– Профессор Розенблатт? – спросил по-английски человек с квебекским акцентом.

– Да.

– Меня зовут Жан Ги Бовуар. Я инспектор Квебекской полиции. Мне дали ваш домашний телефон в Университете Макгилла. Надеюсь, вы не возражаете.

– Вы из полиции? – переспросил он.

– Да.

Бовуар решил не говорить ему о том, что работает в отделе по расследованию убийств. В голосе профессора и без того звучало раздражение. Пожилой человек. Зачем ему еще один покойник?

– Так это вы оставили для меня послание в университете? – спросил Розенблатт. – Я пытался вам перезвонить, но человек, снявший трубку, ответил, что я попал в гостиницу.

Бовуар извинился.

«Говорит дружеским тоном, – подумал Розенблатт. – Обезоруживающим».

Но заслуженный профессор понимал, что это означает. Он знал: самые опасные люди всегда говорят обезоруживающим тоном. Он немедленно перешел к глухой обороне.

– Мой сотовый здесь не работает, – сказал инспектор Бовуар. – Поэтому пришлось оставить вам номер стационарного телефона в гостинице, где я остановился. Мы расследуем преступление и обнаружили в лесу нечто непонятное.

– Правда? – Розенблатт почувствовал, что любопытство пробило маленькую брешь в его обороне. – И что же вы нашли?

– По виду – большую пушку.

Любопытство профессора мигом сошло на нет.

– Я не имею никакого отношения к пушкам, – сказал Розенблатт. – Область моих знаний – физика.

– Да, я знаю. Я читал вашу статью об изменении климата и расчетах траекторий.

Профессор поставил локти на кухонный стол:

– Вот как?

Бовуар решил не вдаваться в подробности, потому что «поглазел на вашу статью» в большей степени отвечало действительности, чем «прочитал». Тем не менее вчерашние поиски в Интернете вывели его на Розенблатта и его статью, и Бовуар смог из нее понять, что нашел человека, который специализируется на огромных пушках.

А пушка у Бовуара как раз имелась.

– Вряд ли я чем-то могу быть вам полезен, – сказал профессор Розенблатт. – Ту статью я написал двадцать лет назад. Сейчас я на пенсии. Если вы нашли пушку, то вам лучше связаться с каким-нибудь артиллерийским клубом.

Он услышал в трубке тихий смешок.

– Боюсь, мне не удалось адекватно описать нашу находку, – сказал Бовуар. – Моего словаря не хватает, в особенности английского. А впрочем, и французского тоже. Это не какая-то обычная пушка. Она похожа на пусковую установку, но я никогда не видел такой конструкции. Мы обнаружили ее посреди леса в Восточных кантонах.

Профессор Розенблатт откинулся на спинку стула, словно его толкнули:

– В Восточных кантонах?

– Oui. Ее спрятали в зарослях под камуфляжной сеткой. Похоже, очень давно, – продолжил Бовуар. – Возможно, она простояла там не одно десятилетие. Профессор?

Молчание на линии. Жан Ги Бовуар уже начал думать, что связь накрылась. Или сам профессор.

– Я вас слушаю. Продолжайте.

Бовуар глубоко вздохнул и пустился с места в карьер:

– Она громадная. Я таких здоровенных орудий в жизни не видел. В десять, в сто раз больше обычных пушек. Нам понадобились приставные лестницы, чтобы на нее забраться, да и их высоты не хватало.

И опять на линии воцарилась тишина.

– Профессор?

Бовуар не ждал ответа, он скорее предполагал услышать частые гудки.

– Да-да, я слушаю, – раздался голос Розенблатта. – На ней есть какие-нибудь знаки, номера?

– Ни серийного номера, ни названия, – ответил Бовуар. – Хотя, возможно, мы что-то и упустили. Чтобы ее всю осмотреть, нужно время.

Розенблатт издал гудящий звук, словно заработали шестеренки в его голове.

– Но одно мы нашли, – добавил Жан Ги.

– И что же?

– Ну, это не совсем идентификационный знак, но нечто необычное. Рисунок.

Майкл Розенблатт встал перед кухонным столом, пролив кофе на утренний номер монреальской «Газетт».

– Гравировка?

– Oui, – ответил Бовуар, медленно поднимаясь из-за своего стола в оперативном штабе.

– На лафете?

– Oui, – ответил Бовуар, в голос которого вкралась опасливая нотка.

– Это зверь? – спросил Розенблатт, с трудом переводя дыхание.

– Зверь?

– Un monstre. – Его французский был не очень хорош, но для данного случая его вполне хватило.

– Oui. Монстр.

– Семиглавый.

– Oui, – ответил инспектор Бовуар.

Он снова сел на стул в оперативном штабе.

Профессор Розенблатт сел за свой кухонный стол.

– Как вы узнали? – спросил Бовуар.

– Это миф, – ответил Розенблатт. – По крайней мере, мы считали, что миф.

– Нам нужна ваша помощь, – сказал инспектор Бовуар.

– Это точно.

– Есть кто-нибудь?

Майкл Розенблатт открыл деревянную дверь и без особой надежды просунул голову внутрь.

«Наверное, я ошибся», – подумал он.

Место казалось заброшенным, как и большинство старых вокзалов в Квебеке. Но человек в бистро указал ему именно на это здание.

– Bonjour? – произнес он немного громче.

Когда его глаза привыкли к полумраку, он увидел очертания чего-то большого и решил не идти дальше в мрачное здание.

Он вгляделся в крупный предмет. «Наверное, глаза играют со мной шутки», – подумал он, потому что это было похоже на пожарную машину. Она стояла прямо посреди здания старого вокзала. В котором, как ему сказали, разместилось отделение Квебекской полиции. Все шло вразрез со здравым смыслом.

Он развернулся, не зная, что ему делать дальше.

– Как вы быстро, – раздался мужской голос.

Из-за пожарной машины вышел человек с протянутой для пожатия рукой.

– Профессор Розенблатт? Меня зовут Жан Ги Бовуар, – сказал он. – Мы с вами говорили по телефону.

– Здравствуйте, – ответил Розенблатт, пожимая сильную руку.

Перед ним стоял офицер Квебекской полиции. Лет сорока, привлекательный и ухоженный. Стройный, но не худой, он производил впечатление человека, из которого так и рвется энергия. Стрела на натянутой тетиве.

Жан Ги Бовуар увидел перед собой невысокого пожилого человека в твидовом пиджаке и с галстуком-бабочкой. Седые волосы на его затылке поредели, а живот по-домашнему округлился.

Пухлой рукой профессор Розенблатт поправил очки у себя на носу, в другой руке он держал видавший виды кожаный портфель.