раз ты не вернешься, Кинг! Почему бы тебе просто не помочь мне, почему бы не помочь твоему сыну и дочери? Ведь Десятый клуб заберет ее, стоит ей только родиться. Какой-нибудь садист сделает ее своей рабыней или того хуже. Ты не можешь хотеть для нее подобной участи.

Кинг слабо улыбнулся.

— Если они правда мои дети, то страх сделает их сильными, и они поднимутся на вершину.

Я чувствовала, как кровь стынет в жилах от ужаса.

— Нет, они будут страдать и мучиться, а если выживут — станут такими же, как ты.

Кинг широко раскрыл глаза, насторожившись.

— Я всегда считал, что немного тьмы в душе полезно для человека.

Я прижалась лбом к его руке.

— То, что ты создал, — это не «немного тьмы», это гораздо хуже. Зачем тебе это?

— Да-а… — с придыханием сказал он. — Как я уже говорил, власть — это все, и я устал жить в тени, как никчемный таракан. Я король, могущественный король, рожденный править! И мне требовалась лишь верная армия.

Я подняла голову.

— Ты хотел быть королем… мира?

Он криво улыбнулся.

— Люди дикари, мисс Тернер. Взгляни на этот мир: массовые убийства из-за нефти, изнасилования, геноцид, коррупция. Миру необходима крепкая рука, чтобы держать его в узде.

Так вот в чем заключался его план: воскресить самых могущественных людей, которых он когда-либо знал, использовать магию, чтобы заставить их быть верными ему, как он сделал это с родом Спирос, а затем снова стать королем.

— Ты безумен! — прошептала я.

— Правда? — Его дыхание слабело. — Десятый клуб уже правит миром, я же предложил вывести всех на свет божий. Конечно, с моими людьми у руля.

— И кто твои люди, Кинг? Назови имена.

— Талия, у меня есть минута, ты должна взять управление на себя, как и планировалось.

«Талия?..»

Именно тогда я заметила, что Кинг разговаривает не только со мной. Он держал в руке сотовый, который, должно быть, вытащил из кармана Мака. Наверное, успел набрать номер, когда я опустила голову.

— Черт! — Я выхватила устройство как раз в тот момент, когда из динамика донесся голос Талии:

— Я найду способ вернуть тебя, Кинг! — сказала Талия.

— Что? Нет! — ахнула я.

— Эта сучка с тобой? — выкрикнула она. — Передай, что я приду за ней.

Я отключила звонок и швырнула телефон в стену.

— Черт возьми, зачем ты это сделал?

Кинг сверкнул слабой, но садистской усмешкой.

— Потому что я никогда не сдаюсь. И Талия не сдастся. — Свет померк в его глазах.

— Нет! — пробормотала я в ужасе. — Нет-нет-нет, ты не можешь так поступить! — Я начала стучать по его груди. — Назови мне имена, черт возьми! — кричала я, захлебываясь слезами. — Ты не можешь так поступить с нами!

— Миа… — Я почувствовала, как меня дергают за руку, но сейчас мной владели одни лишь эмоции.

А перед глазами стояли образы пыток, которые предстояло вынести моим детям.

— Нет! — Я оттолкнула Тедди и оседлала Кинга, колотя его по груди. — Ты не можешь этого сделать!

— Он умер, Миа! Мы проиграли! — Тедди истерически плакала.

— Нет! — Я уткнулась лбом в грудь Кинга и зарыдала. — Пожалуйста, не поступай так с нами!

К сожалению, меня уже никто не слышал.

Кинг умер.

Мак умер.

А Десятый клуб здравствовал с гребаной Талией у руля.

«Блядь».

Глава 14

Я не помню, как Арно зашёл в гостиничный номер, не помню, как забирали тело, чтобы похоронить его во второй раз, в священной гробнице Кинга, где бы она, чёрт её возьми, ни находилась. Я не помню, как Тедди ехала со мной домой, не помню, как я ела, пила, ходила в туалет или хотя бы дышала. Или занималась еще хоть чем-то, кроме скорби. Мой разум был поглощён самой ужасающей тьмой, которую только можно вообразить. Все, чего я так боялась, находилось всего в пяти шагах от моего дома. Самые могущественные, злые люди, когда-либо встречавшиеся на пути Кинга, теперь были свободны, живы и сплотились под руководством самой садистской суки в мире. А в чем-то Талия была даже хуже Кинга. Ей нравилось убивать просто ради забавы, а у Кинга всегда имелась на то причина, даже если не очень приятная. До моего появления Талия и Кинг являлись не просто парой. Она была одержима им, и я подозревала, что именно поэтому он передал ей руководство Десятым клубом. Кинг надеялся, что она не успокоится, пока не вернёт его к жизни, а до этого момента будет править клубом железной рукой. И совсем скоро Талия с уже своей армией придет за мной, Тедди и Архом.

А хуже всего то, что боль от потери Кинга разгорелась во мне с новой силой. И я больше не могла прикрывать свое горе гневом. Человек, которого я любила, сделал все, что мог, чтобы спасти своего брата и уберечь всех нас. Он не заботился ни о себе, ни о собственном счастье. Мы были всем, что имело для него значение.

Встав с кровати, я взглянула на часы, стоящие на тумбочке. «Три часа ночи».

Я пошла в комнату Арха, соседнюю с моей, и обнаружила, что его кроватка пуста. Ковыляя на негнущихся ногах, я прошла по коридору в комнату Юпетрии, но обнаружила в ее кровати Тедди, которая, свернувшись калачиком, обнимала прижимающегося к ней Арха. На прикроватной тумбочке стояла пустая коробка из-под бумажных салфеток. А скомканные, уже использованные платочки валялись не только на тумбочке, но и на полу, рядом с кроватью.

Я вздохнула.

— Мне так жаль, Теодора… — Из-за меня беременная девушка потеряла мужчину, которого рождена была любить, и теперь она одинока. Это я забила последний гвоздь в гроб Мака, я должна была предвидеть, что произойдет.

Я тоже легла на кровать, положив Арха между нами.

Свет в коридоре падал на его маленькие пухлые губки и линии густых черных ресниц, веером лежащих на пухлых щёчках.

— Я люблю тебя, малыш, — прошептала я и погладила его животик.

— Ты пришла в себя? — Тедди посмотрела на меня своими потрясающими зелёными глазами.

— Видимо, не до конца, — ответила я и вернулась к поглаживанию животика Арха.

— Он плакал и скучал по тебе.

— Я тоже скучала по нему. — «Даже если была не в своем уме». — Сколько времени я провела в постели?

— Больше суток.

Потребовалось мгновение, чтобы до меня дошли ее слова.

— Как это возможно?

— Ты была безутешна, и нам пришлось дать тебе успокоительное.

— Ого!

— Но я бы не позволила им накачать тебя сегодня, — сказала она.

— Хочу ли я знать почему? — прошептала я.

— Арно сказал, до