– Эгирна… – выдыхаю я.

– Из-за тебя я теперь вот… простая цветочница. – Глаза Эгирны блестят, словно стеклышки. – Теперь на балу я буду только разносить корзины с цветами, не более! Да, Ирис, спасибо тебе! Не думала я, что ты способна так поступить с сестрой. И с мамой тоже!

– Эгирна, как там бабушка Лирия? С ней ведь все хорошо?

– Хорошо там, где тебя нет, – злобно бросает мне Эгирна. – Бабушка еще слаба, но идет на поправку, – смягчившись, отвечает сестра. – Рядом с ней все вьется дед, я там даже не бываю особо.

– Ты идешь к принцессе? Сейчас она вряд ли тебя примет, – замечаю я, стараясь немного сменить тему, но Эгирна так просто не сдается.

– Ах вот как! Она теперь тебя принимает, да? Какая же ты хитрая, Ирис! Настоящий… демон, под этим невинным личиком!

– Эгирна, перестань, – прошу я сестру, оглядываясь по сторонам.

Шуршание юбок и тихий голос, читающий молитву, заставляют меня замолчать. За спиной Эгирны появляется еще одна фигура – девушка в сером платье. Это видия, идущая в покои принца. Я узнаю ее до того, как она приближается, – Молли, самая полненькая из всех послушниц, однако и нрав ее всегда отличался жизнерадостностью. Но сейчас Молли хмурится, не переставая бормотать слова, обращенные к Сотмиру.

Когда она замечает нас, то вдруг опускает голову еще ниже, напоминая меня.

– Здравствуй, Молли. Да пребудет с тобой проблеск! – обращаюсь к ней я, сама себе удивляясь. Обычно я не заговариваю первой.

Молли поднимает голову, на мгновение замирает на месте. Ее губы дрожат. Она старается побыстрее пробежать мимо нас. Когда она приближается, я кладу правую руку ей на плечо, желая остановить ее и спросить о Кеззалии.

Молли ощутимо вздрагивает и ускоряет шаг, не сдержав громкого всхлипа.

– Что это с ней? – вслух произношу я.

Эгирна хмуро смотрит вслед видии:

– Ты разве не слышала?

– Нет, а что такое?

– Про других видий! Проведя ночь в покоях принца, девушки так и не вернулись в Сколастику. Никто не знает, где они. Когда пропала Анжелика, они решили, что она просто сбежала.

– Но с чего бы ей бежать? Это же наследный принц!

– Вот и я так думаю, – вздыхает Эгирна. – Марциан – мечта любой.

Она достает из корзины ажурный веер и распахивает его. Как настоящая фрейлина, притворившаяся цветочницей.

– Когда не вернулась Нисса, девушки забеспокоились. Как и матушка. Похоже, кто-то очень не хочет, чтобы они подарили принцу наследника.

– И сколько уже девушек? – дрожащим голосом спрашиваю я.

– Посчитай сама!

– Шесть, – выдыхаю я.

– Что думаешь, Ирис? – вдруг спрашивает Эгирна. – Ходят слухи, что…

– Что? – я не хуже сестры округляю глаза, когда понимаю, на что она намекает. – Я тут совершенно ни при чем!

– Но ты так внезапно появилась при дворе!

Наверное, в моих черных глазах что-то да полыхнуло, поскольку сестра вдруг замолкает. Ее взгляд мечется по сторонам.

– Хорошо, хорошо, я тебе верю. Просто предупредила. Ладно, Ирис, я попробую тебя простить. А теперь мне пора, пока!

С этими словами Эгирна обходит меня и семенит прочь.

Когда я возвращаюсь к себе в комнату, уже довольно темно. Падаю ничком на кровать. Мне хочется плакать, но я вдруг смеюсь – над всей нелепостью своего положения. Неужели я правда думала, что все вдруг полюбят меня и поверят в мою невиновность, если я прошла испытание? Я осталась в живых, и теперь меня станут ненавидеть. Никто не любит победителей. Ну и пусть, решаю я.

– Привет, фиалка, – раздается надо мной уже довольно знакомый голос.

Глава 8. Мелодия Дану

…лето на исходе, но красота румяна…

– Призрак?

Я подпрыгиваю с кровати так стремительно, словно покрывало обратилось в огонь. Ищу парня взглядом, пока не замечаю дымчато-фиолетовую тень возле окна. Мои щеки отчего-то пылают. Хочется наброситься на чужака с расспросами, но я стою как вкопанная, как чучело, которое магистри Фернанда установила во дворике, чтобы отпугивать ворон от своего огорода. Почему меня не смущает появление этого человека в столь поздний час у меня в покоях?

Возможно, потому, что я ждала его.

– И даже не обнимешь? – с легкой усмешкой говорит Призрак, выходя из угла комнаты. – Не рада меня видеть? Я уже дважды спас тебе жизнь.

– Ты опять ненастоящий? – с ноткой разочарования спрашиваю я.

Он подходит ближе, изучающе глядя на меня.

– Цела и невредима? – тихо замечает он. – Что ж, как я и думал. – Рука в перчатке вцепляется мне в запястье. – А что ты скажешь теперь?

По моей руке идет легкая дрожь. Не знаю, замечает ли он это. Мне неловко, но в то же время приятно. Тем более что Призрак довольно симпатичный. Но дело даже не в этом, есть в нем некая уверенность в себе, которая очаровывает меня. И раздражает.

– Как тебе это удается? – только и спрашиваю я, а когда он распрямляет мою правую ладонь на своей и внимательно всматривается, камень внутри слабо откликается, я вижу его тихую пульсацию под кожей.

– Хм… – протягивает Призрак.

– Что еще за «хм»? Ты сказал мне пожертвовать правой рукой. Я так и сделала.

– Но не сразу, – замечает он, поднимая на меня взгляд мерцающих серых глаз. Они пленяют меня, будто поют тихую грустную мелодию, от которой сжимается сердце.

– Почему именно правую? – спрашиваю я.

– А если бы сказал левую? Какое это имеет значение, – небрежно отвечает он, но уверена, что он лукавит. Именно в правой руке я заметила камушек – и, похоже, не одна я.

Все тело будто вновь сковывает невидимый панцирь. Я отдергиваю руку.

– Я могу сказать что угодно, – пожимает плечами Призрак. – Например, пожертвуй мизинцем левой ноги. Но будет ли это убедительно? Главное, чтобы ты поверила, понадеялась.

Он поднимает руку и совершенно неожиданно похлопывает меня по макушке, как ребенка.

Что? Значит, его слова пустое? Они тоже призрачны?

– Не может быть!

– В твоей правой руке заточен магический камень, это правда, но магия работает совершенно не так. Магия здесь, – его когтистый указательный палец утыкается мне в лоб, – и, конечно, здесь. – Он проводит когтем по линии носа, губам, нагло оттопыривая нижнюю, и останавливается в области солнечного сплетения.

– Значит, все-таки камень существует! – вслух произношу я.

– Хорошо, что до тебя это наконец дошло.

Только он начинает столь значимый для меня разговор, как я вспоминаю совсем другой. Слова Эгирны о видиях.

Если каждую ночь видии, что приходят к Марциану, исчезают, а сейчас Молли как раз должна быть в его покоях…