— Обувь? — изрядно удивленная, она коснулась рукой своих полусапожек. Они были исцарапаны, утратили блеск, но еще крепки. Менять их на то, что плетет Йонан, будет глупо, и она едва удержалась, чтобы не сказать это.

— Серые охотятся при помощи зрения и нюха, — продолжал юноша, — но ночные псы — только по запаху. Мы дадим им запах, который надолго собьет их со следа.

Он отложил грубо сплетенную пару обуви. Потом достал из сумки листья илбейна и начал натирать ими веревку. Закончив, он стал обвязывать этой веревкой свои ноги, так что вскоре металл его обуви был целиком закрыт.

— Это поможет? — Келси хотела быть уверенной, хотя уже понимала, что он делает.

— Хотелось бы… Илбейн бывает полезен по-разному. Теперь испытаем…

И вот, когда они устраивались на ночь: один спать, другая сторожить, ноги их были закутаны в веревки из тростника и обрывки растительности. Принимая первую вахту, Келси ощущала чистый запах илбейна. Костер догорел и превратился в пепел. И развалины и поля освещались только луной.

Келси прислушивалась — одновременно слухом и сознанием. Это все равно что пробуешь воздух в поисках незнакомого запаха: свободно бродящая мысль может первой показать, что скрывается в ночи. Девушка напряженно ожидала собачьего воя — тех собак, что по ночам бегают за Черным Всадником.

В ночи слышались звуки дикой жизни. Келси различала шуршание в высокой траве, однажды резкий крик заставил ее вскочить на ноги; потом она догадалась, что это голос какого-то воздушного охотника. Но воя, от которого ползут мурашки по коже, воя собак не было слышно. Девушка не знала, далеко ли они от той рощи, в которой их осаждали. Если Йонан и знал это — а она подозревала, что тоже не знает, — то не говорил. Впрочем, то, что он организовал дежурство по сменам, свидетельствовало, что он не видит в их нынешнем положении безопасности.

Хотелось спать. Келси, борясь с сонливостью, встала и пошла по камням, стараясь, чтобы шелест травы не выдал ее приближения. Она подошла к внешней стене крепости без крыши. Постояла там немного, пытаясь представить себе разумных существ, которые построили эту мощную крепость и не сделали ни одной двери, ни одного прохода из одного внутреннего помещения в другое. Крепость молчала, она принадлежала к такой же древней истории, как разбитый каменный круг на Бен Блэйр.

Бен Блэйр… с неожиданной дрожью нового страха Келси подумала, что Бен Блэйр далек теперь от нее, как сон. Она расспрашивала Симона Трегарта о возвращении. Он уклонился от ответа, но когда она стала настаивать, сказал, что ему ничего не известно о возврате через врата. В этом мире можно отыскать врата и через них уйти еще дальше в странные земли и места, но вернуться к себе, в свой собственный мир…

Свой собственный мир. Теперь она вспомнила, как неуверенно Симон говорил об этом. Он сказал, что большинство проходили через врата, спасаясь. И для таких людей «собственным миром» стал этот мир, многие сознательно искали его.

Но она нет! И она хотела бы…

Глядя на едва видные в лунном свете черные развалины, она стала думать о здешних вратах. Если она пройдет в них, то где окажется? Где-то в еще худшем месте? Келси сжала левой рукой колдовской камень и ощутила его успокоительное тепло. Но тут мысли ее прервались, она отвела от себя камень и посмотрела в центр костра, где последние искорки стали ярче. Сделав шаг туда, где она оставила Йонана, девушка почувствовала какое-то изменение. Но не в окружающей местности.

Камень, который начал было светиться, снова потемнел, хотя Келси по-прежнему ощущала его тепло. И тут она увидела шар кипящего света. И на нем тень, которая становилась все темнее и отчетливее.

— Виттл! — она выдохнула это имя вслух, и тут же изображение стало устойчивее. Келси смотрела прямо в глаза колдуньи и ощутила все то же принуждение, которое всегда было с ней с того самого момента, как она взяла камень.

Колдунья открыла рот. Но Келси услышала не слова, скорее до нее долетела острая направленная мысль.

«Где?»

Келси правдиво ответила:

«Не знаю».

«Дура! Осмотрись! Отдай мне твои глаза, если не можешь ответить сама».

Давление оказалось таким сильным, что Келси почувствовала: вопреки своей воле она поворачивается, вначале глядя на развалины, потом на поля, потом снова на развалины.

На лице колдуньи появилось раздраженное мстительное выражение, и Келси застыла.

«Мужчина по-прежнему с тобой?» — ударение на слове «мужчина» делало его ругательством.

Келси мысленно представила себе спящего Йонана.

«Уходи, пока он спит! Иди вслед за камнем… он ищет большую силу».

Келси упрямо покачала головой.

«У меня никого нет в этой земле, тут опасно», — в какой-то упрямой внутренней убежденности, в своем всегдашнем отталкивании от Виттл она черпала силы, чтобы сказать это — сказать или подумать.

Она видела, что колдунья пытается удержать ее взгляд, подчинить ее себе. Но Келси все-таки выпустила камень из руки, и он повис на цепи на груди девушки. Огненный шар исчез. Виттл со всеми своими знаниями испарилась — пока. Но у Келси появилось ощущение, что если бы они встретились физически, она не отделалась бы так легко. Чем больше она пользуется камнем, тем большую внутреннюю силу ощущает. Но она вовсе не хочет стать колдуньей — такой, как Виттл. Она каким-то образом подчинена камню, но тем не менее остается сама собой, она не из числа сестер, для которых камень — центр всей жизни.

Келси быстро вернулась к лагерю у развалин. Она не могла определить время, но тени стали длиннее, и она была уверена, что должна разбудить Йонана. По крайней мере он не подчиняется влиянию Виттл… она поколебалась. Должна ли она рассказать ему о встрече при помощи камня? У него тогда появятся причины не доверять ей, а она была уверена, что выживет, только если Йонан останется рядом с нею. Только его знания и опыт привели их сюда.

Келси лишь слегка коснулась плеча Йонана, и он сразу проснулся. Но только когда юноша повернул к ней лицо, она поняла, что не станет рассказывать ему о Виттл, потому что не собирается выполнять ее требование. Ложась на его место в охапке травы, из которой они устроили постель, она приказала себе спать. Но видеть сны она себе не приказывала и так никогда и не узнала, колдунья из Эсткарпа или собственное воображение сразу погрузили ее в один из самых реалистичных кошмаров.

Келси снова оказалась в комнате со звездой, в которую их так бесцеремонно переместили. Но теперь стены были совсем еще не тронуты временем, а сама звезда сверкала в полу живым огнем. А в центре ее защитного поля находилось нечто совершенно чуждое. Худое тело с серой кожей напоминало скелет с одной лишь туго натянутой кожей поверх костей. Никакой плоти. Два кожистых крыла прикрывали тело, как человека накрывает плащ.

Но все внимание девушки захватила голова этого существа: узкое лицо, нос сильно напоминает клюв, подбородок резко скошен. Доминировали на этом лице глаза — огромные и фасеточные, как у насекомого, все видящие и — все знающие.