Хозяин пригласил их в просторную гостиную с окнами, выходящими на узкую улицу. По дороге без конца гоняли мотороллеры и каким-то чудом протискивались туристические автобусы. На крохотных балкончиках домов пестрели цветы.

Лариса с воодушевлением взялась за дело. Как будто она знала маршрут, который приведет ее в нужную точку. Она задавала старику вопрос за вопросом.

Ренату мешали картины ужасающего пожара, постигшего Рим во времена императора Нерона. Огонь в прямом смысле застилал ему глаза. Он без особого успеха пытался стряхнуть наваждение и переключиться на беседу с пенсионером. Разговор Ларисы со стариком терялся в дыму и криках людей. Прошлое наслаивалось на настоящее, и Ренат с трудом улавливал смысловую нить.

Инженер неплохо изъяснялся по-английски, несмотря на возраст. У него не наблюдалось признаков склероза. При дряхлом теле он обладал достаточно ясным умом.

– Нас интересуют проекты начала двадцатого века, например, прогулочные поезда, представленные Римской железнодорожной компанией еще до первой мировой войны.

– Прогулочные?.. Не припоминаю, – смутился инженер. – Я занимался техническим обслуживанием составов. А первая мировая закончилась до моего рождения.

– Нам сказали, что вы собираетесь открыть музей. Нет ли среди накопленных вами материалов снимков старинного прогулочного поезда?

– У меня много фотографий.

С этими словами хозяин квартиры открыл шкаф и достал оттуда большую картонную коробку, полную черно-белых снимков. Карточки были рассортированы по датам и хранились в отдельных бумажных конвертах.

– Я переписываюсь с частными лицами, фотографами-любителями и наследниками покойных профессионалов. Они высылают мне копии снимков из своих архивов. Это нудная кропотливая работа. Зато отвлекает от одиночества и болезней. Какой год вас интересует?

– Тысяча девятьсот одиннадцатый, – без заминки выдала Лариса. – Начало лета.

Цифры сами пришли ей в голову, и она назвала их, игнорируя сомнения. Старикан принялся перебирать свои сокровища, отыскивая нужный конверт.

– Вот! – обрадовался он и заглянул внутрь. – Всего пара фотографий. Качество неважное. Тут указано, что кадры сделаны 14 июня 1911 года корреспондентом «Римского вестника». Очевидно, для специального репортажа… или в рекламных целях.

Коллекционер осторожно выложил снимки на стол и придвинул к «журналистам».

– Прошу не трогать руками.

Лариса жадно уставилась на карточки. Фотограф заснял локомотив с прицепленными вагонами, часть перрона и нарядную публику. Все черно-белое, тронутое желтизной. Общая атмосфера праздника чувствуется даже сквозь годы. Только поезд словно окутан легким туманом.

– Резкости нет, – заметил Ренат.

Бывший инженер водрузил на нос очки и всмотрелся в фотографии.

– Верно! Видимо, техника подвела.

Лариса поняла, что на фото никого опознать не удастся, и огорченно вздохнула.

– Ты думала, увидишь среди провожающих Франческу с мужем? – усмехнулся Ренат.

– Среди отъезжающих! В тот день они сели на этот поезд. Хотели отдохнуть, побыть вдвоем…

– Что вы говорите? – встрепенулся старик. – На снимках есть ваши знакомые?

– К сожалению, нет.

– Помилуйте, прошло больше века! Эти люди давно мертвы. Вы уверены, что…

– Мы ни в чем не уверены, – перебил Ренат. – Просто собираем факты для нашего издания. Редактор поручил нам написать статью о прогулочных поездах начала прошлого века.

Пенсионер начал расхваливать традиции Римской железнодорожной компании. Дескать, бесплатные рекламные поездки для известных и богатых людей полностью окупали себя. Благодаря прессе маршрут приобретал популярность, и рейсы становились прибыльными. Постепенно улыбка сползла с его губ, и он замолчал.

– Что-то не так?

– Я вспомнил… – прошептал старик. – Боже мой! Это же… тот самый поезд! У меня совершенно вылетело из головы…

От волнения он перешел на родной язык. Лариса покосилась на Рената, и тот перевел ей слова инженера. Она убедилась, что правильно поняла смысл сказанного. Бывший сотрудник железной дороги подтвердил ее смутные подозрения.

– Та рекламная акция… закончилась очень плохо… – выдавил он. – Взглянув на снимки, я должен был сразу сообразить…

– Поезд попал в катастрофу? – осведомился Ренат. – Сошел с рельсов? Столкнулся с другим составом?

Ренат окунулся во времена не столь отдаленные и увидел себя на перроне Римского вокзала рядом с поездом, о котором шла речь. Локомотив тронулся. Довольные пассажиры махали руками из окон, провожающие весело смеялись. Франческа и ее муж ехали во втором вагоне. Ренат заметил ее красивое бледное лицо в окне…

– Состав направлялся в Ломбардию[6], по историческим местам, – продолжал между тем инженер. – Только увеселительное путешествие обернулось кошмаром…

* * *

Антонио спал в номере дешевого римского отеля, когда ему позвонили. Куратор связывался с ним по телефону. Он отправил Антонио к бывшему железнодорожному инженеру.

– Ты больше не будешь следить за русскими. Теперь у тебя другое задание.

Антонио молча слушал. Голос куратора парализовал его, превращал в безвольную марионетку.

– Выясни, о чем эти двое говорили со стариком, – приказал тот. – Не вздумай причинить ему вред. Твоя задача – сбор информации.

Антонио встал и начал собираться. У него разболелась голова и разыгрались нервы. Вероятно, от духоты. В крохотной комнатушке не было кондиционера. Постепенно Антонио приходил в себя после разговора с куратором. Сколько он ни напрягал память, так и не смог вспомнить, где и когда попал под влияние этого страшного человека. В сознании всплывали только мелькающие зеленые шарики и голос. Тот самый, который отдавал ему распоряжения.

Антонио вышел на улицу, взял напрокат мотороллер и покатил по адресу, названному куратором.

Если бы не Роза, он бы вернулся домой, в Пензу. Ему давно опротивели пошлые итальянские красоты, жара и напичканная чесноком еда. Антонио гнал от себя картины убийства пожилой дамы и ее супруга. Он не желал им зла. У него просто отказали тормоза. Он сорвался и наломал дров.

Слова куратора о том, что он «женился на чудовище», засели у него в голове. Антонио во всех своих бедах винил жену. Не люби он Розу так сильно, то нашел бы выход из ужасного положения. Например, покончил бы с собой или сбежал на родину, затерялся бы на бескрайних российских просторах, где никакой голос до него не доберется. А теперь он – убийца. Такой грех отмаливать и отмаливать!

Инженер, о котором говорил куратор, оказался упрямым тщедушным старикашкой. Он не поверил, что Антонио прислали из социальной службы, и грозился вызвать полицию. Пришлось стукнуть его разок, чтобы был посговорчивее.