Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А батат правда удался на славу. По сути, это был картофель, только ярко-оранжевого цвета, но очень вкусный. Брана выудила из закромов ещё и сладкий сублимат, типа круглых конфет-ирисок, и красиво разложила на блюдце, ровно по одной для каждого.
Она не учла только одного — что в гости нагрянет ещё и бывший студент из Земель Заката, экзорцист Бауч Беласко.
Брана вообще как-то странно на него среагировала. Часто косилась на хмурого парня в амулетах и пирсинге, а тот весь вечер молчал и почти ничего не ел. Лишь его глаза за жёлтыми стёклами очков внимательно за всеми наблюдали. Он частенько поглядывал на Брану, особенно на её шрам, и она старалась поворачиваться к Беласко другой стороной лица.
Несколько раз я замечал, что Жмот появляется то в одном углу кухни, то в другом. Он принюхивался, выискивая, чем бы вкусным поживиться, а сублиматы в пакете его не привлекали. Но в доме ЛасГаленов было слишком мало вкусного, и всё это сейчас стояло на столе.
Возможно, Жмот бы и стащил что-нибудь, но тут его чуткий нос учуял появление ещё одного магического питомца — Князя Тьмы. В смысле, кота. Опоссум испарился за секунду. Котяра же вальяжно прошелся по кухне, оглядывая свои новые владения.
Около получаса гости просидели за столом ради приличия, после чего врачеватель Луин грузно поднялся, подошёл ко мне и объявил:
— Ну а теперь избавим вашего Тайдера от кармы. Не слишком-то она и страшная, как я погляжу. Не обещаю, что память вернется сразу, но карма должна исчезнуть. — Он хлопнул меня по плечу. — Кириос Кэйнич, думаю, немного преувеличил угрозу, которую ты представляешь. Я бы сказал, что ты — не угроза, а надежда.
Старик улыбнулся мне и сразу же стал серьёзным.
Его глаза изменились — зрачки уменьшились, а радужная оболочка стала белой. Толстые пальцы Луина обхватили один из амулетов, что болтались у него на груди, и зажали в кулаке.
Врачеватель безотрывно смотрел на меня, держа амулет.
Он поднял и вытянул вторую руку вперёд и сложил пальцы так, будто собрался черпать воду. В его ладони почти сразу образовался сиреневый сгусток магии. Мерцающий и плотный. Пальцы толстяка сжали сгусток плотнее, Луин шагнул ко мне и поднёс руку к моей груди.
Все, кто был за столом, замерли в ожидании…
Эпизод 14. Афена
Врачеватель приблизил руку к моей груди.
Сиреневый сгусток энергии из его ладони потянулся ко мне лёгким потоком тумана, проник через футболку и похолодил кожу. Луин отстегнул амулет от цепочки и приложил к моей груди — туда же, где сейчас мерцал сиреневый туман.
Годфред во мне молчал, но я точно знал, что он справится с магией экзорциста и не выдаст себя. Иначе он бы уже дал мне понять, что надо что-то предпринимать.
Я уверенно смотрел в белые глаза Луина, а его амулет тем временем всё плотнее прижимался к моей груди.
Внезапно врачеватель резко отдёрнул амулет, а вместе с ним из груди вырвался и сиреневый туман, только уже более тёмного цвета. Его втянуло обратно в ладонь экзорциста, а потом энергия исчезла.
Луин улыбнулся.
— Ну вот и всё. Лечение окончено, мальчик мой. Карма была совсем небольшой и несложной. Теперь я вижу, что ты чист перед республикой и законом.
Кристобаль плюхнулся обратно на стул и с облегчением выдохнул, а Брана, наоборот, вскочила.
— Спасибо! Спасибо вам, врачеватель Луин! Мы так беспокоились за Тайдера, но вы его спасли!
Она конечно сильно преувеличивала, но Луину стало приятно. Он улыбнулся шире. Как и Брана с Крисом и Афеной.
Лишь один человек не улыбался. Бауч Беласко.
Он пристально смотрел на меня и хмурился. Луин повернулся к нему и спросил:
— Ну? Что вы скажете, коллега? Чист наш пациент?
Парень поднялся, подошёл к толстяку, после чего выждал небольшую паузу и только потом ответил:
— Чист, судя по всему. Жаль, что память восстановится не сразу.
Внутренне я почувствовал, что он всё равно сомневается, хотя предъявить ему нечего.
— А покажите-ка мне своего бога, господин ЛасГален, — вдруг попросил Луин. — Такое невероятное зрелище я должен увидеть сам! Это же надежда республики! Это явление удивительное, хоть и страшное.
Мозарт сейчас находился в моей комнате, я специально сплавил его перед ужином. Морфи будто почуял, что я о нём думаю, и появился в гостиной. В коротких брюках, вязаном пончо и резиновых шлёпанцах. Вместе со своим золотым луком в руке. Правда, Луин не обратил внимания, как нелепо одет бог.
Он уставился на Мозарта в ужасе и восхищении, покачал головой и по привычке схватился за амулет (уже другой амулет, в виде красного глаза).
Мозарт глянул на меня, спрашивая разрешения поздороваться. Я кивнул.
— Мозарт, — представился морфи. — Бог Гор.
Мне нужно было показать, что он не опасен, пока я не прикажу ему быть опасным. Луин, судя по всему, пользовался уважением и авторитетом в Гипериосе, а значит, мог повлиять на мнение людей. Лишние проблемы в виде их ненависти и страха мне были не нужны.
— Мозарт не атакует, если не будет необходимости, — сказал я. — К нему нужно относиться с уважением, как и к его хозяину. Тогда всё будет в порядке.
Да, это было нахально с моей стороны, но Луин среагировал, как надо.
— Ну конечно, — кивнул мужчина. — Вряд ли кто-то посмеет не уважать Тайдера ЛасГалена. Особенно, если Гильдия посчитала тебя нашим спасением, хотя прямо об этом и не говорит. Но мы не дураки, всё понимаем. Даже наш суровый кириос Кэйнич.
Ещё несколько минут он разглядывал морфи и только потом приступил к осмотру моего укуса и раны на спине после удара о лодку. И опять экзорцист использовал очередной амулет, поводив им над ранами. Луину хватило минуты, чтобы, на место укуса перестало ныть. То же самое он проделал и с раной на спине.
— Заживёт к утру, — объявил он уверенно, после чего заспешил к ещё одному пациенту по соседству.
Вместе с ним ушёл и Беласко. Он больше не проронил ни слова, только кивнул на прощание Бране.
Как только оба экзорциста покинули дом, Брана уткнула руки в бока и с претензией глянула на Мозарта.
— И что теперь? В наш дом теперь будут приходить, как в музей, да? Чтобы посмотреть на нашего бога? А посуду мыть потом мне? Ну уж нет!
Брана быстро распределила обязанности по уборке кухни и мытью посуды. Досталось даже Мозарту.
Это было странно.
Бог помогал на кухне тем, кто ненавидит богов. Жуткая ирония.
И кстати, как-то Годфред назвал Мозарта малолетним богом, и я решил уточнить, но Годф уже прочитал мои мысли.
— Ну да, он малолетний. Его возраст — всего двести-триста тысяч лет, не больше. По людским меркам Мозарту лет семь. Можно сказать, это такой большой и жуткий ребёнок. Поздравляю, теперь ты папаша! Дай обниму!
Вот чёрт.
Я потёр лоб и взглянул на своего огромного морфи с бородой и красными дредами. Вот тебе и мальчик лет семи. Приехали.
— А тебе-то сколько? — спросил я у Годфреда.
— Не твоё дело, — веско обозначил он, но что-то подсказывало мне, что Годфред по людским меркам далеко не подросток.
Тогда сколько же ему на самом деле? Миллион?..
* * *
Этой ночью спалось мне хреново.
Можно сказать, вообще не спалось.
В голове мельтешили мысли. Я переместился в будущее… я мутирую из-за бога… мне нужно его воплотить, а значит, получить ещё одного морфи… нужно выжить… нужно получить седьмой ярус мастерства… нужно освободиться… нужно получить гражданство… нужно, чтобы от меня отстали и дали жить спокойно… нужно узнать информацию о Богине Смерти и не дать ей меня прикончить второй раз…
Подумав о ней, я сразу же вспомнил синие глаза Афены. Да уж, для кого-то смерть выглядит именно так. Красивая блондинка по прозвищу Глобус, вокруг которой всё рушится.
Сейчас она спала в соседней комнате, и я всё время вслушивался в шорохи, ожидая, что она внезапно явится, чтобы меня добить.
Крис спал на кровати у другой стены, но даже его храп не помешал мне услышать странные звуки.
Сначала я подумал, что это в коридоре. Но нет. Звуки шли из соседней комнаты, где спала Афена. Кажется, там что-то скреблось.
Я полежал около минуты, а потом тихо поднялся.
В углу нашей с Крисом комнаты всё так же стоял Мозарт и охранял меня. Он не спал и внимательно наблюдал
