Характерно, что такой же тональностью отличается и письмо Владимира Мономаха, как будто оба текста написаны одним человеком или по ним прошлась одна редакторская рука. В письме проводится идея братолюбия и прощения грехов. Мономах вслед за сыном смиряет свою обиду и заявляет, что мстить за смерть сына не будет: «Судъ от Бога ему (Изяславу. — П. Т.) пришел, а не от тебя». Продолжая эту мысль, Мономах почти дословно повторяет слова Мстислава: «Дивно ли, оже мужь умеръ на полку ти?»

Единственное, чем озабочен Владимир, это судьба Русской земли. Ради нее он кается в своих прегрешениях и призывает Олега сделать то же самое. А еще прибыть на княжеский съезд. При этом Мономах сообщает, что он уже сослался с Давидом Святославичем, но тот не может «рядитися» без брата.

Исследователи согласно отмечают дружелюбный и примирительный тон письма и полагают, что написано оно было через какое-то время после гибели Изяслава, когда горе успело смягчиться в сердце Мономаха. И. М. Ивакин думал, что это случилось в декабре-январе 1096 г. еще до решающей битвы между Мстиславом и Олегом на Колокше. В пользу этого он приводит слова из письма Мономаха «Аки хочеши тою (Мстислава и Юрия Владимировичей. — П. Т.) убити» — которые будто бы указывают на то, что борьба еще не окончена и участь Изяслава могли разделить также и его братья.

Вряд ли это серьезный аргумент в пользу предложенной даты написания письма Мономахом. Успех в битве под Муромом вскружил голову Олегу и он не желал идти на мировую. На грамоту Мстислава, в которой он предложил смирить Олега с Мономахом, черниговский князь ответил отказом. Невозможно предположить, чтобы, получив такой ответ, Мстислав стал уговаривать отца смириться с Олегом. Ведь у самого его высокомерие Олега вызвало сильный гнев и желание силой вынудить его к мирным переговорам. Собрав войско, он двинулся в Северо-Восточную Русь. Не принимая боя, Олег отступил сначала к Ростову, затем Суздалю, а вскоре, отдав приказ зажечь город, бежал к своему родовому владению Мурому. Преследуя Олега, Мстислав направил ему из Суздаля предложение прекратить войну и заключить мир. Он вновь заявляет, что готов стать посредником между Олегом и Мономахом.

На этот раз Олег ответил согласием, хотя, как уверяет летописец, сделал это неискренне. Мстислав поверил ему и распустил свою дружину по селам. Очень скоро он пожалел об этом, Олег нарушил свое слово и выступил против Мстислава. Об этом коварстве стало известно в Киеве и Мономах немедленно двинул в помощь Мстиславу половецкий корпус под водительством младшего сына Вячеслава.

В состоявшейся битве на Колокше Олег потерпел сокрушительное поражение и вынужден был просить мира, на этот раз уже без лести. Мстислав еще раз предлагает свои посреднические услуги. «Не бѣгай никаможе, — говорит он Олегу, — но пошлися к братьи своей с мольбою не лишать тя Русьскыѣ земли, и азъ пошлю к отцю молитися о тобѣ».[205]

Олег пообещал исполнить волю Мстислава, и последний, посчитав свою миссию исполненной, вернулся сперва к Суздалю, а затем и вовсе ушел в Новгород. Было это, как замечает летописец, на исходе 1096 г. Только теперь сложились условия для мирной переписки. Мстислав отослал отцу грамоту с просьбой примириться с Олегом, а Мономах смог приняться за сочинение своего обширного послания. Наверное, это было уже весной 1097 г. В письме Владимир приглашает Олега на княжеский поряд и вслед за ним в летописи в статье 1097 г. сообщается о том, что такая встреча с участием черниговского князя действительно состоялась.

Идейно письмо Мономаха Олегу Святославичу близко к «Поучению» и может рассматриваться как его предтеча. Есть в обоих текстах и общие места.

Письмо: «Днесь живи, а утро мертви, днесь в славѣ и въ чти, а заутра в гробѣ».[206]

Поучение: «Но рцѣмъ: смертни есмы, днесь живи а заутра в гробѣ».[207]

«Поучение Мономаха своим детям». Это уникальное произведение явилось результатом раздумий Мономаха о судьбах Русской земли и было создано им не без влияния древних поучений, известных на Руси в переводах с греческого языка. От них позаимствована форма литературного произведения, а отчасти и содержательное наполнение. Особенно заметна приверженность Мономаха к трудам Василия Великого, с которыми он мог познакомиться по Изборнику Святослава 1076 г. Он ссылается на своего тезоименитого предшественника, заимствует у него отдельные высказывания. Начиная от слов «якоже бо Василий учаше» и до слов «умертви грѣхъ» текст целиком взят из Поучения Василия Великого. Много в «Поучении» также цитат из Псалтыри. В свое время возникла мысль, что Мономах пользовался этой книгой как гадательной. На нее исследователей навели слова «Поучения», сообщающие о том, как Мономах, отпустив посланцев от братьев, обратился к Псалтыри. «И отрядивъ я, вземъ псалтырю в печали, разгнухъ я, и то ми ся выня: всякую печалуеше душе, всякую смущаеши мя? И прочая. И потомъ собрах словца си любая и складохъ по ряду и написах».[208]

Вряд ли есть необходимость продолжать здесь примеры заимствования или параллелей из библейской и церковно-отеческой литературы, которыми воспользовался Мономах при написании своего «Поучения». Ценность его не в этом, а в том, что вся эта вековая церковная мудрость подчинена цели научения детей добрым делам на благо родной земли. Владимир размышляет над вечной проблемой добра и зла, праведника и грешника. Словами из Псалтыри он призывает: «Уклонися от зла, створи добро, взыщи мира и пожени и живи в вѣкы вѣка» и верит в торжество добра: «И еще мало — и не будеть грѣшника; взыщеть мѣста своего, и не обрѣщеть. Кротции же наслѣдять землю, насладяться на множьствѣ мира».[209]

Обращения Мономаха к своим детям в ряде мест сливаются с молитвами к Богу и Богородице, у которых он просит спасения, защиты от врагов, людей, творящих беззаконие, живущих неправдой и коварством из-за собственной гордыни и мирской суеты. «О Владычице Богородице! Отъими от убогого сердца моего гордость и буесть, да не възношюся суетою мира сего; в пустошнѣмь семь житьи. Научися, вѣрный человѣче, быти благочестию дѣлатель».[210]

От высоких абстракций Мономах переходит к конкретным наставлениям своим детям. Они должны жить по справедливости, думать о бедных и униженных, о сиротах и вдовах, не позволять сильным мира сего оскорблять людей. Он призывает к верности крестоцелованию. «Аще ли вы будете крестъ целовати у братьи или к кому, а ли управивъше сердце свое, на нем же можете устояти, тоже цѣлуйте, и цѣловавше блюдѣте, да не приступни погубите душѣ своеѣ».[211]