нужна хоть какая-то одежда я не могу ходить в простыне, — говорю ему стараясь не смотреть на его голую грудь.

— Я сказал иди в дом, завтрак на столе, — рычит он и я разворачиваюсь и захожу в сторожку громко хлопнув дверью.

Это было первый раз после его выхода из тюрьмы, когда я видела его обнаженный торс. Мне даже показалось что одежда на нем скрывала его истинную массивность фигуры. Он огромен и ему ничего не стоит просто так взять и раздавить меня. Почему каждый раз взглянув в его глаза я натыкаюсь на эту холодную пустоту? Холодную и в то же время такую жгучую. Что я сделала не так? Не дождалась его, поэтому он решил мстить мне? Как же это низко и подло с его стороны. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Как ненормальная я твержу это слово про себя.

Он заходит в сторожку и взяв полотенце начинает стирать пот со своего тела. Мне хочется провалиться под землю, залезть под кровать, сделать хоть что-нибудь лишь бы не чувствовать эти дикие волны возбуждения, прокатывающиеся по моему телу. Он замечает все. Чувствует меня, смотрит внимательно не спуская глаз.

— Почему ты до сих пор не притронулась к еде? Либо ты сейчас садишься и ешь, либо я силой затолкаю это в тебя.

— Подавись своей едой животное. Я лучше сдохну от голода чем буду выполнять твои приказы. Я тебе не игрушка, понятно? Я живой человек.

В его глазах загорелось нечто черное, отчего мои коленки задрожали и озноб прошёлся по позвоночнику.

— Снимай свою тряпку. — произносит он.

— И не подумаю, — вырывается из меня. Сейчас я чувствую только жгучую ненависть. Если я сейчас разденусь перед ним это будет означать лишь одно, я полностью утрачу всю свою гордость. Он не дождется от меня этого. Не позволю.

— Злата. Снимай свою тряпку живо. Моё терпение заканчивается.

— Ты чудовище, Булат. Я тебя ненавижу. Никогда, слышишь никогда я не буду с тобой по собственной воле. Ты мне противен. Борис в сто тысяч раз лучше такого животного как ты.

Эти слова вырываются из меня по инерции. Я хочу как можно больнее ударить по его самолюбию. Что бы ему тоже было плохо. Я кажется перегнула палку. Его тело дергается, и я вижу, как он яростно сжимает руки. Он снова надвигается на меня.

Только сейчас замечаю, что он сжимает в руках веревку. У меня автоматом холодеет все внутри, и я замираю пригвожденная его черным взглядом.

Он двигается бесшумно, мышцы играют на его руках. На груди я вижу шрам. Как будто был снят большой участок кожи с его груди. Что с ним произошло? Я, по сути, не знаю как он жил все эти десять лет. Может над ним издевались, пытали его, поэтому он превратился в такое чудовище?

— Не подходи, — произношу я и выдвигаю руку вперед в попытке защититься.

Он одним махом сокращает расстояние, разделяющее нас и со всей силы, дергает ткань на моем теле. Резкий звук рвущейся материи и его шумное дыхание выводит меня из состояния транса.

Я пытаюсь оттолкнуть его.

Он отбрасывает простыню и схватив меня за руку тянет к кровати. Швыряет меня на кровать и перехватив руки крепко связывает их. Я лежу полностью обнаженная со связанными руками и ничего не могу сделать. Ни вырваться, ни убежать. Я полностью в его воле.

Мне жутко страшно, и я пытаюсь стащить веревку со своих рук. Она режет мою кожу от того, что я яростно пытаюсь выпутаться.

— Что тебе больно, Злата? — Шепчет он, наклонившись мне в губы. Долго вы с моим братом придумывали план как устранить меня. Знаешь, мне тоже было больно. Вот только тебе было наплевать. Ты сразу же заползла в его постель, как только меня посадили. А я тебе верил. Думал любишь меня.

— Что ты вообще несешь? О каком плане говоришь? Я тебя не понимаю.

— Хватит притворяться и строить из себя невинную. Ты шалава, которую я сейчас поимею так как мне хочется. Будешь просить меня о пощаде.

— Ты не имеешь на меня никакого права. — Выдыхаю я.

— Еще как имею. Ты моя понятно тебе. Моя собственность и пока я не наиграюсь будешь ею.

Подпитанная паникой и адреналином, который буквально разжигает мою кровь я набираю слюну и плюю ему прямо в лицо.

Он дергается и смахивает слюну с лица, и я замечаю, как его лицо багровеет.

Смесь дикого страха и ужаса пропитывает мое тело.

Я смотрю как он медленно поднимается и в его взгляде сквозит холод и презрение.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Кажется, я пропала. Он все-таки уничтожит меня…

Глава 24

Он слишком близко…

В горле мгновенно пересыхает, а сердце стучит в бешенном ритме.

Он проводит рукой по моей груди слегка сжимая ее. Мои руки привязаны к изголовью кровати, и я от бессилия притягиваю колени к себе что бы хоть как-то прикрыться. Он усмехается, облизывает губы и дергает мои ноги одновременно наваливаясь на них.

Вдох. Выдох.

Мне хочется его ударить. Пройтись кулаком по этому нахальному лицу, сделать все возможное лишь бы не чувствовать себя такой беспомощной.

— «Не трогай», — хочу произнести я, но горло опять предательски пересохло.

— Ты моя, Злата, моя. Никто тебя не заберёт. Слышишь меня? Ты полностью в моей воле, — шепчут его губы прежде, чем наброситься на мой рот.

Он целует жестко. Мои губы горят под его напором. Чувствую во рту соленый привкус крови и мое тело реагирует на эту грубость. Щеки начинают гореть, а в низу живота разливается истома.

Мне хочется большего и в этот момент я не знаю, кого ненавижу больше: его или своё предательское тело, которое жмётся к нему в порыве страсти?

Мне хочется верить, что он скрывает своё истинное лицо под маской жестокости. Так делают все, кто устал от боли. Я готова взять его боль на себя, лишь бы он стал прежним.

Тем, кого я так беззаветно любила.

Он отрывается от моих губ и разводит мои ноги широко в стороны. Смотрит жадно. Я вижу, как его глаза блестят и какой огонь полыхает в них. Мне хочется сжаться.

— Делая мне больно тебя не мучают угрызения совести? — Говорю я и мой голос кажется мне чужим.

Он поднимает голову и смотрит на меня своим немигающим взглядом.

— Принося тебе боль я счастлив, Злата. Так я хотя бы знаю, что все твои мысли только обо мне, — говорит он грубо.

Я не успеваю подумать над