– Я заметил там, в доме, еще что-то знакомое, похожее на твою подушку для кружев, Маргарет. Вы тоже кружевница? Так вот как у вас оказалась Пэйшенс, вы, стало быть, дружите с Маргарет. Понятно… Вот ваш ларец с кружевами, боюсь только, что он пострадал, когда я выбросил его из окна.

Он положил драгоценный ящичек ей на колени. Раздался дрожащий от волнения голос Бертранды:

– Вы не представляете, как мне дороги эти образцы. Но вещи можно заменить, а жизнь – нет. Мы вам очень обязаны за наше спасение.

Маргарет смотрела, как старая женщина протянула ему свою тонкую руку, и Джонатан взял ее и накрыл широкой ладонью. Потом с улыбкой склонился над ней, и они тихо заговорили, словно давние друзья. Наконец Бертранда подняла руку и перекрестила его, как будто благословляя.

Джонатан встал и с почтением поцеловал морщинистую руку француженки. Затем кивнул Маргарет и поспешил назад к бушевавшему пожару.

Маргарет и Мари стаскивали вещи поближе к дереву, где Бертранда отбирала одежду и одеяла.

– Поищи мне туфли, mon amie[13], а то ноги замерзли.

В поисках обуви Маргарет начала шарить по земле, и недалеко от дерева на нее наткнулась рыдающая соседка француженок, одинокая старушка, ослепшая от горя: ее домик, размером не больше лодки, сгорел дотла.

Со словами утешения Маргарет достала несколько монет, отдала их ей, потом подвела к Бертранде и усадила рядом. Измерив взглядом расстояние, отделявшее их от огня, она убедилась, что они в безопасности, устроила их поудобнее, укутала одеялами от ночной свежести и вместе с Мари заторопилась на пожар.

Вся деревня была охвачена бешеной стихией огня, и перед ужасной картиной бедствия женщины остолбенели.

Тот тут, то там в черное небо взвивались оранжевые косматые гривы пламени, веселящегося в буйной пляске с разгулявшимся ветром. Обезумевшие люди жалко пытались справиться с этой неуемной силой, они выплескивали в жадную пасть огня одно за другим ведра воды, сбивали пламя всем, что попадалось под руку, – лопатами, метлами, одеялами, – растаскивали горящие бревна длинными баграми. Пламя гудело и шипело, трещало жарко горевшее дерево построек, истошно вопили люди, выли собаки и мычали коровы, и все это сливалось в адскую музыку.

Вдруг сквозь невероятный шум со стороны вязов раздался пронзительный визг. Маргарет бросилась на крик и наткнулась на ошалевшего от страха сына мельника. С искаженным лицом он тыкал рукой в кусты, и теперь она разобрала, что он вопит:

– Человек! Мертвый человек! Убитый!

Молодая женщина с ужасом вспомнила об убитом ею незнакомце. Вокруг мальчишки собралась толпа встревоженных, ничего не понимающих людей. Они расступились, когда из темноты вынырнул Эль Магико с факелом в руке. Он присел рядом с перепуганным парнишкой и, успокаивающе поглаживая по плечу, заговорил с ним. Потом попросил мельника увести сына, а сам нагнулся осмотреть убитого. Он проверил карманы его одежды, но, кроме платка, которым тотчас накрыл изуродованное лицо, ничего не обнаружил.

Тогда Джонатан встал и обвел взглядом лица притихших жителей деревни.

– Кто знает этого человека? Кто из вас убил его?

Никто из деревни его не знал, так же дружно все отрицали свою причастность к убийству, причем дубильщик указал на валяющийся рядом с телом пистоль и возмущенно вскричал:

– А я хотел бы знать, кого он-то собирался убить?

Маргарет выступила вперед, и Джонатан, удивленно скользнув по ней взглядом, обратился к конюху таверны:

– Ты ничего не видел? Ведь ты находился ближе всего к этому месту.

– Этого человека убила я… – громко начала Маргарет, но затем ее голос задрожал. – Я увидела, как он целился в тебя, когда ты был на дереве, и хотела только толкнуть его, чтобы он промахнулся, а получилось… что я его… – Она замолчала, не в силах повторить страшное слово, и низко опустила голову.

Поднялся невообразимый галдеж. Каждый захотел высказать свое отношение к случившемуся:

– Как он посмел поднять руку на волшебника!

– Собаке – собачья смерть, вот уж точно.

– Ай да леди, не струхнула!

– Да от этих пришлых всегда одни несчастья. Вот хоть в прошлом году…

– Что прошлый-то вспоминать, когда вот тебе пожар, тоже из-за них…

– А что ж вы стоите, олухи? Забыли про пожар-то?

– Ой, люди, бежим скорее, тушить давайте!

Поспешно расхватав оставленные на земле ведра и багры, все с криками помчались к полыхающим домам.

Капитан и Маргарет остались одни. Он шагнул к ней и, взяв двумя пальцами за подбородок, недоверчиво взглянул в ее смятенное лицо.

– Ты убила его… ради меня?..

Она молча кивнула и подняла голову, опасаясь прочитать осуждение в его глазах, но в них горели такое восхищение и страсть, что у нее перехватило дыхание.

– Я же просил тебя оставаться в стороне, – мягко упрекнул он ее, стараясь скрыть свое потрясение. – Ведь ты могла погибнуть.

– Но кто-то должен был помешать ему, – осмелев, возразила Маргарет. – Просто я оказалась ближе всех.

Джонатан не смог сдержать внезапного порыва. Он отбросил факел и, заключив ее в объятия, стал, как безумный целовать ее волосы, лоб, щеки, затем жадно припал к ее губам. При мысли, что он мог потерять Маргаритку, его охватил запоздалый страх: по его вине она все-таки оказалась причастной к смертельной схватке с врагом. Угнетенное состояние молодой женщины заставило его сердце сжиматься от сочувствия.

Маргарет приникла к его крупному сильному телу, вдыхая упоительно знакомый запах, с неожиданно вспыхнувшим желанием отвечая на его поцелуи, чувствуя, что его горячая нежность отгоняет прочь пережитый ужас, вновь наполняет ее энергией и жаждой жизни.

– Кавендиш!

Разомкнув объятия, Джонатан обернулся на крик. Испанскому гонцу удалось вырваться из рук датчанина, и он со всех ног кинулся удирать. В несколько огромных прыжков Джонатан настиг его и повалил на землю. Затем, подозвав Корнелиуса, распорядился, чтобы он привязал его к себе веревкой и заставил работать. Оказавшиеся рядом люди встретили приказ капитана одобрительными выкриками.

Под гневными взглядами Джонатана и датчанина пленник схватился за лопату и стал торопливо забрасывать огонь землей. Джонатан нашел багор и поспешил на помощь в дальний конец деревни. Спохватившись, что стоит без дела, Маргарет тоже побежала на пожар.

Все работали как одержимые. В ход шли сосуды любых размеров, лишь бы можно было набрать в них воду из источника или реки. Среди деревенских жителей мелькали незнакомые Маргарет лица сезонных рабочих, примчавшихся на подмогу из своего стана. И все же ненасытное пламя перепрыгивало с крыши на крышу, с жадностью пожирая легко воспламеняющуюся солому и старые стропила.