Дверь открылась и Александр обалдел — прямо напротив двери стоял постаревший Джекки Чан. Ну или Джет Ли. Да даже Брюс Ли, и вежливо улыбался. Ещё через секунду Александр понял, что это был просто пожилой китаец (будь не ладен самогон), который стоял напротив двери, и вежливо улыбался азиатской улыбкой. Незнакомец был одет в китайские (фантастика!) трико и такие же китайские кеды, аккуратный свитер, и легкую куртку поверх него. На голове покрытой седыми волосами лежала фуражка-восьмиклин.

— Здрасте… — рассеянно посторонился Александр.

Пожилой китаец вежливо кивнул, и зашёл внутрь — за его спиной был невероятно широкий и огромный меч.

— О! Наконец-то! — улыбнулся старик оглядев помещение, Александра и Риту. — У Глафена наконец-то появились друзья. Сталый Юн Чжоу лад за Глафена. И Глафен дазе лешил что-то отплазновать? Юн Чжоу совсем лад.

— Привет Юн, — кивнула ему Рита морщась от головной боли. — Блин, после твоих ударов в эту дверь у меня голова раскалывается.

— О! Пивет Лита! — радостно заулыбался дедок. — Визу, ты узе доблалась сама. Лад, что у тебя всё получилось. Глафен был так лад тебя видеть, что напоил до утренний бодун?

— Нет, он был так рад, что сказал мне идти за дверь, — отрезала Рита. — Это я его напоила до похмелья, и теперь похоже он не может подняться.

— О какой женщина! Мне бы такой внучка как ты, — снова расплылся в улыбке дед. — Или дочь. Как плавильно сказать — и голящую избу напоит, и коня со двола уведёт? А Глафен такой зе скромный как всегда. Ты если хотеть деть, то надо спать не на пол, а — на Глафен.

— Изыди со своими шуточками старый дракон, — буркнула Рита. — И без тебя плохо. И про горящую избу и коня на скаку ты тоже знаешь.

Китаец только засмеялся.

— Знакомься Саша — это местный торговец Юн Чжоу, или просто Юн, он же старый Юн, он же старик Юн, Джекки Чан заодно. Он Живёт в городе, а по таким посёлкам приезжает пару раз в месяц, у них забирает хлам, а им продаёт ценные вещи.

Старик повернулся к нему, и протянул морщинистую ладонь. Александр пожал её. Старый Юн сразу располагал к себе.

— Ох ты же дятел старый… — донёсся болезненный голос Графена из-за дверей, а вскоре показался он сам. — Дед Юн, ты чего уж долбишься так, а? Я тебе и в чат писал уже, а ты долбишься и долбишься, я чуть не помер.

Старик нисколько не обиделся, а только улыбнулся и пожал ему руку.

— Я не видел чат, — сказал он. — Моя меч на спине, и глаза я не заклывал. Но знаешь Глафен, я осень за тебя лад. Наконец-то ты стал сидеть с длузьми, и облащать внимание на девусек. Это плавильно. Лита у нас класивая, Лита всем нлавится. Нузно тебя пликовать к ней, стобы убезать не мог, а там всё и получится.

— Да и иди ты со своими извращениями дед! — рявкнул Графен. — Я тебе говорил, что не мужчинами, ни женщинами не интересуюсь! Всех ненавижу!

Юн Чжоу захохотал, а Графен поморщился и вытащил упаковку аспирина, и достал флягу, и стакан с остатками водки, после чего принял сам, и молча предложил Рите.

Александр между тем разглядывал огромный меч старика.

— Сто, в пелвый лаз такой видишь? — спросил Юн Чжоу. — Это дадао. Луцсый китайский меч, но тязёлый… Зато как лубит — лаз, и ноги нет, два — и целовека. Юн Чжоу во Втолую Миловую им плотив японцев воевал. Эти самулаи как пойдут со своими катанами, а сталый Юн с палнями им навстлечу с дадао. Патлоны все отстлелены, гланаты взолвались, бежись ты по окопу, а там диавол узкоглазый с катаной. Бах своим дадао — и нет, ни катаны, ни диавола — обоих лазлубил. Холоший меч. И фехтования мало тлебует. Только тязёлый.

— Давайте уже все поедим, — махнул рукой Графен. — И чайку попьём, а то мы с Ритой вчера перебрали. Вот Шурик — сразу видно — умный парень, чарочку хлебнул, и прекратил. А я дурак как молодой налакался.

Тут же наскоро он поставил стол, на который водрузил свежий хлеб, суп из лапши, которую в народе называют «бич пакет», с майонезом, колбасой, и сыром. Рита смотрела на последнее, как на чудо света, а старый китаец рассказывал последние новости из города поедая китайскую лапшу.

— Боня отплавил в посёлок к Луслану своих байкелов вместе с Шивелом, — прокартавил старик. — С олужием, кломе мечей, и запасами.

— Это зачем? — спросил Графен.

— А, — махнул рукой старик. — Какой-то чёрлт нашептал этому ядовитому дикоблазу, что Иаков здесь, лядом с посёлком, в Глешных Землях. Он и выделил отляд, чтобы найти его.

— Если уж собрались помереть, то туда им и дорога, — махнул рукой Графен.

— Можно купить дом, но не очаг, кровать, но не сон, часы, но не время, книгу, но не знания, чин, но не уважение, лекарство, но не здоровье, секс, но не любовь. Диплом, но не мозги, — флегматично сказал китаец.

— Про секс и диплом ты только что придумал, — крякнул Графен. — Но сказал хорошо.

— Меняются влемена — меняются и пословицы, — так же флегматично ответил Юн Чжоу.

— А в чём дело? Кроме того, что в этих землях умирают окончательно? — спросил Александр.

— О, про это уже слышал, — ответила Рита. — Этим в первую очередь они и опасны — тем, что в них умирают насовсем, и навсегда. А ещё они опасны тем, что там много хищников бегает. И не только хищников — ещё куча очень сильных и опасных тварей, который тебя за один раз укокошат, и даже не вспотеют. А ещё там чаще всего появляется Хохочущий Гроб. Про них слышал?

— Про Кровавых Скоморохов слышал, — сказал Александр. — Что они преследуют читеров, и что с ними просто лучше не связываться.

— Вот это правильно, — кивнула Рита. — Так что туда лишний раз суются три типа людей — психи, дураки, и отчаянные психи. Есть ещё сверхумники, но таких только один на тысячу.

— Глафен, кстати — тебе письмо, — сказал ему Юн Чжоу. — Холоший конверт, запечатанный сургучом, из бумаги, котолая не лвётся.

— Ну-ка покажи, — сказал Графен. — Нет, не показывай. Лучше сейчас пойдём к твоей телеге, и посмотрим то, что ты привёз, и обсудим нашу торговую сделку. А потом и письмо можешь показать.

— Холошо, — кивнул Юн Чжоу. — Пошли Глафен, пошли.

— Странно всё это, — вслух сказала Рита.

— Странно что? — спросил Александр.

Рита не торопясь медленно