Поругавшись с ним еще полчаса, я только услышала в ответ приказ замолчать.

— Что ж, раз так, значит, в моих услугах ты больше не нуждаешься.

Макс, сидевший около камина, замер:

— Что ты имеешь в виду?

— А ничего. Ты подвергаешь мою жизнь опасности, ведь из-за тебя и я попадаю под подозрение. Кажется, в нашем с тобой контракте есть пункт о том, что закон для меня стоит выше твоих интересов?

Лагфорт прищурился:

— И что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Только то, что раз ты во мне не нуждаешься, то можешь уволить, или я буду действовать строго в рамках закона.

— Вот с чего ты сделала вывод, что не нужна мне?

— Ты мне сейчас приказал заткнуться, и я выполню твой приказ, — сказала я, подходя к окну.

Улица была пустынна и темна.

— Поэтому я буду выполнять только свои прямые обязанности. Но если тебя подобный поворот не устраивает, можешь меня уволить, — не поворачиваясь к Максу, озвучила я свою позицию до конца.

— Ну что за бабские обиды? Не хочешь помогать — не нужно.

Поджав губы, я вышла прочь из комнаты, несмотря на поздний час, посидела в баре и пофлиртовала с одним милым мужчиной. Вернулась я почти под утро, и это, конечно, не помешало злому шефу поднять меня ни свет ни заря на работу.

Молчание между нами уже к концу дня достигло апогея напряженности, а вечером мы выехали в другой город, где спустя восемь часов после приезда нас ждал новый труп.

После этого спеси и самоуверенности Макса слегка поубавилось, и в этот же вечер после ухода полисменов он решил пойти на мировую. Вновь разместившись около камина, после непродолжительного давящего молчания между нами шеф подал голос:

— Таисия, снизойди до разговора со мной.

— Как скажешь, — ровным тоном ответила я.

Так я общалась с ним все время после нашей размолвки.

— Ой, ну перестань! Твоя церемонность раздражает меня до крайности. Кошмар просто.

— Тебе же нравится, когда к тебе относятся с уважением и без панибратства, — сказала я, размещаясь в соседнем кресле и смотря на огонь.

— В твоем обращении ко мне за последние сутки уж чего-чего, а уважения явно не было.

Я только хмыкнула на это и спросила:

— И что ты сейчас от меня хочешь? Все дела я завершила или будут еще какие-то указания?

— Я согласен с твоим планом.

Несмотря на то что это предложение исходило от меня, я была в шоке, когда Лагфорт согласился.

— Что, правда?

Макс устало откинулся на спинку кресла:

— Да, другого выхода нет. Мне необходимо сохранить свою империю во что бы то ни стало. И хорошо бы остановить это безумие, которое сейчас творится. А иного выхода я не вижу.

— Не буду говорить: я же тебе говорила!

— Ну что ты, и правда не стоит, — протянул иронично Макс. — Лучше скажи, что нам предстоит сделать?

— Есть у меня один план. И в самом его начале стоит предлог, под которым ты должен уехать. Думаю, тебе нужно написать маме и попросить притвориться больной. Конечно, в этом случае тебе придется отправиться к ней. А еще лучше, навестив ее, ты будешь искать какие-нибудь редкие травы для успокоения ее нервов по всей стране.

— Нет, не пойдет. Не хватало еще вмешивать сюда мою родительницу. Она сразу сделает мою жизнь невыносимой.

— Макс, с одной стороны, ты как никто другой можешь найти к женщине подход. Но с другой стороны, некоторые грани нашей натуры все равно остаются для тебя скрытыми. Ты думаешь, твоя мама еще не знает о том, что здесь происходит?

— Еще нет. Она живет в загородном поместье, а оно расположено очень уединенно.

— И именно поэтому все самое интересное в первую очередь обсуждается в самой глуши. Поверь, она уже знает и пакует вещи, чтобы тебя навестить.

Лагфорт застонал в голос после моих слов.

— Не приведи господь тебе оказаться правой.

— Я бы поставила свою зарплату на этот вариант.

Слегка на меня покосившись, промышленник спросил:

— И что ты предлагаешь мне сделать?

— Написать письмо о том, что ее сынуля сейчас подвергается атаке конкурентов и что тебе нужна ее помощь, чтобы справиться с этим. Не забудь сообщить, в чем эта помощь заключатся.

— И она клюнет?

— Думаю, да. Ненадолго, конечно, но мне кажется, этого времени нам должно хватить, чтобы поймать маньяка. Просто, если все то, что ты рассказываешь о ней, правда…

— Правда!

— И если она действительно такая деятельная натура, то скоро будет здесь.

Макс вздрогнул.

Эх, за столько лет мне уже хочется увидеть его маму. Наверняка очень незаурядная женщина.

— Хорошо, я сегодня же напишу письмо и сегодня же отправлю с гонцом. Но что дальше?

— А дальше мы придумаем причину для покупки мне новых вещей.

Так как я была уверена, что маньяк за нами присматривает, нужно было найти возможность одеть Макса, чем мы и занялись в тот же вечер.

Сперва, как пара любовников, спорили из-за его отъезда в связи с болезнью мамы, и, когда я полностью убедилась, что мы были услышаны, настала очередь второй части комедии.

В конце ужина Макс как бы случайно опрокинул на меня десерт: чашка горячего шоколада оказалась на лифе моего платья, и я с шипением вскочила из-за стола.

— Макс!

— Извини, я нечаянно, — пробормотал шеф без особой убедительности.

Взяв со стола чашку с кофе, я вылила ее на голову промышленника, и все это при свидетелях. И видит бог, сколько удовольствия мне доставило это действие.

После этого, развернувшись, я гордо удалилась и, переодевшись ко сну, стала ждать шефа у камина. Похоже, это уже становилось традицией.

Лагфорт появился спустя пятнадцать минут.

— Что-то ты долго.

— Оплачивал ужин и испорченную скатерть с обивкой.

— Мм… — неопределенно промычала я, не зная что сказать. — Ты же понимаешь, что мне пришлось это сделать.

— Я понимаю, с каким удовольствием ты это сделала. Продолжим наш разговор после. И кстати, я заказал еще кофе, — бросил мне Макс, направляясь в сторону ванной.

Уже на следующий день слуги шептались о нашей ссоре и о том, что Макс уезжает, оставляя вместо себя заместителя. Этот заместитель был представлен как сестра Лагфорта, чтобы объяснить сходство, если его заметят.

И вот с самого утра мы стояли в местном магазине и изучали выбор платьев, которые может предложить данный бутик.