— Постучите, он наверняка у себя, — сказала она и вновь скрылась в длинном коридоре. Я постучал. Минуту спустя за дверью послышались торопливые шаги, после чего дверь открыл мистер Рэдклиф.

— О, Энтони Болт! Я вас помню, проходите, садитесь.

Я прошел в комнату. Комната была мало чем приметна — обычная студенческая каморка. Достаточно бедно обставлена, куча листов с какими-то записями, различная медицинская утварь, учебники, в общем, все достаточно банально.

— Итак, мистер Болт, что Вас привело, опять рана начала ныть? — спросил он обеспокоено.

— О нет, рана тут совсем ни при чем. Помните, я просил Вас о помощи в моем деле?

— Конечно, Вам что-то выяснить удалось? Чем я могу Вам помочь?

— Понимаете, мистер Рэдклиф, — начал было я.

— Можно просто Рэдклиф, для мистера я пока не вышел ни возрастом, ни статусом.

— Хорошо, как скажете. Так вот, Рэдклиф, вся проблема полиции состоит в том, что они двигаются не в том направлении…

— То есть?

— Ну, во-первых, их сбила ряса, а ведь любой умный человек прекрасно понимает, что иногда то, что нам показывается, может совсем не являться истиной.

— Ну да, конечно, я с вами полностью согласен. Это как в медицине, иногда видишь одно, а на самом деле там гнездится совсем иное.

— Во-вторых, Прайс говорит, что жертве перерезают горло. А при этом слове возникает образ ножа, но ведь в действительности это совсем не нож, просто Прайс не считает эту деталь столь важной, чтобы тратить свое время на ее выяснение.

— А Вы что думаете? Что это за орудие?

— Я не знаю, в том-то и проблема, но мне кажется, это что-то специфическое, точнее сказать, специальное, не то, чем пользуются все.

— Ну, мысль очень интересная, — протянул Рэдклиф, — а чем я могу Вам помочь?

— Все просто, мне нужно, чтобы ты осмотрел рану и вынес свое суждение относительно возможного орудия.

— Да, мне это не сложно конечно, но дело в том, что я не обладаю достаточным опытом, понимаете? Тем более, если это что-то, как вы говорите, специфическое.

— Рэдклиф, — сказал я, сильно встряхнув его за плечи, — пойми, это очень важно! Мне больше не к кому обратиться с подобной просьбой, ты — моя надежда.

— Ну, хорошо, — сказал Рэдклиф не очень уверено, — но как все это реализовать? Я ведь студент, я не могу прийти к Прайсу с требованием осмотра, лезть в могилу — ни за что, недавно на площади я видел пример необдуманных действий, ждать очередную жертву — опять же, до Прайса информация дойдет куда быстрей, нежели до нас.

— Есть только один вариант, хотя он, конечно, несколько рискованный, — сказал я, задумавшись.

— Какой? — спросил меня Рэдклиф, явно уже заподозрив опасность моей задумки.

— Надо прокрасться в центральный морг, где Прайс делает осмотр и описание тел, и все оглядеть на месте, — сам поразился я своей безумной идее и вопросительно посмотрел на Рэдклифа.

Рэдклиф стоял совершенно ошеломленный моим предложением, как бы быстро взвешивая в своей голове все плюсы и минусы предложенного мною предприятия, и, судя по выражению его лица, минусы явно брали верх.

— По-моему, это безумие, — заключил он.

— Да, я понимаю, но может быть, это именно то глобальное предназначение в твоей медицинской карьере, может быть, ты поможешь остановить те жестокие убийства, которые сокрушают весь Лондон.

— Ну, я тщеславен, конечно, но это же огромный риск.

— Рэдклиф, в случае чего, я клянусь тебе, что возьму на себя всю вину. Господи Боже, ну неужели люди стали настолько жестокосердны, что ставят свое благо и спокойствие превыше чужих жизней.

— Знаете, мистер Болт, мне надо подумать, я сам найду Вас, хорошо?

— Я понял. Прошу прощения за беспокойство, — сказал я, резко откланявшись и выйдя вон.

Спустившись вниз по лестнице и сказав пару любезных слов хозяйке дома, я вышел на улицу и медленно побрел в сторону центральных улиц. Конечно, я и сам прекрасно понимал всю опасность предложенного мною предприятия, к тому же эта казнь на площади, я уверен, отбила у всех желание идти против принятых норм и правил.

В большей степени я поражался, конечно, сам себе — вот ведь, думал я, ничему меня жизнь не учит. Есть такая умная цитата в моем арсенале, она повествует о том, как определить дурака. Итак, первое — дурак это тот, кто ищет то, что он не в силах найти. Второе — дурак, ищет то, что, даже если ему удастся отыскать, принесет ему больше вреда, чем пользы. И, наконец, третье — дурак тот, кто, обладая самыми разнообразными способами найти то, что он ищет, выбирает наихудший. Ну, основываясь на этих признаках, можно, конечно, добрую половину, а то и большую часть населения земли причислить к этому титулу. Однако ужас состоял в том, что я сам, соответствуя всем этим признакам и прекрасно это сознавая, вновь и вновь наступал на все те же грабли.

И сейчас я, конечно, понимал, что залезть в морг — это безумство в высшей степени, а с другой стороны, я не особенно видел другие варианты. К тому же, у людей есть еще одна пагубная особенность, а именно — если уж что-либо западет в их несчастные головы, то не будет в ней спокойствия, пока человек это не реализует. Да, я не исключение. Боюсь только, что подельника на сей раз у меня не будет, и в этом случае дело, конечно, еще осложнится, так как сам я раны уже видел, мне они ни о чем не говорят, поэтому необходимо будет либо зарисовать их, либо сделать еще что-то, что помогло бы потом сравнить их с орудиями из энциклопедии. Еще один минус моего предприятия состоял в том, что теперь мне необходимо, словно коршуну, дожидаться новой жертвы, чтобы, так сказать, успеть, пока все свеженькое.

Итак, за всеми этими рассуждениями, я незаметно для себя добрался до дома мисс Стоун. Мне открыла уже знакомая негритянка и, приветливо улыбнувшись, спросила, чем она может быть мне полезной.

— Добрый день, я к мисс Стоун, правда, мой визит немного спонтанный, мы не договаривались с ней о встрече.

— А мисс Стоун еще почивает.

— Ах да, ну что же, тогда простите за беспокойство, — сказал я, заметно расстроившись, и собрался уже было уходить.

— Постойте, мистер, я все же справлюсь о Вас у мисс Стоун.

— О, это было бы очень любезно, — сказал я, явно воодушевившись.

— Да, подождите, — сказав это, негритянка направилась куда-то вглубь дома.

Надо же, думал я, такое время, а Маргарет все еще в постели, странно… Вернувшись через некоторое время, негритянка протянула мне маленький листочек, сказав:

— Мисс Стоун не может Вас принять, но она просила передать Вам эту записку.

Взяв записку и раскланявшись в знак своей благодарности, вышел на улицу и поспешно устремился домой. Мне хотелось прочитать ее именно дома, в спокойной обстановке, насладившись словами, написанными внутри. Вернувшись домой примерно через час, ровно столько занимала дорога от дома мисс Стоун до моего, я пожелал приятного вечера мисс Мотс, и, войдя в комнату, скинул одежду и жадно впился глазами в строки.