У Владимира Попова, такого же серого, потертого, неприметного, как и те «жигули», в которых он сидел, особо высокой квалификации не было. Шалимов лично натаскивал его больше года. Потом махнул рукой — какой уж есть. Но на особо серьезные объекты не ставил. На рядовые операции — чего ж? — пойдет.

На Колесника — а это был именно он — Попов обратил внимание только после того, как Ванька неуверенно подошел к «скорпио» и, воровато оглянувшись по сторонам, снял очки. То, что прапор увидел в салоне, его явно обрадовало. Ванька вновь перешел на противоположную сторону, сел на скамейку в сквере и вытащил из кармана газету.

Попов нажал кнопку переговорника и вызвал напарника, Сашку-Краба:

— Краб, ты видел?

— Да, — напарник был краток.

— А тебе не кажется…

— Кажется, — перебил Краб. — Очки — явная маскировка. Он в них не нуждается. Прошел мимо меня минут пять назад, присматривался к домам… потом засек машину. Проверил по каким-то известным ему признакам. Опознал.

Попов был несколько раздосадован — Краб, как всегда, сумел увидеть и проанализировать ситуацию и быстрее и полнее.

— Что будем делать? — спросил он, скрывая досаду.

— Ждать, — ответил Краб.

Лешка уходил на работу. Он был легок, беззаботен. Шутил. В прихожей поцеловал Наталью и на миг положил руку на живот. Плоский, подтянутый, он ничем не выдавал раннюю стадию беременности. Но новая жизнь уже билась в любимой женщине. Лешке все еще не верилось в это чудо.

Он вышел, и Наталья опустилась на стул возле столика с телефоном. Что-то было не так… она чувствовала. Даже если бы не было странного телефонного звонка вчера вечером, если бы не наполненная окурками пепельница (А, бессонница! — легко соврал Птица. — Разволновался я маленько, не каждый день узнаю такие новости…), даже если бы всех этих маленьких странностей не было… сердце подсказывало: что-то произошло. Он скрывает, но скрыть у него не получается. Мальчишка.

Наташа подошла к окну в кухне, увидела, как он пересек двор и скрылся в арке. Походка у Птицы была легкой и стремительной. На миг ей показалось, что ему хочется обернуться.

Он шел через двор и ощущал затылком ее взгляд. Хотелось обернуться… он не стал этого делать. Быстро дошел до стоянки, сел в машину. В салоне едва уловимо ощущался запах Наташиных духов. Птица стиснул зубы и закрыл глаза. «Все в порядке, — сказал он себе. — Все в порядке и нет никаких оснований дергаться. Через час я круто посылаю Дуче… А он меня знает… Условия я выполнил, и никаких предъяв ко мне быть не может».

Птица пустил движок. Машине было уже тринадцать лет. После того как Леха сел и сестры Забродины окончательно порвали отношения, эта «шестерка» и комната в коммуналке достались Наталье. Ленка, бывшая жена Алексея Воробьева, отхватила квартиру. Тачка была хорошо укатана, Птица приводил ее в божеский вид почти полгода.

Движок негромко бормотал, прогреваясь, меняя тональность. Птица сидел с закрытыми глазами и машинально прислушивался к его ровному гудению. Спустя три минуты он стряхнул оцепенение и выехал со стоянки. Ему предстояла встреча с Семеном Фридманом.

Последствия этого рандеву он даже не мог себе представить.

* * *

Прапорщик Колесник приехал в Питер на электричке. Ему повезло, что он сошел на станции «Удельная». Если бы Ванька доехал до Финляндского вокзала, то почти наверняка был бы арестован. Помимо сотрудников милиции, вокзал контролировали оперативники ФСБ. И прорваться сквозь их невидимый, но плотный контроль шансов практически не было. Он сошел на «Удельной», в толпе пассажиров проскочил в метро и двинулся на Петроградскую.

За спиной у Ваньки было хищение оружия и взрывчатых веществ, дезертирство и два убийства. Помогает ли Бог таким? Навряд ли… Значит, ему помогал дьявол. Ванька ехал в вагоне метро и прикидывал, как ему найти Дуче, которого он никогда не видел в лицо. Собственно, он даже и знать о нем ничего не должен был, да вот Козуля по пьяни проболтался… А слово не воробей, уж если выскочило, то…

Прапор так легко, как Козуля-покойничек, не пьянел и, потихоньку выспрашивая, кое-что вытянул. И запомнил на всякий случай. Туповат был Ваня Колесник, но в практических вопросах сметки и хитрости ему хватало.

Теперь та информация, которую выплеснул в пьяной болтовне собутыльник, вела Ваньку к цели. К деньгам, к той жизни, где нет нужды ходить на гребаную службу. Где будет много вкусной жратвы, хорошей водки и баб. Много смачных упругих задниц и больших грудей. Как у той суки… на лесном кордоне… а-а-а…

Ванька понял, что улыбается, спохватился — не хер, бля, внимание к себе привлекать. И так в этих очечках на интеллигента похож. Он вернулся к мыслям о том, как все-таки добраться до Дуче. Знал-то он не так и много: только то, на какой улице расположена контора Семена, да еще что у него крутой темно-синий «форд-скорпио» с приметной, в виде фигурки Мэрилин Монро, игрушкой на торпеде. Эта Монро Ваньке нравилась — смачная телка. Его мысли опять потекли в привычном направлении.

Замечтавшись, он едва не проехал станцию «Горьковская». Но не проехал — дьявол вел своего слугу к цели. Убийца в безобидных очках шел среди ни о чем не подозревающих людей к новой крови. Светило нежаркое октябрьское солнце, ветерок шуршал оборванной листвой, и питерцы наслаждались последним теплом. Зверь внешне ничем не отличался от человека.

* * *

Сергей Павлович Коротков, депутат ЗАКСа Санкт-Петербурга и негласный руководитель целого ряда весьма неслабых коммерческих структур, принимал гостя из столицы. Известный политический комментатор (еще более известный интриган) приехал всего на несколько часов. К предстоящим шестого декабря выборам в ЗАКС Москва относилась с большим вниманием. Эмиссары всех главных политпаханов и политпроституток зачастили в Питер. Всем хотелось оторвать кусок от пирога власти. Но гость Палыча приехал с особой целью.

Импозантный и холеный на экране, обозреватель без грима оказался невзрачным мужиком с нездоровой серой кожей. С Сергеем Палычем они встретились как старые друзья — обнялись. После этого спец, сопровождавший москвича, быстро обследовал помещение небольшим рогатым приборчиком. Зеленоватый дисплей ни разу не мигнул, и спец показал глазами: чисто. Сергей Палыч скептически хмыкнул, а гость невозмутимо сказал:

— Извини, Серега… береженого, как говорится… Разговор-то серьезный, а времена крутые.

— Ну что ты! Твое право… Хотя я вот тебя не проверяю. Завтракать будешь?

— Спасибо, с удовольствием.

Пока официант, немолодой и неловкий, колдовал в кабинете, говорили о погоде. Халдей возился долго, и гость выразительно посмотрел на хозяина. Времени у него было в обрез. Он и не подозревал, что официант на самом деле — один из людей Штирлица, специалист по радио и электронному контролю, окончивший в свое время Ленинградскую спецшколу КГБ. Под униформой официанта была спрятана аппаратура для обнаружения жучков. Он завершил сервировку стола и сказал: