я хочу этих отношений, сколько в том, что я чувствую, будто я должен. Ты когда-нибудь что-нибудь подобное ощущала?

Весьма неожиданно и без особой причины я вдруг вспоминаю еще раз ту ночь в гостинице «Арлингтон» и Карла Харта, вкладывающего мои скомканные одежки мне в руки. У вас, дорогуша, как я считаю, есть целых девяносто семь секунд…

— Нет! — с излишним пылом заявляю я. — Я никогда не испытывала такого чувства.

— А, — Джерри добивается своего и кивает.

— Разве что, — быстро поправляюсь я, — в тот первый раз в Нью-Йорке, когда мы с тобой познакомились.

— Со мной? Да брось, ты тормозила прямо со старта.

— Ну и что? Позволь мне сказать тебе как опытному велосипедисту, что это вовсе не означает невозможность продвижения вперед.

— Господи! — Джерри трет то место на переносице, где остался след от дужки очков, таким характерным для него жестом, что мне хочется обнять его и прижать к своему сердцу.

— Джерри, насчет Марты… Разве это хорошо — вступать в отношения потому, что должен?

То, что в данном случае счет в мою пользу, видно по тому, как Джерри продолжает массировать переносицу и упорно избегает встречаться со мной взглядом. Когда он, наконец, начинает говорить, его голос сдавлен эмоциями.

— Дана, пожалуйста. Давай не будем вешать друг другу лапшу на уши во имя ностальгии. Ты же знаешь, что никогда не была в меня влюблена.

Разве я это знаю? В уголках глаз начинают накапливаться слезы, и когда я отрываю кусок бумажного полотенца, чтобы вытереть их таким неэлегантным способом, мне все больше кажется, что я влюблена в Джерри и всегда была влюблена. Не только из-за того, что любить его и быть любимой в ответ значительно облегчило бы мою жизнь. Но это также объяснило бы, что мы с ним делаем у меня на кухне, тогда как с другой стороны стены, в моем дворике, собака Джерри систематически пожирает все, что попадается на ее неизбежном пути к дому.

— Но я люблю тебя, Джерри. — Произнесенные вслух слова звучат убедительно. Настолько убедительно, что я решаюсь разнообразить их, чтобы просто послушать, как они звучат. — Я всегда тебя любила. — И я с огромным облегчением слышу, что и эти слова звучат убедительно, насколько же они близки к правде, значения не имеет.

— Да? — В голосе Джерри все еще чувствуется сомнение, но он, по крайней мере, задумывается над моими словами. Он смотрит на меня с выражением, которое я запомнила еще с нашей первой встречи — немигающим взглядом интервьюера.

— И что именно во мне ты любишь? Хотелось бы услышать.

О господи! Он немного сбил меня с панталыку, поэтому я глубоко вздыхаю и готовлюсь к ответу. Что мне нравится в Джерри? Вопрос гудит у меня в мозгу, крутится и так, и эдак, как муха, попавшая с пустую банку. Я вдруг снова превращаюсь в студентку, завалившую диктант, к которому мне не хватило ума подготовиться. Перечислите все причины, по которым вы любите Джерри Гласса, где нужно, приведите примеры. Не забудьте сравнить свои чувства к Джерри Глассу с чувствами, которые вызывали в вас другие мужчины, — до встречи с ним и после…

Милостивый Боже, молча умоляю я, ну почему, почему я не занималась как следует? Ведь могла же попросить записи у кого-нибудь из класса или пойти в библиотеку…

— Ну? — торопит меня Джерри после некоторой паузы. — Разве так трудно дать ответ? — Между тем я заметила, что он внезапно расслабился, более того, ему явно полегчало. Как будто в последний момент удалось избежать опасности.

— Разумеется, это тяжело! Никто не может запросто ответить на такой вопрос. Мне бы и в голову не пришло спросить, за что ты меня любишь.

— А я могу сказать, — твердо отвечает он. — Если ты вздумаешь меня об этом спросить, я смогу абсолютно точно, не задумываясь ни на секунду, перечислить, что мне в тебе нравится.

— Ну да, — киваю я. — Но ведь это не потому, что ты должен так ко мне относиться?

Джерри смотрит в упор на меня уже без всякой душевной легкости. Смотрит прямо в сердце опасности.

— Нет, — отвечает он, — я не должен, но я так чувствую.

Единственным ответом на эти слова был бы крепкий-крепкий поцелуй. Я обвиваю одной рукой его шею — худую, с завитками темных волос, мальчишескую и уязвимую.

— Давай не будем друг друга ни о чем спрашивать, — выдыхаю я. — Давай будем просто продолжать так чувствовать. — И я целую его.

Несмотря на трогательность момента, я не могу удержаться и украдкой взглядываю в окно. Покончив с газонокосилкой и большинством деревьев, Мерфи пробует на зуб конец пожарной лестницы. Делает он это не слишком уверенно, так как съедобной она не выглядит. Что дальше? Бетонный фундамент сарая?

— Джерри… — Я немного поворачиваюсь в его объятиях.

— Что случилось?

— Насчет Марты…

— Я думал, мы договорились. — Джерри нежно, но крепко берет меня за плечо. — Больше никаких вопросов. Пока. Мы потом все обговорим, обещаю.

Он действительно собирается это сделать? Трудно сказать, слишком затуманен его взгляд. Еще труднее мне оценить свои предпочтения и приоритеты в ситуации, которая стремительно переходит из статичной и стабильной на четвертую скорость. Почему у нас с Джерри так получается: каждый раз, когда мы решаем влюбиться друг в друга, все должно происходить со скоростью света?

— Вот что я скажу, — говорю я довольно бодро. — Все немного запуталось. Я бы прогулялась, чтобы в голове прояснилось, и что-то мне подсказывает, что Мерфи тоже бы не возражал.

* * *

Надо признать, мы с Джерри на дорожке в парке представляем собой забавную пару. Да еще с лопоухим псом. Картинка идеальной домашней гармонии, изредка нарушаемая опасной тенденцией Мерфи сорваться с поводка и вволю пробежаться. Мне трудно винить его за это, поскольку в парке полным-полно детей и собак, которые свободно бегают и всячески веселятся. Поскольку мне был доверен поводок, я чувствую себя вправе задать вопрос:

— Джерри, почему бы не отпустить его на минутку? Ты только взгляни, ему ведь до смерти хочется завести новых друзей.

Джерри останавливается и смотрит на меня так, будто я предложила сбросить Мерфи с вертолета, чтобы определить, умеет ли он летать.

— Правило номер один, Дана. Ты не должна никогда, слышишь, никогда спускать его с поводка вне дома! Я категорически на этом настаиваю.

Ладно, это правило номер один. И все же, в сгущающихся сумерках все другие собаки в парке весело бегают и играют, напоминая детей, которые стремятся получше нагуляться перед ужином.

— Я серьезно, — зловеще добавляет Джерри. — Ты представления