Америке, — сказал муж. — Пистолет у меня есть. Но я же не стану при первом же случае вытаскивать его и размахивать им. Ты же понимаешь, что это не принято, тут не Техас. Мало ли чего хотели эти люди.

— А чего они хотели? — прервала я его объяснения.

— Они сказали, что предлагают мне сотрудничество. Мы стояли на темном шоссе, мимо проносились машины, только огни мелькали, и я был вынужден разговаривать с этими тремя людьми. А выглядели они вполне угрожающе.

— Какое сотрудничество? — моя голова кружилась, а в горле пересохло от неприятных предчувствий.

— Они сказали, что хотят получить от меня чертежи линкора, который сейчас ремонтируется в верфи. Это было очень неожиданно. Я думал, что эти люди хотят ограбить меня. Но они сказали, что им нужен чертеж линкора.

«Зачем вам?» — спросил их я. И они сказали, что это не мое дело, а они готовы заплатить мне миллион песет. И платить еще потом, если я и впредь стану с ними сотрудничать. То есть если я буду передавать им чертежи военных кораблей.

— Боже мой, — сказала я. — Это шпионы…

— Может быть, — ответил задумчиво Симон. — Может быть. Но от этого не лучше и не хуже.

— И что ты им ответил? — спросила я в ужасе от услышанного. Про шпионов ведь хорошо читать в романах и смотреть в кино, а когда это входит в твою жизнь, становится не до шуток.

— Я ответил им то же, что и сейчас, — сказал муж. — Только я еще попытался убедить их, что это попросту невозможно. Я сказал им, что секретные документы хранятся в сейфах и вынести их или сфотографировать, не привлекая внимания, невозможно.

— Ну да, ну да, — забормотала я. Мне всегда именно так и казалось. Что они могут хотеть от Симона? Он же не министр обороны…

— И почему они не отстали ст тебя? — спросила я. — Ведь если ты им все объяснил, то они должны же понять, что ты просто не можешь быть им полезен.

— Я объяснил им это. И еще добавил, что работаю тут совсем недавно и поэтому в принципе, как новый человек, еще не пользуюсь полным доверием. Я сказал им: «Синьоры, вы обратились не по адресу. У меня не может быть этих документов. Уже хотя бы поэтому вы должны оставить меня в покое».

Но они вдруг сказали: «Синьор инженер, в вашей машине лежит портфель. Он сейчас лежит на заднем сиденьи. Мы уверены, что в нем важные документы, так как мы следили за вами и видели, что вы вышли со службы с этим портфелем. Не бутерброды же там».

Я похолодел. Действительно, в моем портфеле документы. Конечно, не чертежи линкора, но все… Слишком важные документы и чертежи я не уношу с верфи, да это и невозможно. Но некоторые, как ты знаешь, я вожу домой, чтобы работать с ними…

— Мы сейчас заберем у вас этот портфель — сказал один из мужчин, — и тогда вы, наверное, станете более сговорчивым. И придумаете, как достать для нас те чертежи, которые нам нужны.

— Но в этом портфеле нет ничего для вас интересного, — взмолился я, пытаясь воззвать к их здравому смыслу. — Там совершенно не те бумаги…

— Я и не сомневаюсь, — сказал старший из них. — Но я также не сомневаюсь в том, что если эти бумаги попадут от нас вашему начальству, и оно поймет, что вы вынесли их со службы и передали нам, это будет во всяком случае последний день вашей работы на верфи. Не так ли?

Что я мог ответить? Именно так. Не нужно быть слишком умным, чтобы понимать это.

— А у вас новая квартира, — продолжил тот мужчина, — и вы купили недавно машину, весьма недешевую. У вас молодая жена. Что вы станете делать, когда вас выгонят с верфи? Да еще по такому поводу?

Я попытался воспрепятствовать, но двое мужчин прижали меня к машине, а старший открыл дверцу машины и достал с сиденья лежавший там портфель.

Я замерла и прижала руки к сердцу. Оно стучало неимоверно. Мне казалось, что оно стучит так громко, что его неминуемо слышно во всей комнате.

— И что же? — спросила я дрожащим голосом. Какой кошмар! Неудивительно, что Симон вернулся в тот вечер таким подавленным… А я еще приставала к нему с вопросами. — Они забрали портфель? Что же теперь будет?

— Нет, — сказал Симон. — Не беспокойся так. Все обошлось. Но только случай спас меня. Вообще спас мне жизнь. Потому что я уже собирался броситься в драку, хотел оттолкнуть этих двоих и достать пистолет… Один Бог знает, чем все это могло кончиться…

— И что же случилось? Говори скорее, — поторопила я его, все еще трясясь от волнения.

— Случай, я же сказал тебе — ответил Симон, заставив себя улыбнуться. — Меня спасли две вещи. Во-первых то, что было уже темно. А во-вторых, ошибка этих людей. Они остановили меня на очень оживленном участке шоссе. Расчет их понятен — «обработать» меня на этом участке легче, чем в другом именно потому что мимо мчатся машины. Шум, грохот, сутолока на дороге. Все стремятся проехать быстрее, и никто ни на что не обращает внимания…

На более пустых трассах каждая стоящая у обочины машина привлекает внимание, ее рассматривают из проезжающих машин. А тут — нет, конечно. Машины так и будут нестись мимо, а на обочине можно делать все, что угодно.

— Так что же произошло? — уже не могла я терпеть столь долгого рассказа Симона. — Что же тебя спасло?

— Не меня, а нас, — улыбнулся он мне. — К тебе это имеет такое же отношение, как и ко мне. Если бы они завладели портфелем, их возможности давления на меня и шантажа неизмеримо бы возросли. А это, конечно, привело бы меня к катастрофе и, несомненно, повлияло бы и на тебя. На наше материальное положение, например. Ты бы хотела быть женой человека, уволенного по подозрении в шпионаже? Или в лучшем случае, за преступную халатность при работе с секретными военными документами?

— Извини меня, — ответила я примирительно. — Я неправильно выразилась. Конечно, это наши общие проблемы. — Я видела, что Симон взвинчен, и не хотела накалять обстановку. И так ему было нелегко…

— Портфель уже был в руках того мужчины, и они могли уехать, — продолжил Симон рассказ. — Уж не знаю, чем бы это все закончилось. Я уже был готов броситься на них, но не исключаю, что у меня не вышло бы ничего. Пистолет — в кармане пиджака, во внутреннем кармане. И его еще