С утоптанной прошедшими раньше эскадронами дороги сбиться было затруднительно, и Арно, доверившись Кану, прикрыл глаза. Виконт, как мог, старался ухватить хотя бы тень недавних странностей – без толку. Выходит, померещилось? И Валентину тоже?! Или дело все же в бесноватых, твари где-то поблизости поперли вперед целым полком, вот и аукнулось. Хорошо бы, будь так, да не верится…

Первую беготню Арно приметил у подножия эмилева кургана, который с какого-то перепугу взяли в кольцо вальдзейский батальон и пара эскадронов кирасир. И это не считая целой оравы «фульгатов»! В рейд, что ли, собрались? Уже интересно… Незнакомый капитан-кирасир, явно узнав если не маршальского братца, то знаменитого на всю кавалерию мориска, махнул своим, бело-черная стена разомкнулась и тут же сомкнулась, сбоку мелькнула знакомо изогнутая чубарая шея. Змейка! И, само собой, Луи. По своей воле разведчик в ставке бы не застрял, значит, для чего-то придержали.

– Луи, кого ловим?

– Да некого, бабка твоя гусячья, ловить! – со злостью выпалил «фульгат». – Зачесались, когда гады уже нагадили! Маршала… брата вашего, приложило здорово!

– Подробнее. – Вот тебе и конь горящий! – Что с командующим, и где он?

– Там, – Луи кивком указал на вершину, – палатку ему поставили, больше не знаю ничего…

– Кана постереги!

Таким галопом Арно в горку еще не бежал, часовых было по двое при каждом булыжнике, и ни одна рожа не остановила! Неужели вовсе худо?

Никаких палаток рядом с обычным навесом наверху не оказалось; виконт чудом не завопил, хорошо, догадался глянуть на другую сторону, там пропажа и отыскалась. Стоит, родимая, и у входа толкутся офицеры, кто-то знакомый, кто-то – не очень. Генералов не видать, зато полковников… И расступаются, как перед маршалом или… родичем покойника.

– Господин командующий жив, – выходит, он это вслух брякнул, если образовавшийся рядом Сэц-Пуэн ответил, – и вроде не так плох.

– Что значит «вроде»?!

– Маршал в полном сознании, но врача к себе не пускает. Может, вы…

– «Ты», кляча твоя несусветная, мы перешли на «ты»!

Поправить шляпу и воротник, отдернуть полог, войти. Брат полусидит, полулежит на какой-то куче – наземь накидали плащей, под спину – седло и еще что-то меховое.

– Смотрите!

– Капитан!

– Господа, это же…

Кажется, он загородил свет, потому что пара кислых рож тут же обернулась, а Эмиль поморщился, но от боли или от злости?

– Кто тебя… вызвал?

– С донесением от бригадира Придда. Срочным и конфиденциальным!

Вот словечко-то вылетело, Кроунер от счастья в обморок бы упал.

– Вон… Шли бы вы… Ариго встречать.

– Но, господин маршал…

– Сказано, вон! Сэц-Пуэн, проводи.

Убрались как миленькие! А командующий в самом деле не так уж и плох, увечий и тяжелых ран не видать, да и дышит вроде ничего, но матери об этом писать все равно нельзя.

– Арно, так что ты тут делаешь?

– Докладываю, – огрызнулся виконт. – С изрядным облегчением, между прочим! У Ли все в порядке, потому что не в порядке у тебя. Нам с Валентином стало пакостно, он меня и отправил на всякий случай проверить.

– Нахлобучку бы вам… обоим, да спина болит и с ребрами что-то не то.

– А врач что говорит?

– К кошкам коновалов!.. Ткнет куда-нибудь, чего доброго, в обморок грохнусь… а тут вдруг что-то важное. Явится Ариго, поглядим…

– Но ведь надо…

– Цыц! Ты в Торке служил или… булочки жевал? И вообще, как с маршалом разговариваешь, чудо капитанистое?.. От Придда набрался, но так у Заразы… основания есть. А у тебя что, кроме Кана и… нас с Ли?

– У меня еще шляпа! – От того, что нахлобучка выдается тихим голосом и с перерывами, только хуже. – Пока еще есть, но врач тебе нужен.

– Будь что по-настоящему скверное, я б сейчас двинуться не мог… Пальцы на ногах шевелятся, встану!.. Лошадь вот вправду жаль…

– Грато?! – Так вот, значит, с чего огонь привиделся!

– Да нет, полукровка один, – брат поднес руку к голове, но морщиться в этот раз не стал. – Даже имя из головы вон, в самом деле крепенько меня… Раз уж до Грато дошло, должен тебе сказать…

– Мой маршал, к вам теньент Катершванц от генерала Райнштайнера.

– Пусти.

Болтавшийся по причине заживающей раны в адъютантах Йоганн ввалился, точно сразу в бой и на похороны.

– Приславший меня господин генерал Райнштайнер, – с порога выпалил он, – имеет сообщить, что дриксы имеют начать свое наступление там, где и готовились, силами пока пяти полков, но это не все, что там собрались. Войск нашей первой линии, по мнению господина генерала Райнштайнера, хватит, чтобы благодаря позиции, которая хорошо укрепленная есть, отразить врага, резервы он будет сберегать и выражает уверенность, просить помощи у командующего не надо будет.

– Стоп! – у Эмиля, слава Катершванцам, даже вышло прикрикнуть. – Дальше по-человечески.

– Мой маршал, я не понимающий есть!

– Вот твой приятель… – Эмиль кивком указал на Арно и опять скривился. – Ему рассказывай. Как будто меня… нет.

– Йоганн, – немедленно взялся за дело виконт, – что у вас творится, и как наш Ульрих-Бертольд?

– Еще не творится, – Йоганн улыбнулся. – Что-то вроде сначала непонятное совсем было, мы не могли знать, чего хотят горные гуси. Потом стало становиться ясным, что весь огонь сходится на нашем центре, до него гусям идти ближе всего. Там совсем справа есть маленький овраг, он почти совсем близко…

– Вплотную? – подсказал Арно.

– Да-да! Очень вплотную, но эта не страшно есть, мы поливали всё водой, и в ночной холод получился отличный лед. Гуси, когда полезут, будут хорошо кататься и разбиваться. Ульрих-Бертольд уже пообещавший есть, что в овраге, который вплотную, он будет закапывать все дурные головы, что посмеют с ним встать лицом к лицу.

– Боюсь… – подал голос маршал, – голов после столкновения с… шестопером барона не останется… Только туловища… Ладно, хватит, мне сейчас лучше не смеяться…

– Я говорил смешное?

– Нет, это я смешное думал. Передашь Райнштайнеру, что мне будет помогать генерал Ариго. Если потребуется, он к вам выберется… О моей контузии скажешь только Райнштайнеру… Ты голодный?

– Я готовый терпеть!

– Терпят, когда нет выхода… Я пока продиктую письмо для Райнштайнера, а ты… сходи к адъютантам перекусить. Только быстро.

– Да, мой маршал, я буду спешившим! – Йоганн дисциплинированно отдал честь и вылетел из палатки. Эмиль осторожно завозился, но помочь себе не дал.

– Письменные принадлежности тут где-то поблизости есть?