отрасль стремится к регулированию, и оно разрабатывается и внедряется преимущественно для ее блага». Чтобы глубже разобраться в этом вопросы, я и Гутьеррес изучили в нашей статье данные на уровне отраслей и фирм. В результате мы обнаружили, что нормативные ограничения препятствуют входу и росту малых фирм по сравнению с крупными, особенно в отраслях с высокими затратами на лоббирование. Это подтверждает теорию общественного выбора, а не пигувианскую теорию общественных интересов, и является еще одним доказательством в поддержку гипотезы о снижении внутренней конкуренции на американском рынке.

РИСУНОК 5.8. Индекс регулирования и вход на рынок новых предприятий.

ИСТОЧНИКИ: Уровень входа новых предприятий по US Census Bureau, Business Dynamics Statistics, нормативные ограничения по RegData. Подробнее см.: Gutiérrez and Philippon, 2019b.

Концентрация сверху-вниз и снизу-вверх

Изучение изменения статистических показателей американского бизнеса обнаруживает две основные тенденции. Во-первых, снижается число новых фирм. Сейчас компании стали старше и с каждым годом они сталкиваются с меньшим числом новых конкурентов. Это привело к концентрации снизу-вверх. Во-вторых, суды и регулирующие органы стали чаще разрешать слияния крупных предприятий. Это привело к концентрации сверху-вниз. Совместно, обе эти тенденции объясняют наблюдаемый рост концентрации.

Свобода входа имеет критически важное значение для механизма восстановления равновесия, который составляет основу рыночной экономики. К сожалению, за последние двадцать лет в экономике США этот механизм стал работать хуже. Проблема не только в том, что с каждым годом появляется все меньше новых фирм, но и в том, что они уже не так активно, как раньше, входят в отрасли с высоким значением коэффициента Тобина. Кроме того, представляется, что снижение со временем уровня входа в разных областях объясняется преимущественно лоббированием и регулированием. На данный момент у нас есть достаточно свидетельств, которые позволяют предположить, что рост прибыли и концентрации в США отражает значительное увеличение ренты, но у нас нет достаточных данных для количественной оценки ущерба, причиненного потребителям и наемным работникам. Пришло время расширить наш анализ и изучить то, что происходит в остальном мире.

До сих пор наше внимание было сосредоточено почти исключительно на США. Далее я покажу вам, что многому можно научиться, если сравнить США с другими регионами мира, в частности с Европой.

Часть II

Европейский опыт

Мы проанализировали эволюцию экономики США за последние двадцать лет. Мы сформулировали и проверили различные теории. Теория «фирм-суперзвезд» доказывает, что концентрация отражает рост производительности лидеров отрасли. Согласно гипотезе нематериальных активов, их накопление объясняет эволюцию концентрации, прибыли и инвестиций. Теория снижения конкуренции на национальном рынке утверждает, что внутренняя конкуренция снизилась, а фирмы во многих отраслях получили возможность применять рыночную власть. С другой стороны, глобализация привела к появлению иностранной конкуренции в некоторых отраслях промышленности.

Наш детальный анализ этих теорий позволил уточнить диагноз американской экономики. Мы обнаружили, что эффект «суперзвезд» действовал в 1990-е годы, а в 2000-е прекратился. Гипотеза нематериальных активов явно актуальна для секторов розничной и оптовой торговли, а глобализация является основной силой, формирующей промышленный сектор.

Однако в целом очевидно, что в последние двадцать лет конкуренция в большинстве отраслей слаба и продолжает снижаться. Снижение конкуренции привело к росту концентрации, усилению влияния лидеров отрасли, увеличению прибылей и выплат акционерам, снижению инвестиций и падению темпов роста производительности.

На данном этапе мы хотели бы понять, почему и как это произошло. Причина в технологии? Связано ли это с изменением предпочтений потребителей? Или виноваты регулирующие органы и политические решения?

Мы уже затрагивали значение политического воздействия. На основе наличия высоких затрат на лоббирование и жесткости нормативного регулирования можно спрогнозировать снижение уровня входа с течением времени и в разных отраслях. Однако мы не располагаем возможностью проведения идеального контролируемого эксперимента. Идеальным экспериментом было бы сравнение аналогичных отраслей при различных режимах регулирования бизнеса. Подобного идеального эксперимента не существует, но все же мы сможем сделать важные выводы, сравнив Соединенные Штаты и Европу. Именно этим мы и займемся в следующих главах.

Европа представляет замечательный пример для сравнения, но прежде чем погрузиться в рассмотрение различий в проводимой в США и ЕС политики, необходимо оговорить один вопрос. Я не утверждаю, что в Европе в целом дела идут лучше, чем в США, или даже что дела там идут особенно хорошо. Рост популизма и растущее недоверие к устоявшимся партиям и институтам схожи в обоих регионах. Макроэкономическая архитектура еврозоны все еще не завершена и гораздо менее стабильна, чем в США. Европейские университеты все еще отстают от американских – именно по этой причине я пишу эту книгу в Нью-Йорке, а не в Париже. Европейские финансовые рынки не предлагают амбициозным новым компаниям таких же возможностей роста, как американские. Европа также отстает от США и Китая в некоторых новых технологиях, особенно в области искусственного интеллекта.

Тем не менее, если мы взглянем на общую картину, то увидим, что сходства превосходят различия, особенно в том, что касается экономического развития. Размеры экономик США и Европы примерно одинаковы. Потребители характеризуются схожими вкусами и покупают практически одинаковые продукты. Фирмы применяют похожие технологии в большинстве отраслей и идентичные во многих. Американская и европейская модели торговли также схожи. Сходство в этих ключевых измерениях делает сравнение между США и Европой особенно актуальным.

Наконец, плодотворность и информативность сравнения Европы и США вовсе не случайны. По меньшей мере начиная с периода после окончания Второй мировой войны европейские политики и предприниматели вдохновлялись тем, что они видели (и чем восхищались) в США. Как мы обсудим далее, некоторые европейские институты были либо смоделированы по образцу соответствующих американских институтов, либо последние сильно повлияли на их разработку.

Глава 6

Тем временем в Европе

В предыдущих главах мы показали, что начиная с 2000-х годов в США стала возрастать рыночная концентрация и прибыльность фирм. Инвестиции при этом были слабыми, несмотря на высокую рентабельность и низкие затраты на финансирование. Имеют ли эти тенденции универсальный характер? Возможно, это неизбежное следствие глобализации? Происходит ли нечто подобное в других странах?

Я только что объяснил, почему сравнение Европы с США может дать нам полезные уроки. Два этих региона достаточно похожи, чтобы сделать сравнение значимым, но достаточно различны, чтобы обеспечить благодатную почву для проверки наших теорий. Итак, как поживает Европа?

Растет ли Европа?

Результаты, которые я собираюсь представить, обычно встречаются с изрядной долей скептицизма. В определенной степени это вполне оправданно – поначалу я тоже был настроен скептически. Ранее в США традиционно проводилась более качественная экономическая политика, чем в Европе. Американские рынки действительно долгое время были самыми конкурентными в мире. Разумно первоначально исходить из таких представлений. Для того чтобы изменить свое мнение, мы должны получить больше доказательств,