ужасов, через которые он прошел! Какими же невероятными формами он обладал ранее? Взгляд Эммы скользнул ниже: неважно, что сотворили с остальными частями его тела, но одна, безусловно, была в безупречном состоянии.

Боже! Она действительно собиралась сделать это, но не была готова: в последние два года ее отношения с мужчинами были достаточно редкими, поэтому, придя сюда, она и не думала о предохранении.

Под пристальным взглядом Харлана Эмма покраснела и отвернулась. Он нежно взял ее за подбородок, повернул лицом к себе и покачал головой.

— Я так долго ждал этого, не нужно смотреть на меня с подозрением.

— Я не смотрю. Не буду. Просто… я не подготовилась.

— Да и я тоже, — сухо промолвил он. — Но, думаю… — Харлан перевернулся, засунул руку в ящик ночного столика и вынул покрытый пленкой пакетик. — Остался по случаю, — сказал он, усмехнувшись, — это была каюта-люкс для молодоженов.

Чувствуя облегчение оттого, что проблема решена так легко, Эмма попыталась расслабиться. Во время этой короткой паузы она могла и передумать, но то, что Харлан понял ее беспокойство, разрешил его, только еще больше уверило ее в правильности действий.

Харлан решил надеть презерватив заранее, бормоча, что позже не будет себе доверять, потом повернулся к Эмме и продолжил ласки. Она трепетно отзывалась на его прикосновения — не было ни одного уголка ее тела, которого бы он не касался.

Он говорил ей, что она красивая, сладкая — все то, что она хотела слышать. А когда они слились в страстном порыве, он произнес тихим, хриплым голосом только одно слово:

— Прелестница.

Эмма не могла ничего вымолвить, она только простонала от наслаждения. Харлан понял, и теперь каждое его движение, вызывало ее прерывистый вздох, а он повторял снова и снова, пока она не вцепилась в него в восторженном порыве. Ей хотелось еще — безудержнее, глубже, неистовее.

Харлан задвигался быстрее, и Эмма вскрикнула. Он замер.

— Слишком?

— Нет, — ответила она настойчиво. — О нет. Еще.

Словно только и ожидая этих слов, Харлан сделал то, о чем она просила. Эмма изгибалась ему навстречу, выкрикивала его имя.

— Эмма, — произнес он, задыхаясь. — Я не могу… Прости…

Она не понимала его. Сейчас ей было все равно: ее тело, которое испытало необычайно страстные ощущения, словно собиралось взлететь.

Харлан опустил свою голову ей на грудь и, поймав губами сосок, втянул его в рот. Новая волна страсти, пробежавшая по ее телу, объединилась с уже бушующим пламенем, и в это мгновение Эмма неистово содрогнулась и выгнулась вверх. Она выкрикнула его имя, не в состоянии остановить потоки наслаждения, обрушившиеся на нее.

Приглушенный, горловой стон вырвался из груди Харлана, и она почувствовала его дрожь. Эмма, притянув его к себе, услышала, как он тихо произносит ее имя.

Едва лишь невероятный жар отступил, она поняла: того, что произошло сейчас, она не забудет никогда.

Его разбудил звук шагов на причале. Харлан не ожидал их услышать: после проведенной вместе с Эммой ночи он едва ли мог думать о чем-нибудь еще, но сейчас, внезапно вспомнив о том ночном происшествии, Харлан открыл глаза и взглянул на часы. Было позднее утро. Эмма, уютно свернувшись, лежала рядом с ним, ее длинные ноги переплелись с его, и он совсем не хотел двигаться.