- Брось! - сказал Уорд, а когда увидел, что она не собирается слушаться, он подошел к кровати и вскочил на нее.

Матрас заходил ходуном.

- Ой! - воскликнула Мэдди и выпустила картину.

Уорд дернулся, чтобы поймать картину, но понял, что нужно ловить Мэдди. Но было уже поздно, и она рухнула на кровать, увлекая его за собой. Он упал на нее, подставив плечо под картину, которая потом упала на пол с характерным хрустом.

Мэдди уставилась на Уорда, чувствуя его вес на себе. Освободив одну руку, она коснулась его лица. Его кожа была гладкой как шелк. Она провела пальцем по линии его губ, которые совсем недавно целовали ее, и вздохнула. Ей нравилось видеть, как его синие глаза становятся темно-синего цвета.

- Мэдди? - прошептал он.

-Да?

- Не думаю, что это хорошая идея.

- Это не идея, а случайность.

Он криво улыбнулся. У него была такая греховно-сексуальная улыбка. Он провел по линии ее губ, в его глазах читалось желание. Жар.

Раздался стук в дверь.

Он спрыгнул с кровати.

- Это багаж? Мне впустить служащих?

- Скажи им, чтобы оставили у двери. Мы не хотим, чтобы кто-то заходил. Иначе все узнают.

Но вот что интересно, в этот момент притворства не было и в помине! Он бросил на нее тоскливый взгляд и исчез за дверью.

Первые недели жизни во дворце прошли как в тумане. Она не знала, Уорд специально запланировал так свои дела, чтобы как можно меньше пересекаться с ней. Она едва видела своего мужа, не говоря уже о возможности спасти его от одиночества. Теперь было понятно, что он был слишком занят, чтобы испытывать муки одиночества.

Ее собственная жизнь тоже была насыщена делами. Утро было посвящено разбору свадебных подарков и просмотру открыток со всего мира. Сестра Эдварда, принцесса Абигейл иногда приходила, чтобы помочь. С ней всегда была ее дочь, Энн. И хотя Абигейл отличала сдержанность, Мэдди была рада ее приходу, в основном из-за Энн.

Гленрич стала ее спасительницей. Она деликатно и настойчиво учила ее. Протокол. Что по какому поводу надеть. Как к кому обращаться, приватно и публично. Когда пожимать руки, а когда не надо. Правильно держать чашку. И нож, и вилку. Даже как правильно сидеть - нельзя скрещивать ноги, а только держать их вместе и немного наклонить в сторону, руки аккуратно сложены на коленях.

Гленрич также научила ее азам старого языка Хейвенхерста. В основном это приветствия, как поблагодарить и выразить сочувствие. Она рассказала ей историю Хейвенхерста. А также помогла разобраться с огромным количеством приглашений, которые Мэдди получала.

Мэдди была очень благодарна Фредерику, который подобрал ей много нарядов на любой случай. Она была женой принца, и люди хотели видеть ее.

Любимым времяпровождением теперь для Мэдди стало посещение тех мероприятий, куда она должна была идти вместе с Уордом. Она редко его видела и наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним. Она с изумлением наблюдала, как он общается с людьми. Он относился ко всем одинаково уважительно, будь это пекарь или чиновник. Он находил время, чтобы выслушать каждого. Им восхищались, и не потому, что он был принцем.

Наедине Уорд был неизменно порядочен и уважителен к ней, завоевывая ее доверие и восхищение день ото дня. Мэдди обнаружила, что ей нравятся публичные мероприятия, потому что там он демонстрирует ей свою любовь. Он дразнит ее и шутит с ней. А когда он кому-то представлял ее, в его голосе всегда звучала гордость. Он заставлял ее чувствовать себя особенной, хотя, конечно же, он делал это для виду.

Она подписалась на это, но все же каждый раз, когда они оказывались одни и он снова вел себя сдержанно, она чувствовала разочарование.

Правда была в том, что ее муж покорил ее сердце. Мэдди была очарована им. Но она хотела большего.

И это она, кто собирался изменить правила игры!

И когда Мэдди получила написанное от руки приглашение на свадьбу Аиды, она надеялась, что нашла способ сделать это!

Свадьба принцессы Аиды была немноголюдной, идеальной и красивой. Она и ее жених пригласили только несколько избранных гостей. Свадьбу организовали в гроте, вокруг бассейна на острове Винфилд.

Аида и ее муж, Дрю, были так влюблены и открыты в этой любви, что Мэдди им завидовала.

Уорд был особенно красив этим вечером, в черном смокинге, белой шелковой рубашке и галстуке-бабочке. И сейчас, глядя на него, Мэдди поняла, насколько ее чувства к нему изменились.

Они танцевали, смеялись и разговаривали почти до утра. Это было время только для них. Когда они собрались уходить, появился Ланкастер и что-то прошептал Уорду на ухо.

- У самолета небольшая проблема. Все будет исправлено к утру, - сказал ей Уорд.

Мэдди поняла, что им придется остаться здесь. И попросить отдельные комнаты они не смогут. Она была в восторге. Она не могла дождаться, когда останется со своим великолепным мужем один на один.

Они вошли в комнату, и оба непроизвольно открыли рот. Комната была похожа на комнату для новобрачных. Огромная кровать под белым балдахином, на покрывале разбросаны лепестки роз.

- Я буду спать на полу, - заявил Уорд.

Но Мэдди устала от его джентльменских замашек, устала от вечной дистанции между ними. Она хотела большего.

Взяв его за руку, она подошла к кровати, села и похлопала по покрывалу рядом с собой. Он заколебался, но потом сел. Не говоря ни слова, она повернулась к нему и, наклонившись вперед, прижалась своими губами к его губам. Она целовала его, понимая, что это их первый поцелуй не на публике. Ей казалось, что она всю жизнь ждала этого поцелуя. Уорд застонал и привлек ее ближе к себе. Поцелуй стал диким, необходимым. Он мягко надавил на нее, заставляя лечь на кровать, и сам лег рядом, опираясь на локоть. Его тело было тесно прижато к ее телу.

Мэдди чувствовала, как внутри ее растет пламя: она хотела его. Каждая клеточка ее тела жаждала его. Она позволила своим рукам бродить по его телу. Но когда она потянулась к пуговицам на его рубашке, он напрягся, откатился от нее и сел на край кровати.

Он тяжело дышал, а глаза были темными от желания.

- Я не могу, - хрипло сказал Уорд, а затем резко встал и вышел из комнаты.

Она услышала, как щелкнул дверной замок.

Что? Что произошло? Она видела, что он хотел ее. Она думала, что сможет разрушить все его стены, которые он понастроил вокруг своего сердца. Но, видимо, она ошибалась в своей силе. Она недостаточно хороша для него, так же как была недостаточно хороша для Дерека.

И Мэдди расплакалась.

Эдвард шел по темным улицам Винфилда к аэропорту. Ланкастер, с его особыми инстинктами, материализовался и теперь шел неподалеку от него, но не пытался заговорить. Эдвард решил, что останется до утра в самолете. Он не мог поверить в то, что только что произошло. Он был хорошо воспитан, знал, как контролировать любую ситуацию. И, взрослея, он только оттачивал этот навык. И все же сейчас он почти потерял контроль.