– Я их вложил кое во что, так что пока не могу отдать. У меня сейчас нет таких денег.

– Так возьми у своего долбаного инвестора и верни мне! – сказал Женя сердито и снова быстро зашагал в сторону подземного перехода, который вёл к ж/д станции.

После того как он скрылся из виду, я не торопясь пошёл обратно к кафе. Вокруг ходили люди, рычали автобусы, а на душе было невероятно мерзко.

Мы с Мишей бродили по Кирьят-Элиэзеру. Миша весь сиял:

– Ты это видел? – восторженно спрашивал он. – Паренёк полностью слился. Полностью. Я даже ничего особенного не успел спросить. Ты говорил, что он приехал продавать квартиру? Полная чушь. Не верю, что он готов на эту сложную и геморройную процедуру продажи квартиры, и в то же время не хочет взять у меня деньги, которые я всеми силами пытаюсь ему дать. А про Севастополь я вообще молчу! Он там не был! Честно говоря, я не ожидал, что это будет так легко. Я знал, что его дожму, но не так вот сразу!

Я хотя и поддакивал, но не разделял Мишиной радости. Во-первых, мне не понравилось немного хамское поведение Миши. Даже если Женя выдумал эту чёртову «вторую жизнь», всё равно он относился ко мне хорошо, помогал, дал денег.

Кроме того, мне по-прежнему что-то мешало: я так и не получил ответ на вопрос, зачем это всё? Но должен заметить, что сегодняшнее поведение Жени навело меня на мысль, что Александр из РАН прав, и у Жени некое помешательство. Раньше я не обращал на это внимания, но было в том, как Женя говорил, что-то нездоровое. Кажется, он начинал путаться в своей истории и её же опровергать, сам того не замечая.

Мы подошли к площади Мэирхоф, где я купил багет и сладкие булочки, потом по подземному переходу вернулись на автобусную станцию и разъехались по домам.

1998-2013 годы

В этой главе я расскажу в двух словах о событиях, которые произошли в период с 1998-го до 2013 года и имеют отношение к нашей истории. Поскольку события были совершенно разноплановые, то глава получилась какой-то рваной и без единой логической цепочки. Простите меня за это.

Про Женю.

Ему я не звонил. Сначала хотел было его набрать и договориться о том, как я буду возвращать кредит, но Миша убедил меня этого не делать. Он считал, что эти деньги полагаются мне как компенсация за то, что, цитирую: «Он делал тебе мозг». Нужной суммы у меня всё равно не было, поэтому я ждал, пока Женя попросит деньги снова.

Про Мишу.

Мы с Мишей довольно тесно дружили еще примерно полгода, а потом он перешёл на ночные смены, и мы стали меньше общаться. А когда я нашёл другую работу, о чём расскажу чуть позже, мы практически потеряли связь. Пару лет спустя Миша позвал меня на свой день рождения, где меня почему-то ударил какой-то пьяный мужик, я упал и сломал руку.

Про Отабека.

Ещё с тех пор как я вернулся в Израиль, я планировал поговорить с Отабеком о Жене. По всей видимости, он был самым близким его другом, и я надеялся услышать от Отабека что-то интересное. Может, он знает, зачем Досычевы играют этот чёртов спектакль? Но несмотря на то что Таня какое-то время работала с Отабеком, и последний частенько появлялся у нас дома, нормально побеседовать с ним не получалось. Он был очень закрытым и странным персонажем. На все мои вопросы он просто улыбался и отводил взгляд.

А весной мы с Таней заподозрили, что Отабек подкатывает к нашей дочке. Как-то раз я пришёл с работы домой и заметил, что комната Инны была заперта. Я пошел на кухню и услышал, как входная дверь хлопнула. Просто из любопытства выглянул из окна и увидел, как Отабек выходит из подъезда. Не знаю, может, нам надо было, наоборот, радоваться, что Инна встречается с парнем, который в 20 лет летает бизнес-классом и носит часы за 5000 долларов, но нам это не понравилось. В Отабеке было что-то отталкивающее. И прибавьте к этому ещё то, что парень целый день смотрит порнографические материалы. Кто знает, на что это может повлиять?

Хотя занимался порнухой Отабек недолго. Если не ошибаюсь, уже летом 1999 года он закрыл проект. Я сначала думал, что его или прижучили правоохранительные органы, или наехали бандиты, но Отабек сказал нам, что его сайт купила и сразу же закрыла какая-то организация, связанная с церковью, дабы он не развращал людей. В любом случае тогда Отабек пропал из нашей жизни, и больше я никогда его не видел.

Про Таню.

Не хочу подробно об этом рассказывать, но мы с Таней полностью и окончательно расстались. Мы даже оформили развод в МВД, чего раньше не делали, поскольку в этом были некоторые бюрократические сложности. Она начала жить с другим мужчиной.

Про мою дочку Инну.

Инна сначала осталась жить со мной, но вскоре переехала к маме. Таким образом, я остался в квартире один. В 2000 году Инну призвали в израильскую армию, где она прослужила меньше месяца, а потом через психиатра её освободили от службы. Как-то ей вообще не понравилось.

Про 11.09.2001.

2001 год. Я прекрасно помню 11 сентября, поскольку в тот день у меня было собеседование на новую работу. Вернулся домой в районе четырёх и смотрел телик. Получилось, что я в прямом эфире видел, как рушатся башни-близнецы. Сам не знаю почему, я сразу схватил телефон и позвонил Досычевым на их старый номер. Впервые за три года. Мне ответил какой-то незнакомый голос, сказал, что Женя там не живёт, и дал другой номер. Я набрал этот другой номер и услышал Женино обычное «хеллоу», как он всегда отвечал по телефону. Фоном были слышны музыка, голоса и лай собак.

– Привет, это Саша – прохрипел я.

– Привет, – ответил Женя. – Саша? Давненько не звонил. Извини, тут очень плохо слышно. Я на даче.

– Ты знаешь, что произошло в Нью-Йорке?

– Нет. Что?

– Самолёты врезались в небоскрёбы, – сухо сказал я.

Я ожидал какой-то реакции, но Женя молчал.

– В «той» жизни этого не было? – спросил я.

– Нет вроде… не знаю, – сказал Женя неуверенно.

– Понятно. Нет, думаю, такое ты бы уж точно запомнил. Ладно, давай! – сказал я и повесил трубку.

Сидя на диване и продолжая смотреть прямой репортаж из Нью-Йорка, я подумал, что как бы хорошо Женя ни придумывал свою историю про вторую жизнь, он не учёл как раз такие ситуации. Когда спрашиваешь о прошедших событиях, ему легко сказать, что он знал о них заранее. Когда спрашиваешь про будущее, он просто отвечает, что не может про это говорить. Но когда спрашиваешь о крупном уже произошедшем событии, о котором Женя еще не слышал, то тут ему просто некуда деваться, и остаётся говорить «не помню» и «не знаю».

Тем более если бы он знал об этой трагедии и не сделал ничего, чтобы её предотвратить, это было бы настоящим преступлением! И было бы невероятно странно, что он пытался сделать всё, чтобы спасти одного парня, и не сделал ничего, чтобы спасти тысячи жизней.