– Ты… ты… не применяй ко мне свою треклятую силу! – Он сплюнул на землю и, рывком подхватив вещи, тяжело ступая по земле, пошёл прочь, заставляя задумчиво смотреть ему вслед.

– Что у вас случилось? – внезапно раздался озадаченный голос, от которого уже вздрогнула я. Моран стоял позади, утомлённый после тяжёлой ночи, под его глазами пролегли тёмные круги, а кожа стала ещё светлей. При этом див всё равно не выглядел болезненно. Я слишком долго молчала, рассматривая Люция, неосознанно желая запомнить эту его сторону.

– Ничего, – наконец-то ответила я, отводя взгляд.

– Норкросс сказал всем собираться. Мы выходим.

– Ладно, – сказала было я, а после, словно опомнившись, встрепенулась: – Подожди… – Резко обернулась к нему, едва не задев плечом грудь теневого дива. – Ты тоже возвращаешься? – произнесла с очевидным волнением в голосе. А потом, опомнившись, постаралась исправить ситуацию: – Мне показалось, что ты останешься до выяснения всех обстоятельств.

– Да, я возвращаюсь, Сара, – ответил он, смотря на меня изучающе. Взгляд его серых глаз оказался слишком пронизывающим. – Разве нам не надо поговорить?

– Думаешь, сейчас подходящее время? – сглотнув, отозвалась я, намекая на то, что уже половина нашей группы двинулась в путь.

Люций усмехнулся.

– Я будто наяву вижу, как крутятся шестерёнки в твоей голове.

– Чушь, – сказала резко, всё ещё избегая его взора. – Я подожду.

– Хм, уверена? Если судить по тому, как совсем недавно ты не могла оторвать от меня взгляд, складывается совершенно другое впечатление.

– Я… – Так и не договорив, я шумно выдохнула, сдаваясь и оборачиваясь к Люцию. – Как давно ты всё понял?

Лицо Морана вдруг стало предельным серьёзным.

– С охоты в Турисе, когда увидел цепочку.

– Так давно? – Я была озадачена. Мне вдруг вспомнился момент у подземной реки, когда я едва не утонула. Такая мелочь, но я не забыла, как эмоции Морана вдруг усилились, вспыхнули, как пламя. – И почему же ты не сказал мне раньше?

– Когда? Написал бы в письме? Сара, знаешь, а мы с тобой встречались детьми. Представляешь? – Его брови в наигранном удивлении изогнулись. – Удивительное совпадение, и я сам не понимаю: как так вышло? Ничего себе! – произнёс он с чувством. Будто вся ситуация лишь одна сплошная шутка. Но даже больше не имея возможности применить свой дар к Морану, я видела его волнение. Мы уже так хорошо друг друга знали, что в некой степени это даже пугало. И рождало саму по себе поразительную мысль: «А есть ли хоть кто-то ближе мне, чем Люций Моран?»

Всё моё существо обратилось в оголённый нерв, когда я осознала это. Фредерик, Айвен и даже Долорес, по которой я неизменно скорбела, всегда между мной и другими чувствовалась незримая стена…

– Са-а-ара-а-а. – Моран сжал моё плечо, будто отчаявшись привлечь к себе внимание.

Я наконец-то сосредоточила на нём взгляд, точно лишь сейчас увидев. Его серебристые волосы качнулись, когда он наклонился надо мной. В солнечном свете они мерцали словно драгоценные нити. А я неожиданно ощутила непривычный для себя гнев, который даже не подумала сдержать, когда кое-что поняла.

– Как ты мог их обрезать? – От ярких лучей солнца, выглянувшего в просвете облаков, мои глаза заслезились.

– Что? – опешил Люций. На мгновение он будто бы даже испугался.

– Как ты мог обрезать свои прекрасные волосы? Послушал какую-то человеческую девчонку. Ты несносен. Нет, ты… – я сглотнула, находя непривычное для себя слово, – …ты чокнутый. Точно сумасшедший.

Лицо Морана вытянулось, мои слова рождали на его лице целую бурю чувств.

– Тише, Сара. Тише, – сказал див, смея ещё улыбаться. Отчего-то Люций выглядел таким довольным, будто отыскал описание крайне редкой и сильной печати в библиотеке. Меня же его радость безумно раздражала.

Я шумно втянула воздух, беря верх над эмоциями. Обычно мне не хватало собственных чувств, чтобы испытывать хоть что-то, но ныне сердце стучало, сумашедше отдаваясь в висках, и напряжение перекатывалось по всему телу.

Что со мной? Что со мной происходит?

Задала сама себе беззвучный вопрос, в то время как Люций за моей спиной проговорил тихо, так, что услышать могла только я:

– Этой «какой-то девчонкой» была ты, Сара. И этого мне было достаточно.

Спустя полгода…

Поляна вся заросла жёлтыми маленькими лютиками, стебельки которых покачивались, тревожимые ветром. Весна только пришла, прогнав вечную сырость и позволяя солнцу пригревать землю своими лучами. Растения, почувствовав начало нового круга жизни, расцвели целой палитрой зелёных оттенков. Из-за благоприятной погоды и одного неприятного происшествия в теневой башне многие занятия стали проводиться на улице. Ученики и наставник зачастую сидели на соломенных циновках, но для удобства на поляне имелся тяжеловесного вида деревянный стол с перекрещенными ножками и мощной столешницей, которую украшал естественный древесный узор.

Наставник, который преподавал у нас «Теорию порождений тьмы», задерживался. Говорили, что он собственноручно помогал восстанавливать стены башни, разрушенные недавним взрывом магической печати: ученик на первом году академии неудачно использовал символ, вследствии чего разрушились несколько каменных кладок и пол между шестым и седьмым этажами, а пять молодых даэвов уже почти неделю находились под присмотром врачевателей.

Прошло всего несколько минут с начала занятия, когда от теневой башни отделилась фигура наставника. Терсеро Керро нёс в руках серебряный, начищенный до блеска поднос, на котором лежали два предмета, накрытых тёмными кусочками ткани, – судя по силуэту, один был высокий, а другой не больше трёх-четырёх сантиметров.

Последние несколько месяцев наш год обучения не участвовал в охотах. Всё время посвящалось теории и практике внутри стен Академии Снов. Мы совершенствовали свой дар, навыки, знания печатей, изучая формы, какие могла принять энергия Серого мира.

Самую главную сложность представляло то, что все люди перерождались в ревенантов по-разному: почти у всех вырастали когти, но некоторые были настолько прочны, что могли оставить след на листе металла, по-разному видоизменялись конечности, и уровень физической силы в их теле тоже отличался. Информации в хрониках накопилось столь много, что дисциплина изучалась уже второй год.

– Вы можете никогда не столкнуться с такими тварями. Но если вдруг это когда-нибудь произойдёт, – часто повторял учитель во время занятий, – возможно, эти знания спасут вам жизнь.

Вот и теперь, подойдя к деревяному столу и оставив на нём серебряный поднос, наставник повернулся к нам:

– С сегодняшнего дня мы приступим к практическому изучению проклятых предметов. Вещей, на которых энергия Серого мира оставила свой след. – Рука наставника задумчиво остановилась на полпути, а после он аккуратно, взяв за край ткани, снял материю с одного из предметов. Под ней оказалась фарфоровая тарелка с узорами, на поверхности которой что-то лежало. Лишь приглядевшись, я рассмотрела золотистый тонкий ободок с мутным камнем цвета пасмурного