В общем, хотите верьте, хотите нет - я как бы заочно влюбился в жену моего попутчика. Только по его рассказам. Еe печаль затекала в меня так же неудержимо, как Миссури втекает в Миссисипи. И мне страшно захотелось встретиться с ней. Но как это сделать? Мой попутчик был со мной так откровенен только потому, что знал: мы скоро расстанемся и его исповедь растает на высоте тридцати тысяч футов. Спросить у него адрес и телефон теперь было просто невозможно. Мы даже не представились друг другу.

И тогда я решился. Назовите это жульничеством, обманом, даже воровством. Стыдно сознаться, но я сделал это. Мы стояли рядом в ожидании багажа. Мой попутчик снял один чемодан с ползущей ленты и начал искать глазами второй. Этой минуты мне было довольно. Я незаметно отступил, нагнулся и прочитал его имя и адрес на ярлычке, прикрепленном к ручке чемодана.

Не буду утомлять вас рассказом о том, как я отыскал их дом. Как караулил, спрятавшись в машине по утрам. Как впервые увидел эту женщину - именно с таким печальным и нежным лицом, как я и ожидал. Как любовь моя стала крепнуть и разрастаться. Как я ломал себе голову, придумывая предлог для знакомства. Как превратился в доморощенного детектива и пытался незаметно следовать за еe автомобилем. И как мне, в конце концов, неслыханно повезло: она подъехала к большому зданию без окон, на крыше которого сияла реклама - ботинок с двумя колесиками внизу.

Роликовый каток! Что может быть лучше для непринуждeнного случайного знакомства?

Я дождался, когда она войдeт в здание. Последовал за ней. Взял напрокат пару роликов. Натянул их. С колотящимся сердцем вышел в зал, заполненный штраусовским вальсом. И тут меня постигло ужасное разочарование. Одно из самых горьких в моей жизни.

Я сразу увидел еe. Она была в компании друзей. Еe невозможно было не заметить. Это был какой-то вихрь непристойного веселья. Еe непотребно короткая юбчонка летала вокруг крутых бeдер. Еe смех разлетался до софитов на потолке и до ларьков с воздушной кукурузой. Друзья и знакомые отзывались на еe приветственные оклики, махали в ответ руками. Они смотрели на неe с обожанием. Она ликовала и сверкала зубами, как какая-нибудь идиотка в рекламе новейшей пасты. Ясно, что она была центром компании. Друзья в любой момент могли почерпнуть в ней заряд бодрости и оптимизма. Она проносилась мимо меня раз за разом, сияя самоуверенной дурацкой улыбкой. Ни следа драгоценной печали не осталось на еe пылающем лице.

Моя любовь стремительно испарялась. Она испускала дух, как дирижабль, напоровшийся на шпиль ярмарочной вышки. Мне ничего не оставалось, как тихо удалиться. Стараясь не стучать роликами по деревянным ступеням. И эта женщина никогда не узнала, что она была объектом такой любви. А потом - предметом такого горького разочарования.

И всe же я думаю, что еe муж не обманывал меня и ничего не выдумывал. Что с ним она была именно такой, как он описал. Ведь брак - это как лодка с двумя гребцами. Когда одному кажется, что другой слишком перегнулся в сторону бодрости, он инстинктивно пытается уравновесить опасный крен, перегибаясь в сторону грусти. И если они вовремя не спохватятся, то это перегибание в разные стороны приведeт в какой-то момент к такому крену, что они - один за другим или оба вместе - вывалятся из лодки. Что и происходит с тысячами браков, распадающихся каждый день вокруг нас.

Перемена пятая: филе миньон, брокколи на пару,

грибной соус, маринованные патиссоны

Рассказ Кипера Райфилда, режиссeра

рекламных фильмов фирмы "Крылатый Гермес"

- Эта история приключилась с моей доброй бабушкой Дженни. Бабушку Дженни я любил больше всех остальных родственников. Ей одной слал открытки к праздникам. "Это потому, что она всe время снабжает тебя деньгами", - ревниво говорила мне мать. Но это было не так. То есть деньги она слала. И много. И в школе, и в колледже я всегда имел в кармане сотню-другую. Но бабушку Дженни любил не за это. А за то, что она понимала, какая это мука для человека расти. Любому человеку - мука, а некоторым - особенно. Наверное, она избаловала меня этими деньгами. Я не научился правильно считать доллары и пенсы. Но всe равно бабушка у меня была золотая.

А история с ней приключилась в молодые годы. Она уже была замужем за дедушкой Гилбертом. И у них уже был один сын. Тот, который потом стал моим отцом. А бабушка забеременела снова. Но на этот раз как-то не совсем удачно. Врачи за неe тревожились. И советовали лечь в роддом заранее. Чуть ли не за три месяца до родов. Это называлось "лечь на сохранение". Сохранение ребeнка от беды. И бабушка согласилась.

Но нельзя же было бросить без присмотра маленького сына и дедушку Гилберта. Тогда у них ещe было очень туго с деньгами, и они не могли нанять домоправительницу. Поэтому бабушка уговорила свою школьную подругу Пегги. Упросила пожить в их квартире и взять на себя все домашние заботы. А уж какие там заботы, она не уточняла.

"Ведь дедушка Гилберт тогда вовсе не был дедушкой, - объясняла бабушка. Хотя он был намного старше меня, но всe ещe очень горячий. И за три месяца без меня у него вполне могла начаться опухоль там, где она начинается у немолодых одиноких мужчин, лишeнных любви и нежности. Операция просто разорила бы нас".

А подруга Пегги была очень милая. И только что развелась. Она была очень предана бабушке. И заботилась о семье подруги, как будто это была еe собственная семья. Так что сохранение сработало на всех фронтах.

Бабушка Дженни сохранила и благополучно родила тeтю Присциллу.

Новорожденная Присцилла из роддома смогла приехать в сохранившуюся семью, прямо в руки хорошо сохранившемуся папе Гилберту.

Подруги Дженни и Пегги сохранили нежную дружбу.

Правда, Пегги вскоре родила дядюшку Эванса. Но нам, детям, не разрешали называть Эванса "дядюшкой". Только "мистер Криптон". А бабушка Дженни иногда проговаривалась и называла Эванса "племянником". И новые знакомые могли на это заметить: "Как же так? Вы говорили, что у вас не было братьев и сестeр?" На что бабушка Дженни только махала рукой и говорила, что нынче племянники ухитряются появляться из самых непредсказуемых сочетаний.

Я приношу извинения за то, что моя короткая история не содержит ни драматического поворота, ни интриги, ни сюрприза. Но мне хотелось как-то отдать должное настоящей женской дружбе и мудрости, которых всe меньше и меньше становится в нашем печальном мире.

Перемена шестая: мороженое, фрукты, коньяк, ликeры

Рассказывает Натан Розенталь, гость из Израиля

(корректор настоял на том, чтобы его акцент был удален)

- Эта история произошла в американском университете, в котором училась моя дочь. У них был молодой профессор французской литературы, большой чаровник. И внешне очень привлекательный. Я буду называть его Рауль. Студентки и аспирантки влюблялись в него без памяти. Но он вeл себя очень сдержанно. У него была жена и ребeнок. А в ваших университетах сейчас большие строгости. Романы профессоров со студентками вызывают крайнее неодобрение. В два счeта можно потерять работу. А то и попасть под суд за попытку изнасилования. Если преподавателю-мужчине нужно побеседовать со студенткой, он постарается, чтобы это происходило при свидетелях. И уж обязательно оставит дверь кабинета открытой.