— Забудь об этом. Это уже не твоя обязанность.

Клэр могла бы с ним поспорить, но промолчала. Приподнялась на локтях и села с ним рядом. Повернув голову, она нежно взглянула на него.

— Брюс, при чем здесь обязанности? Речь совсем не о них. Мы говорим о простом человеческом сострадании. И я ничего не прошу взамен.

— Ты ничего не сможешь изменить, так что не стоит и пытаться. Забудь.

— Откуда ты знаешь, что не смогу? Пожалуйста, Брюс, не упрямься, позволь мне помочь тебе, — взмолилась она, сжимая его ладонь. — Мне больно видеть тебя в постоянном напряжении. — Слезы потекли из ее глаз, капая на их руки. — Пожалуйста, дай мне помочь тебе.

Клэр почувствовала облегчение, когда он бережно уложил ее рядом с собой. Она обхватила его за шею и притянула к себе. Зарывшись лицом в его грудь, она заплакала еще громче, так, что затряслись плечи. Брюс обнял ее и держал, пока она не успокоилась.

Когда слезы окончательно высохли, она подняла голову и робко улыбнулась. — Извини за истерику. Сама не знаю, что на меня нашло.

— Ничего, бывает, — скупо улыбнулся он в ответ. — Это последствия шока, потому что я тебя напугал.

Она была не согласна, но спорить не стала.

— Я еще не рассказывала тебе о своей работе? — спросила она, пытаясь отвлечь его и себя от мрачных размышлений и тяжелых воспоминаний.

— Вряд ли тебе нужно работать.

— Дело не в этом.

— А в чем?

— Приятно сознавать, что я приношу кому-то пользу, что я кому-то нужна. Вскоре после того, как тебя осудили, я ушла из отцовской компании, а после его смерти продала свои акции, так что я больше не совладелица «Фолкнер и Стэнли». У меня остался только небольшой трастовый фонд. Деньги от продажи акций я положила в банк под проценты и пошла работать в реабилитационный центр матери и ребенка. Ты же помнишь, мне всегда этого хотелось.

— Да, я помню, — коротко отозвался Брюс. — С каким судьей ты работаешь?

— С Тиной Лэнгтон.

— Какая она?

— Она замечательная. Я всегда восхищалась ею. Но видеть ее в работе — одно удовольствие. Я попросилась работать с ней после одного сложного случая с миссис Брэндон и ее пятилетней девочкой. Муж постоянно избивал ее и ребенка, но делал это так, что на теле не оставалось никаких следов, на людях же притворялся любящим мужем и папочкой. Миссис Брэндон пару раз обратилась в полицию, но не было никаких доказательств избиения, к тому же все соседи в один голос утверждали, что Ник Брэндон — идеал мужа и отца, так он сумел запудрить всем мозги. Слава богу, кто-то подсказал миссис Брэндон обратиться в наш центр. Тина быстро нашла способ доказать рукоприкладство Ника. Ему дали год тюрьмы и на пять лет лишили отцовских прав.

— Ты всегда любила детей, — заметил он, и его голос дрогнул.

Я любила нашего ребенка, подумала она. Любила всем сердцем, хотя и потеряла его. Клэр попыталась отогнать мучительные воспоминания о выкидыше, который случился во время процесса над мужем. Она тогда едва не умерла и умоляла отца устроить так, чтобы Брюса хотя бы на час отпустили из-под стражи и привели к ней в больницу. Ей просто необходимо было увидеть его, подержать его за руку, выплакаться у него на груди. Но отец пришел и сказал, что ее муж, узнав о том, что она потеряла ребенка, больше не пожелал ее видеть и настаивает на разводе. Это был тяжелейший удар для Клэр, но она отказывалась верить в это до тех пор, пока не увидела документы о разводе. Но даже после этого она пыталась увидеться с Брюсом в тюрьме, хотела убедиться, что развод действительно то, чего он хочет.

Это был очень тяжелый период в жизни Клэр, но она пережила его и даже нашла в себе силы простить Брюса, понимая, что, будучи преданным и невинно осужденным, он обозлился на весь свет. Но на нее? Ведь она так любила его и так хотела ребенка. Все окончательно прояснилось только после того, как она прочитала дневник отца.

— Клэр? — Голос Брюса вывел ее из задумчивости.

— А? Извини, я задумалась. О чем мы говорили? Ах да, о Тине. Мы подружились с ней, несмотря на разницу в возрасте. Она помогала мне с оформлением наследства, когда умер отец. — Клэр почувствовала, как при упоминании об отце Брюс весь напрягся, но не могла же она вечно избегать этой темы.

— Как он умер? — наконец спросил он.

— Цирроз печени. Отец умирал очень тяжело и мучительно.

— Если ты ждешь от меня сочувствия к старику, то у меня его не найдется.

— Я не жду твоего сочувствия, Брюс, потому что знаю, что он был за человек. И сколько зла причинил нам обоим. Мне пришлось ухаживать за ним во время болезни. Это было нелегко, особенно когда он потребовал, чтобы его оставили дома.

— Почему ты не наняла сиделку?

— Я нанимала шестерых в течение двух с половиной месяцев. Отец превращал их жизнь в сущий ад. Седьмая сиделка продержалась до конца потому, что он уже был без сознания.

— Ты всегда преклонялась перед ним. Видеть его тяжелобольным наверняка было для тебя нелегким испытанием.

Удивленная его неожиданным сочувствием, она согласилась.

— Да, это было нелегко, но не потому, что я обожествляла его. По правде говоря, я всегда боялась его неодобрения и потратила годы, завоевывая его уважение. Из-за этого я даже пожертвовала делом, которое мне нравилось, и пошла работать в его компанию, но он все равно всегда был недоволен.

— Он был недоверчивым ублюдком и злобным тира…

Клэр ладонью закрыла его рот.

— Не надо, Брюс, прошу тебя. Бог наказал его, послав долгую и мучительную смерть за то, что он сделал с тобой… с нами, поэтому не растрачивай себя понапрасну. Его больше нет, и он уже никому из нас не причинит зла.

Брюс взял ее руку, поднес к губам и поцеловал теплую ладонь.

— Разумом я понимаю, что ты права, но забыть или простить — выше моих сил.

— Я тебя понимаю и не прошу, чтоб ты простил его. Но все же хочу еще раз тебе напомнить, что его больше нет, а твоего оправдания можно добиться, обратившись в суд за пересмотром дела.

Она чувствовала, как бьется его сердце под ее ладонью.

— Чем еще ты занималась все эти годы? — поинтересовался он.

Она приподнялась и поцеловала его в подбородок, радуясь тому, что он стал гораздо спокойнее.

— Просто жила, день за днем, неделя за неделей, год за годом, как большинство людей.

Он внимательно посмотрел на нее.

— О чем еще ты хочешь мне рассказать?

— Еще я два раза в неделю работаю на добровольных началах в детской больнице Святого Павла. Там открыли отделение детской онкологии.

Брюс присвистнул.

— Тяжелая работа, требующая огромной самоотдачи. Почему ты взялась за это?

— Дети — замечательные создания. У них я научилась мужеству. — И это помогает мне смириться с потерей нашего ребенка, добавила она про себя.