Мы знаем, что серотонин и мелатонин находятся в равновесном взаимодействии: когда мы засыпаем, серотонин превращается в эпифизе в мелатонин. У людей, страдающих от кластерной головной боли, синтез мелатонина снижается как во время активных кластерных периодов, так и в период ремиссии, но особенно сильно это проявляется во время приступа. Возможно, в организме возникает проблема с преобразованием серотонина в мелатонин, но более вероятно, учитывая ритмичность начала головной боли, полагать, что причина кроется в уровне серотонина. Если серотонина недостаточно, это будет оказывать отрицательное влияние на концентрацию мелатонина. Серотонина окажется недостаточно для преобразования и изменения концентрации мелатонина. Однако использование суматриптана в качестве упреждающего удара, похоже, не влияет на количество головных болей, которые испытывают люди. Поскольку лекарство действует только на один рецептор серотонина (а их много), это средство не сможет вызвать системные изменения.

Использование лекарственных средств

Значительное влияние на работу мозга оказывает прием лития. Было доказано, что литий эффективен и при лечении кластерной головной боли. В экспериментах, проведенных Ли Кудроу, литий продемонстрировал впечатляющую эффективность, предотвратив повторение кластерных головных болей у 27 из 28 пациентов. Это означает, что его можно использовать в качестве профилактической меры. Мы могли бы связать это с уже известными теперь эффектами воздействия лития на гипоталамус, особенно в центре регулирования цикла сна и бодрствования, на повышение концентрации серотонина и, конечно, с его действием, оказываемым на преоптическое ядро, приводящим к высвобождению половых гормонов. Однако пациенты часто вырабатывают резистентность к прописанным им дозам лития и нуждаются в их повышении для предотвращения приступов головной боли, а это приводит к нежелательным побочным эффектам, начиная с ухудшения зрения и проблем с равновесием и заканчивая настоящими судорогами.

Другое возможное лечение — кардиотропное средство верапамил, которое замедляет расширение сосудов и при этом влияет на работу самого гипоталамуса. Хотя у верапамила тоже есть побочные эффекты, включающие запор и головокружение, он переносится лучше, чем литий, и в клинических исследованиях было показано, что препарат помогает при кластерной головной боли. Однако, учитывая воздействие верапамила на сердце, пациентам, которым он назначен, врач должен уделять особое внимание. Подобный мониторинг вообще не должен прекращаться: наши жизненные обстоятельства не перестают меняться и наша физиология связана с ними, так почему мы стали бы ожидать, что действие принимаемых нами лекарств будет постоянным? В связи с этим в большинстве случаев предпочтительнее проводить эффективное лечение острой фазы кластерной головной боли.

Шоколад, секс и кофе

Для обеспечения быстрых выбросов серотонина в кровь хорошим средством может послужить шоколад. Он содержит триптофан, который затем расщепляется до серотонина. К повышению уровня серотонина приводят и занятия сексом. В 2006 г. Марк Готкин и его коллеги в Израиле сообщили о двух пациентах, страдающих эпизодической кластерной головной болью. Одному из них был 61 год, другому — 47 лет. Мужчины отметили, что в момент оргазма с партнерами их головные боли внезапно прекращались. Это несколько расходится с докладом, сделанным в 1989 г. Майклом Малишевски из Клиники головной боли Даймонда в Чикаго, где утверждалось, что секс может вызывать кластерную головную боль. Однако следует отметить, что показатели зависимости в исследовании Малишевски были малоубедительны. Головные боли, связанные с сексом, обычно отмечаются у 1 % людей, и чаще у мужчин, чем у женщин. Они возникают в основном из-за скачков артериального давления и расширения сосудов в голове и шее.

Секс — сложнейший нейроэндокринный процесс. Во время него происходит многое — и все это в конечном итоге контролируется гипоталамусом. Таким образом, восстановление баланса концентрации гормонов посредством нашего поведения может помочь в работе этих важных, но неоцененных областей и, безусловно, вызвать восстановительное сужение сосудов на пике головной боли.

Кофеин также сосудосуживающее средство, поэтому, как мы уже знаем, его добавляют в состав некоторых таблеток, например парацетамола. Все это побуждает сделать вывод, что наиболее простым вариантом самолечения во время приступов кластерной головной боли, возможно, был бы секс с последующей закуской в виде кофе и шоколада. Может быть, сегодня вечером, дорогая… Но только если будет достаточно тестостерона.

Не всякая по-настоящему сильная головная боль — это мигрень, подобно тому как тяжелая простуда — это не грипп. Если только, конечно, вы не мужчина (см. главу 5 — там, господа, говорится о возможных последствиях вашего более крупного преоптического ядра). Грипп — это совершенно другой зверь, и те из вас, кто действительно пережил его, знают об этом. У мигрени специфический набор симптомов, и теперь она распознается как нечто совершенно отдельное от головной боли других типов. В следующих двух главах мы рассмотрим эти симптомы, чтобы понять, что их вызывает и как наше тело на них реагирует.

Выделяют две с половиной категории мигрени. У вас может быть мигрень с аурой — ее называют классической мигренью, или мигрень без ауры, то есть обычная. Я сама периодически испытывала и то и другое. У вас также может быть глазная мигрень, то есть аура без болевого компонента, — вы сразу переходите к ощущению вялости, поэтому я считаю это половиной категории. Однако, как мы увидим, для всех этих вариантов во многом характерны четыре стадии протекания.

Самый интересный аспект мигрени заключается в том, что это явление, выходящее за рамки компонента головной боли. Мигрень не просто головная боль, это феноменологическое событие, которое состоит, как уже сказано, из четырех отдельных фаз:

1. Продромальная фаза.

2. Аура.

3. Фаза боли.

4. Постдромальная фаза.

Важно рассмотреть каждую из фаз, потому что это новая информация о том, что происходит в нашем мозге и что вызывает те или иные феномены. И она прояснит, как мы могли бы справиться с мигренью.

Я говорила c людьми, страдающими мигренью, и многое узнала. Тем не менее наиболее важный факт, который я обнаружила, заключается в том, что большинство таких больных довольно плохо распознают первую стадию данного недуга — продромальную фазу. Однажды, например, я познакомилась с 25-летним Дэвидом и его мамой — дело было на мероприятии, посвященном обсуждению разных аспектов головной боли, — и стала свидетелем весьма жаркого спора на эту тему. Мама Дэвида клялась, что заметит его мигрень раньше, чем он сам. «При всем уважении к тебе, мама, — парировал сын (вы точно знаете, что интонация, с которой прозвучат дальнейшие слова, будет далека от уважения), — думаю, что уж я-то бы лучше всех людей знал, когда у меня болит голова». Я возразила (не в пользу Дэвида), что часто последний, кто замечает мигрень, бывает сам человек, который страдает от ее приступа. В самом деле, существуют веские, хотя лишь недавно представленные доказательства, подтверждающие этот факт. Ана Гаго-Вейга из отделения головной боли в Мадридской больнице Санитария выяснила, что только около трети опрошенных ею пациентов могут считаться хорошими предикторами — в том смысле, что умеют определить надвигающуюся мигрень более чем в 50 % случаев. И это было связано лишь с тем, что их продромальные симптомы были достаточно очевидными и включали в себя выраженную зевоту, сонливость, тягу к еде, непереносимость света, сильную жажду или ухудшение зрения. Выслушав объяснение, которое я изложила Дэвиду и его взволнованной маме, он смущенно ответил, что никогда раньше не связывал эти симптомы со своей мигренью. «А я связывала», — заявила его мама с излишним, по моему мнению, торжеством. Однако это просто говорит о том, что мамы всегда правы.