– Можете говорить моему деду все, что вам угодно, – сказал Тревис любезным, но снисходительным тоном, – но для начала вы можете сказать ему, что я больше не обручен с вашей дочерью.

– Вы не посмеете это сделать, – прорычал Д'Акуин. – Ваш дед – мой должник.

Брук, державшая руку на спине Тревиса, чувствовала, как с каждым словом напрягаются все его мышцы. Она слушала их со все возраставшим волнением.

– Не знаю, что должен вам мой дед, меня это не интересует, но уверяю вас, что Гесиона свободная женщина, – сказал Тревис, чеканя каждое слово, и добавил: – Я не вещь, которой вместо денег оплачивают долги. Через две недели я женюсь на миссис Хэммонд. Обязательно пришлю приглашение вашей семье.

«Что?» – чуть не вырвалось у Брук, но она успела зажать рот ладонью. Тревис собирается жениться на ней? Она не помнила, чтобы он делал ей предложение.

Д'Акуин бросился вперед и замахнулся на Тревиса, но тот отступил и перехватил его руку.

Брук отошла в сторону от них обоих, чтобы не участвовать в ссоре.

– Я требую сатисфакции за оскорбление моей семьи! – Даже в тусклом свете она видела, как покраснело лицо Д'Акуина.

Тревис отпустил его руку и процедил сквозь зубы:

– Назовите время, место и оружие.

– Пистолеты, на рассвете. Кто ваш секундант?

– Джереми Дюбуа.

– Условия будут обговорены, – сказал Д'Акуин Тревису и в гневе удалился.

– До завтра, – вслед ему бросил Тревис.

Брук словно приросла к месту. Тревис развернулся и посмотрел на нее так, как будто во всем была виновата она одна. В его глазах была такая ярость, что она не могла понять их выражения.

– Что сейчас произошло? – наконец спросила она, когда стало ясно, что он не собирается ничего ей объяснять.

– Кажется, завтра утром под Большими Дубами у меня будет дуэль.

– Но вы можете пострадать!

– Не думаю, что это вас сильно огорчит, моя дорогая. – Затем добавил: – Вы мало в это верите. – Он с силой сжал ее локоть. – Но меня могут и убить, и тогда плантация станет вашей скорее, чем вы думали.

– Я не хочу получить ее таким образом, – призналась Брук.

– Я знаю. – Он помолчал и с сарказмом продолжил: – Вы хотели, чтобы я исчез, с первой же минуты, как увидели меня.

– Да, но живой, а не мертвый.

Тревис приподнял ее подбородок и насмешливо посмотрел ей в глаза.

– Ваше беспокойство так трогательно. Если я уцелею, уверяю вас, я буду очень, очень живым и заставлю вас выйти за меня замуж через две недели, как я и обещал Д'Акуину.

Значит, Брук все поняла правильно. Она получила то, чего хотела, но почему-то это не принесло ей удовлетворения, как она ожидала.

– Что это? Молчание осужденного? – усмехнулся Тревис.

Ей действительно не нравилось его высокомерие.

– Вы просите меня выйти за вас замуж?

– Нет, я ничего не прошу, – пояснил он. – Я говорю вам, что мы поженимся через две недели. В конце концов, этого хотел мой отец. Так что мистер Джеффрис должен быть счастлив. Мы можем смотреть на это как на деловую сделку. Спустя год, когда обязательство будет выполнено, вы будете свободны.

Хорошо, что она не была сентиментальна, не из тех, кто верит в любовь, потому что она получала совсем не то, чего добивалась. Тревис высказался по этому поводу предельно ясно.

– Я думала, вы хотели преуспеть самостоятельно, – напомнила она ему.

Он недовольно поджал губы.

– Буря уничтожила большую часть нашего урожая. Мы не продержимся еще один год, ничего не делая, и я не могу ждать. Жизнь многих людей зависит от этой плантации. Деньги моего отца спасут это место.

Не обращая внимания на внутренний голос, спрашивавший, почему ее должно это волновать, она сказала:

– Вечно у вас эта плантация. – Брук отвернулась от него. – Неужели больше ничего нет?

– А что же еще есть? – спросил он ее. – Если у тебя нет земли, значит, у тебя ничего нет.

– А что, если я не хочу быть свободной?

– О, вам нужна будет свобода, чтобы найти того, кто вас полюбит, – сказал он в ответ на ее взгляд. Тревис смотрел на нее с равнодушной холодностью. – Ибо, видите ли, Брук, я не способен любить. Вы всего лишь препятствие на моем пути к тому, чего я так отчаянно добивался долгое время.

Странно, но именно так она иногда думала о Тревисе. Он стоял на ее пути. Однако ей не понравилось, когда это было сказано о ней.

Брук знала, что ему нужно, и это была не она.

Каждое слово Тревиса было как пощечина. Все эти годы она вела себя как расчетливая деловая женщина, а теперь они поменялись ролями. Тем не менее, Брук не собиралась оставлять его последнее замечание без достойного ответа. Даже если бы он собирался отдать ей все, она хотела… делового соглашения. Она шагнула к нему и приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть в его холодные синие глаза, и тихо сказала:

– Думаю, вы сами не знаете, чего хотите, Тревис Монтгомери.

– А вот в этом вы ошибаетесь, моя дорогая. Я прекрасно знаю, чего хочу, – прошипел он, поворачиваясь, чтобы уйти.

Брук смотрела вслед высокомерному негодяю, сознавая, что последнее слово должно остаться за ней.

– Тревис Монтгомери, наступит день, когда вы пожалеете о своих словах.

Брук проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Она открыла глаза и увидела, что едва-едва забрезжил рассвет.

– Посмотрите, который час, – снова толкнула ее мамми. – Просыпайтесь, мисс Брук, слышите.

Обычно мамми не будила ее. Когда она окончательно проснулась и пришла в себя, то приподнялась, опираясь на локти.

– Ч-что случилось?

– Мистер Тревис уже уехал к Дубам на дуэль.

Брук сразу же вспомнила все, что произошло накануне. Сначала она подумала, что не стоит принимать близко к сердцу ту мерзкую манеру, с которой Тревис сделал ей предложение. Она полагала, что за долгую ночь страсти обоих мужчин поутихнут.

Брук сбросила одеяла.

– Я думала, может быть, они обойдутся без дуэли. Вроде бы никто не пострадал, – сказала Брук, вставая с постели. – Поверить не могу, что они собираются стреляться. В Англии дуэли запрещены законом.

«Вероятно, мне следовало бы позволить Д'Акуину застрелить Тревиса», – подумала Брук, наливая воду в таз. Но нет, он ей нужен.

Ополоснув лицо, она обратилась к мамми:

– А где Милли Энн? Мне нужно одеться и остановить этих глупцов.