Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Очень даже мог, – мрачно подумала я. – Если полковник Огурцов начал проявлять прямой интерес, то главарь вполне мог затаиться на время и уйти в «отпуск». Я бы на его месте так и сделала. А он парень умный. Родные спецслужбы уже вполне могли какую-нибудь интригу замутить…»
– Макс, а если он вообще не ответит? У тебя есть связь с кем-то из его команды?
– Точно! – хлопнул тот себя по лбу. – Бригадир! Он мне сказал: если начнется какая-то кутерьма, звони, выручим…
Максим схватился сотовый телефон, но я остановила его решительным движением руки:
– Подожди. Ты знаешь, что спрашивать?
– Да. Прекратилась ли разработка, прости, объекта.
– Нет, Максим, не так. Разработка, я думаю, прекратилась. Эти люди за бесплатно и без приказа не работают. Спросить надо вот что: с кем из живущих или работающих в нашем доме бригадир поддерживал связь?
– Ты думаешь…
– Я не думаю, я знаю. Для того чтобы спланировать и реализовать похищение Тимофея, у бригады был информатор. Хорошо осведомленный и ловкий.
– И этот человек продолжает действовать?
– Да.
– Но почему?!
– Не знаю. Но иного объяснения происходящему просто нет. Я оставила… ты оставил врага в моем доме, и он продолжает операцию.
– Бред! – воскликнул Мельников. – Ему или ей прекратили платить и давать указания.
– А если нет! Если не прекратили?!
– Но зачем?! – не сдавался «картежник». – Прошло десять дней после того, как я дал приказ прекратить разработку!
– Вот и выясни все сразу. Поступило ли по цепочке приказание, кому конкретно поступило, или все же произошел сбой, и человек продолжает действовать. Понял? Теперь звони.
Максим понажимал на кнопочки мобильного телефона, я незаметно скрестила пальцы на удачу. Сценарист мог отдать по цепочке другой приказ: сменить номера телефонов, прекратить всяческое общение с заказчиками. Но нам повезло, Максу ответили.
– Алло, «первый», это Мельников. Привет, как дела?.. Да, да, все нормально, без последствий. У меня тут к тебе один вопрос…
Вопросов Макс задал несколько. Потом долго слушал, один раз буркнул – сочувствую, – хмурил брови и виновато косился на меня.
– Это точно? – спросил наконец. – Когда это произошло – до или после? Да… Да… Тогда отбой.
– Ну, что там?! – в нетерпении воскликнула я.
– Человек, выехавший на встречу с информатором из твоего дома, работавшим на нас, не вернулся. Он погиб. В автокатастрофе.
– Он успел передать «отбой»?!
– Да. Он успел связаться с бригадиром и погиб уже на обратной дороге в Москву.
– И?!?!
– Связь с человеком из твоего дома поддерживал только он. В бригаде у каждого свой фронт работы, ребята не светятся на объектах лишний раз. Разработка твоего окружения была отдана одному человеку, он отправлял отчеты сценаристу, и теперь его нет.
– Черт! – выкрикнула я и тут же суматошно перекрестилась на иконы. – Прости господи. А как вообще должна была разворачиваться ситуация? Наркотики в багаже – из их сценария?!
– Сейчас перезвоню, – пробормотал Макс, нажал на клавишу повторного вызова и некоторое время держал трубку возле уха. Потом выключил телефон и растерянно поглядел на меня: – Не отвечает. Отключил мобильник.
– Попробуй еще раз!
Максим пробовал, пробовал и пробовал. Дозвониться до бригадира больше не удалось. Номер первый отключил сотовый телефон и, скорее всего, навсегда.
– Может быть, сценарист ответит? – виновато предположил Мельников. – Позже.
– Нет, Максим, все бесполезно. Теперь они не ответят. Надо было сразу готовить список вопросов.
– Но кто же знал?!
– Действительно, – уныло согласилась я. – Кто же знал…
Мы вышли из дома, вернулись на лавочку и сели лицами к полю и лесу. Скоро к нам присоединилась зловредная пчела, и пришлось закурить.
Пару минут мы сидели, сосредоточенно пугая пчелу дымом. Ничего не говорили и думали, пожалуй, об одном и том же.
– Что будешь делать? – потушив окурок в жестяной банке из-под зеленого горошка, спросил Мельников.
Я пожала плечами:
– Искать. Думать, – и повторила его манипуляцию с окурком и банкой. Возле дома коммунаров царил образцовый порядок.
– Туполеву расскажешь?
– О чем? О том, что его сына похитили две недели назад, а я ни слова ни полслова?
– Убьет?
– Нет. – Я снова пожала плечами. – Не поймет.
– Но простит?
– Наверное, простит. – Мои мысли ползали медленно, как червяки в подгнившем яблоке, и свежестью, факт, не отдавали.
– Хочешь, я поеду с тобой и подтвержу каждое слово?
– А дальше? – Я подогнула под себя ногу и села полубоком к Максу. – Что будет дальше? Он уволит всех работающих в доме – не станет разбираться, кто прав, кто виноват. Наймет новых охранников, горничных, поваров…
– Так и пусть! На мой взгляд, это самое правильное решение! Ведь информатора, возможно, не удастся вычислить…
– У тети Паши, нашей кухонной рабочей, двое детей-подростков и парализованная мать, – начала перечислять я. – Садовник Петр Иванович один две семьи кормит. Горничная Ирина – мать-одиночка. Почему они должны расплачиваться за наши грехи?
Мельников, закусив губу, долго смотрел на меня.
– Ты что, святее все святых, Софья?
– Нашел тоже, – буркнула я. – На мне грехов как на Барбоске блох. И за них не должны расплачиваться другие люди. Так будет справедливо, а?
– Моя помощь нужна?
– Постарайся связаться со сценаристом и бригадиром.
– А если они не ответят?
– Ну, не ответят так не ответят, – вздохнула я. – Буду сама искать. Ты хоть немного знаешь о том, что подготовил для меня сценарист?
– Да говорил же – нет. Все постоянно корректировалось в зависимости от твоих действий…
– Н-да, – крякнула я. Хотела добавить – спасибо, удружил, любезный, – но сдержалась. Ни к чему сейчас Мельникову моральные перегрузки. Его душа еще не окрепла. Вдруг сорвется в штопор, начнет на помощь рваться…
А помощь губернаторского сына, надеюсь, мне не нужна. Скорее, даже опасна. Я столько вокруг него накрутила, что, выплыви сейчас история с ложным ДТП, мне уж точно не выкрутиться…
И потому сказала:
– Ты мне, Макс, лучше всего поможешь, если лезть никуда не будешь. Посиди в деревне, пока все совсем не утихнет, мне сейчас не до тебя. Посидишь?
– Посижу, – сказал Макс и поудобнее устроился на лавочке. Пчела улетела, на небе ни облачка, к дому собирались работавшие в поле коммунары. – Ты с ними пообедаешь?