Каким заманчивым ни казалось предоставить противнику инициативу в начале решительного наступления, такой план не имел бы под собой реальной основы. Германия не могла ни в коем случае ждать, пока противник, продолжая вооружаться (причем заранее необходимо было учитывать возможность предоставления помощи американцами в связи с позицией, занятой Рузвельтом), получит превосходство и на земле и в воздухе. Этого тем более нельзя было делать в связи с позицией Советского Союза! После того как он получил от Гитлера все, что мог ожидать, его не связывали с империей никакие жизненные интересы. Чем сильнее становились западные державы, тем опаснее становилось положение Германии, имевшей в тылу такую державу, как Советский Союз.

Для руководства военными действиями, таким образом, после окончания войны в Польше необходимо было сделать следующие выводы.

На первый вопрос о том, можно ли, придерживаясь по-прежнему оборонительного характера военных действий на западе, успешно окончить войну, следовало ответить отрицательно. Исключение составляла возможность заключения политическим руководством компромисса с западными державами. То, что командующий сухопутными силами имел право, учитывая хотя бы риск, связанный с продолжением войны для армии, посоветовать Гитлеру стать на путь компромисса, бесспорно. Естественно, что при этом некоторое ограниченное время пришлось бы придерживаться на Западном фронте выжидательной тактики. Независимо от этого консультировать Гитлера по военным вопросам было задачей, а также правом командования сухопутных сил. Оно должно было сказать ему, что необходимо предпринять в военной области, если нельзя было разрешить конфликт политическими средствами!

План, содержащий военную альтернативу, – что необходимо предпринять, если возможность политического компромисса с западными державами, на которую, очевидно, надеялся и Гитлер, будет исключена, – должен был быть представлен ОКХ главе государства. Нельзя было ни допускать, что Гитлер по-прежнему будет отказываться от наступления на западе, после того как была одержана победа над Польшей, ни ожидать, пока он сам примет решение о дальнейшем характере военных действий.

Предложение о плане дальнейших операций не могло сводиться к тому, чтобы по-прежнему придерживаться на западе оборонительного характера военных действий. Исключение могло бы составить предположение о том, что можно будет разгромить Великобританию путем воздушной и подводной войны. Однако такое предположение было лишено всяких оснований.

Поэтому с военной точки зрения, – если бы политическое соглашение оказалось неосуществимым, – можно было предлагать на западе только наступательный характер военных действий. При этом предложении ОКХ, однако, должно было оставить за собой инициативу в области принятия решения о сроках и планах наступления.

Что касается вопроса о сроках, то ОКХ придерживалось одной точки зрения со всеми командующими на Западном фронте, а именно, что проведение наступления поздней осенью 1939 г. (или зимой) не принесет решительного успеха.

Важнейшей причиной было время года. Осенью и зимой германская армия могла лишь в очень ограниченных масштабах применить два своих главных козыря: подвижные (танковые) соединения и авиацию. Кроме того, непродолжительность дня в это время года, как правило, не допускает достижения в течение одного дня даже тактического успеха и тем самым мешает быстрому проведению операций.

Другая причина заключалась в недостаточном уровне подготовки всех вновь сформированных в начале войны соединений. Осенью 1939 г. по-настоящему подготовленными к ведению наступления были только кадровые дивизии. Все остальные соединения страдали недостатками в области слаженности действий и огневой подготовки, а также внутренней спаянности. Кроме того, еще не было завершено пополнение, танковых соединений новой техникой, начатое после польской кампании. Если имелись планы начать наступление на западе еще осенью 1939 г., то следовало раньше высвободить танковые дивизии, находившиеся в Польше. Но об этом не подумал и Гитлер. В авиации также имелись пробелы, которые необходимо было восполнить.

Итак, было ясно, что нельзя взять на себя ответственность за начало наступления на западе до весны 1940 г. То, что при этом можно было выиграть время для ликвидации конфликта политическими средствами, с военной точки зрения было желательным, хотя эта точка зрения для Гитлера, после того как в начале октября его предложение о мире было отклонено, не могла играть какой-либо роли.

Так как вопрос о планах наступления, то есть о стратегических основах наступления на западе, составит содержание следующей главы, здесь останавливаться на них излишне.

Хочу только сделать одно предварительное замечание. План наступления, навязанный Гитлером 9 октября ОКХ, являлся половинчатым планом. Он не был нацелен на достижение решительного успеха на континенте, а преследовал, по крайней мере, вначале, только одну частную цель. Это как раз было тем моментом, исходя из которого ОКХ должно было разъяснить Гитлеру, что его военные советники располагают лучшим планом, чем половинчатое решение вопроса, ради которого не имеет смысла проводить эту операцию. Предпосылкой для этого является, конечно, то, что ОКХ само должно было верить в решительный успех наступления на континенте!

Причины, которые побудили руководящих деятелей ОКХ в те решающие недели после окончания польской кампании занять пассивную позицию в вопросе о дальнейшем ведении войны на западе, передававшую фактически в руки Гитлера право принимать решения по военным вопросам, до сих пор не были известны. Они, возможно, основывались на справедливом желании побудить его искать политического компромисса. Они могли состоять также в том, что ОКХ справедливо не хотело повторного нарушения нейтралитета Бельгии и т. п. Однако, глядя со стороны, тогда можно было прийти к выводу, что руководящие деятели ОКХ вообще считали решительный успех немецкого наступления, по крайней мере, сомнительным. Как бы то ни было, ОКХ предоставило тогда Гитлеру инициативу в области решения военных вопросов. Подчиняясь, кроме того, воле Гитлера и издавая приказы о проведении операции, с которой его руководящие деятели внутренне не были согласны, оно практически отказалось от своей роли инстанции, решающей вопросы о ведении войны на суше. Возможность, так сказать, путем контрудара восстановить свои потерянные позиции, которую предоставили ему вскоре сделанные штабом группы армий «А» предложения о плане операции, ОКХ не использовало. Когда затем успех наступления на западе, достигнутый на основе этих предложений, превзошел даже первоначальные ожидания Гитлера, ОКХ стало для него инстанцией, через голову которой он считал себя в силах действовать также и в оперативных вопросах.

Гитлер взял на себя функции, которые, по Шлиффену, в наш век может иметь только триумвират: король – государственный деятель – полководец. Теперь он узурпировал и роль полководца. Но пала ли действительно «капля мирры Самуила», которую Шлиффен считал необходимой, по крайней мере, для одного из членов триумвирата, на его голову?

Только после окончания войны широким кругам стало кое-что известно о возникновении плана, который вместо существовавшей ранее, изданной ОКХ «Директивы о развертывании „Гельб“ от 19-29 октября 1939 г. был принят за основу нашего наступления на западе, плана, в результате» осуществления которого на западе был достигнут такой быстрый и решительный успех против англо-французской армии, а также вооруженных сил Бельгии и Голландии. Вероятно, первым о возникновении «нового плана» сообщил английский военный писатель Лиддел-Гарт, связавший его с моим именем на основании высказываний фельдмаршала фон Рундштедта, моего командующего, и генерала Блюментритта, нашего начальника оперативного отдела в тот период.