– Да? Что?

– Ну, я не знала, что ты любишь. Так что купила скотч, ром, и немного пива. Ах да, и несколько бутылок вина.

Кей улыбнулась.

– Как раз это и пью. Почему ты меня не удивляешь?

– С тобой легко. Ты ведь много не пьешь, так?

– Вообще-то, нет. Во-первых, не слишком удобно ездить в загородный магазин за напитками. И потом, Билли Рей слишком много пил. Меня это пугало.

– Понимаю. Мы можем ничего не пить. Я выпью чаю, – предложила Жаклин.

– После такого дня, ты, вероятно, хочешь чего-то покрепче. Все в порядке, Джеки. Приготовь нам выпивку.

Позже, наполнив тарелки, они сидели на полу, скрестив ноги, у кофейного столика вместо обеденного стола в гостиной, также как в детстве.

– Мама бы рассердилась, увидев нас.

– Да, две взрослые женщины ведут себя как дети.

– А мне нравится. Вижу, она завернула мое любимое, включая свиную отбивную.

– Все не важно, кроме мясного рулета, – заявила Жаклин, засовывая вилку в рот. – Боже, как вкусно.

– Я думала, ты любишь цыпленка и клецки?

– Люблю. Но я ела это на ланч.

Кей рассмеялась.

– Останешься тут надолго, она тебя откормит.

– Да. Я не смогу есть так каждый день, это точно. Может, завтра вечером, я сделаю большой салат и запеченного цыпленка.

Кей кивнула. Джеки ее избалует. Теперь у нее была не только компания, но и кто-то, кто готовил.

– Хочешь рассказать мне о своем дне?

– Рассказывать особенно нечего, кроме того, что я владею Кейс Индастрис, а моя мать не в курсе. Или о том, что Кейс Индастрис контролирует чертов банк? Это главные новости моего дня.

– Банк? И что ты будешь делать?

– Понятия не имею. У меня есть выбор: оспорить законность документов, так как я подписала их по незнанию, и потом вручить бизнес моей матери; или я могу оставить его себе?

– Не большой выбор, да?

– Что бы ты сделала на моем месте?

– Я? Боже, Джеки, я не знаю. Если бы моя мать поступила со мной, так как твоя…

– Это нечестное сравнение. Твоя мать никогда бы такого не сделала.

– Что ж, ты права.

– Мистер Лоуренс сказал, что брак моих родителей был фарсом уже много лет. Он объяснил, что моя мать не знает о расширении Кейс Индастрис и ее стоимости. Мой отец не хотел, чтобы она завладела этим, поэтому мое имя стоит в документах на собственность.

– Получается, у тебя на самом деле нет выбора?

– Нет.

Кей смущенно взглянула.

– Значит, ты останешься?

– Останусь? Здесь? В Пайн Спрингс? – рассмеялась Жаклин. – Ты шутишь?

Кей отвела глаза. Нет, с чего Джеки оставаться? Этот город для нее больше ничего не значил.

Осознав, как это звучит, Жаклин взяла Кей за руку.

– Прости. Я не хотела быть грубой. Просто я не могу вернуться сюда, после всего, что произошло. И здесь моя мать. Ты можешь себе представить этот ад?

– Я понимаю. Это эгоистично с моей стороны.

– Эгоистично?

Кей на мгновенье сжала Джеки руку.

– Мне нравится, когда ты здесь. Очень хорошо, что ты снова появилась в моей жизни.

– Это не изменится, Кей. Мы будем общаться, не зависимо, где я. Сейчас я понятия не имею, что буду делать с этим бизнесом.

– Ты не можешь просто его оставить, и пусть все идет, как шло?

– В этом то и проблема. Как сказал Грэг прошлым вечером, мой отец принимал все решения. Теперь, когда его нет, кто займет его место?

– Наверняка, менеджеры, которых он нанял, способны это сделать.

– Я не знаю. Возможно.

– И ты устала думать об этом?

– Очень. Я должна написать Ингрид и рассказать, что я задержусь дольше, чем ожидала. Она убьет меня. Она боится, что я пропаду в Техасе и сорву все сроки.

– Должно быть, у тебя захватывающая жизнь.

– Захватывающая? – Жаклин покачала головой. – Нет, я бы так не сказала. Сначала, когда сняли кино, было захватывающе. Все было ново, вдруг я оказалась на вечеринках с известными людьми, как будто я одна из них. Однако, Кристофер быстро вернул меня к действительности. Он заставлял меня продолжать писать. Я была довольна своей первой книгой. Книга и фильм имели невероятный успех, и я думала, это все, что я могу. Но четыре книги спустя, я все еще пишу, – Жаклин пожала плечами.

– И еще один фильм.

– Да. Но я думаю, с меня хватит кино.

– Над чем ты сейчас работаешь?

– Это немного другое. Полицейские. Убийство. Что-то вроде этого.

– Устала писать о Юге?

– Я думаю, у меня это прошло. Терапия.

– Первая, да. Про остальные я бы так не сказала, – поделилась Кей.

– Ох, это так. Я пыталась забыть об этом городе. И, мне кажется, у меня получилось. Было время, когда бы я ни за что не вернулась в этот город, как бы ни просил Джон Лоуренс.

– Я ужасно рада, что ты вернулась.

– Да. Я тоже. Несмотря на все осложнения, я рада. Думаю, мне нужно было это сделать, Кей. Вернуться, чтобы доказать, что я могу. Доказать, что я пережила это.

– Ты действительно пережила?

Жаклин кивнула.

– Да. Я больше не боюсь своей матери. Тогда я все еще боялась, не смотря на много миль, разделявшие нас. Но больше нет.

– Но у тебя есть сожаления? – мягко спросила Кей.

– Да, я жалею, что не помирилась с отцом. Но сейчас уже поздно говорить об этом. Он оставил мне письмо.

– Правда? И что там?

Жаклин пожала плечами.

– Вообще-то, я еще не прочла его.

– Почему?

– Я боюсь узнать, что там.

– Что ты имеешь ввиду?

– Что если там извинения? Я буду чувствовать себя виноватой, что не попыталась связаться с ним.

– О, Джеки. Что в том, если это извинения? Разве это плохо? Ты не считаешь, что заслужила это?

– Что ж, думаю, заслужила. Но от нее, я знаю, что никогда этого не дождусь.

– Почему только от нее? Твой отец знал, что она делает, и позволил. И позже он, очевидно, знал, где ты, но не связался с тобой. Думаю, они оба должны перед тобой извиниться, – Кей замолчала. – Знаешь, что меня больше всего беспокоило? Первая неделя июня, твое восемнадцатилетние. Я все время думала, как тебе должно быть одиноко. От этого становилось грустно.

– Смешно, что ты вспомнила этот день рождения. Я была очень одинока тогда, засыпая на грязной лавке в Армии спасения. Разве это не странно, Кей? Кто в здравом уме отсылает свою дочь потому, что она лесби? В наше время? Как будто это шестидесятые, и их дочь забеременела от мерзавца, чтобы выгнать ее с позором. Мы все слышали, что так случалось. Но ты мэр чертового города, ради Христа! Нельзя просто отослать свою дочь, отказавшись от нее. Нельзя просто отправить ее, как будто ее не существовало.