Одна из четырех башен пылала, как фитиль на старой аркебузе. Весело потрескивали пристройки и парочка небольших флигелей. Работники публичного дома с фатальными криками выпрыгивали из дымящихся окон. В подавляющем большинстве случаев они попадали в канал, где ими тотчас занимались расторопные крокодилы. Хрустели челюсти, доносились слабые звуки глотания.

– Бей проституток! – верещали атакующие. В уцелевшие бордели летели выдранные из мостовой камни, костыли, косметички и многое другое.

Этого столпотворения слесарь не видел. Недалекое воображение подсказывало ему лишь одно – "Бежать отсюда к чертовой матери!".

– Стой! – заорал кто-то.

Иштван, притворившийся было праздно шатающимся прохожим, резво припустил на бег. Не оглядываясь и не останавливаясь, она на всех парах несся к заветному трехэтажному домику с ярко-желтым фасадом. Над крышей строения танцевало изображение обнаженной девицы с фантастическими формами.

Иди сюда, любимый мой,

Иди же, и споем.

Входи, не бойся, будь со мной,

Мы тут в кредит даем.

Именно так многозначительно пела красочная реклама. Редкий человек или оборотень понял бы слова малеванной стриптизерши буквально. Большинство мужчин благоразумно упускали фразу "в кредит" и следовали последнему слову – "даем".

Магическая голограмма призывно улыбалась и покачивала пудовыми дольками грудей. Мотала головой, разводила бедра, разворачивалась задом и сладострастно выгибала спинку. На ягодицах, левой и правой, у нее сверкала надпись: "Тебе – сюда". Над копчиком пульсировала алая стрелка, указывающая прямо вниз. Так, чтобы каждый зевака понял, куда именно ему надо идти. Поверх золотоволосой головки изображения раскинулась ветвистая крона вишни, тоже нарисованной магическими красками. Среди листочков и маленьких цветков перламутровыми тонами переливалось название борделя: "Ветки вишни, суки черешни".

Иштван приблизился к строению, но вдруг застыл, превратившись в каменное изваяние на углу публичного дома.

– Стой! – завизжали ему в спину. – Полиция!

Слесарь почувствовал, как градины холодного пота скатываются под рубашку. Позвоночник превратился в мерзкое обледенелое бревно. Страх сковал по рукам и ногам.

– Пропал, – прошептали непослушные губы.

"Сгинул на пороге дома… – подумал Иштван Игнатович".

На самом деле "домом" назвать это место у него язык не поворачивался. Какое же это жилище, если в нем каждые несколько минут орут от удовольствия, стонут сотни голосов и вообще… Впрочем, именно здесь герой и проживал с того момента, как оказался в Валибуре. "Бог" даровал ему круглосуточный абонемент на услуги и выделил личные апартаменты под нужды слесаря. Персонал борделя относился к Иштвану с пониманием и почтением. Еще бы, ведь это работник Самого… Кого именно, герой так и не сумел узнать. Но был уверен только в одном: его хозяин пользуется здесь немалым уважением.

– Полиция! Стой! – кричали совсем близко.

Прямо на Иштвана неслось боевое соединение темных эльфов. Четверо коротышек бежали со всех ног, за ними волочились обломки служебного дельтаплана. Тьмэльфы размахивали служебными "Карателями" и выглядели очень воинственно.

"Это конец, – обреченно решил герой".

Но полицейские "летели" не к нему. На самом деле они убегали, отчаянно работая кривыми ножками.

Следом за отрядом топотала бесчисленная толпа улюлюкающих женщин.

– Полиция, стой! – кричали они. – Да остановитесь вы, карлики дранные!

Тьмэльфы подчинятся не желали и лишь активнее прилегали на шаг, едва над улицей проносился очередной похотливый вопль.

– Стойте, мальчики!

Первыми мимо заведения пронеслись полицейские. Затем мостовая затряслась под весом тысячи каблучков и тапочек. Последними, совсем рядом с Иштваном, проковыляли две старушки на костылях.

Слегка притормозив на углу бульвара, бегуны спортивно заломили крутой вираж и скрылись в неизвестном направлении. Оттуда еще долго верещали "Да стой, дурак!" и "Бросьте в него косметичкой, хоть кто-нибудь!".

– Пронесло, – выдохнул слесарь. – А с меня пота добрых полведра натекло… Но вот ведь мир каков! За ментами гонятся бешенные бабы. Настоящий Ад, а не божественный мир…

С этими словами облегчения он вошел в приемную борделя. Над головой прошуршали батистовые занавески, прозвенел невидимый колокольчик.

Из узенькой ниши в стене тут же выдвинулся магический проектор. Он тихонько щелкнул и на полу появилась полуобнаженная красотка. На ее крепкой фигурке зеленели миниатюрные фиговые листочки, в количестве три штуки – по одному на каждый сосок и еще один на другое причинное место.

– Здравствуйте, глубокоуважаемый Иштван Игнатович, – поздоровалась девица.

Затем она низко поклонилась, впрочем, повернувшись к посетителю задом.

Слесарь удовлетворенно скользнул взглядом по сочным прелестям фантома. Вспомнил, как, впервые появившись здесь, пытался ухватить красавицу за талию. Будучи в изрядно подвыпившем состоянии, Иштван тогда геройски упал на пол и разбил головой какую-то вазу. Сейчас, обладая немалым опытом общения с настоящими и нарисованными проститутками, он просто улыбнулся.

– Здравствуй, Дайана, – кивнул слесарь. – Мой номер свободен?

– Конечно, глубокоуважаемый, – ответила реклама. Она так и не повернулась, оставаясь в согбенном состоянии. Лишь наклонилась пониже и посмотрела на гостя, протиснув свою голову между ног. – Желаете сегодня чего-нибудь пикантного?

– Да нет, – отказался слесарь. – Давай обычную программу. Я сегодня после работы. Устал, как шавка с помойки.

Проговорив столь изысканный эпитет, Иштван прошел сквозь голограмму. Девица замерцала, расступилась клочками сверкающего тумана. А затем ущипнула героя.

– Ой! – вскрикнул мужчина, подпрыгивая на месте. Он потер "ущипнутое" место, чуть пониже ягодицы. На самом деле фантом ударил его слабеньким разрядом тока. – Это что такое?!

Слесарь возмущенно и недоверчиво покосился на девушку.

– Прошу прощения, глубокоуважаемый, – голограмма выглядела расстроенной. – Я полагала, что вам это понравится. Видите…

Она щелкнула пальцами и между ярко накрашенными ногтями пробежала мелкая молния.

– … Сегодня днем мне инсталлировали новую подпрограмму. Теперь я могу "дотрагиваться" до клиентов. В скором времени, возможно, стану счастливой обладательницей полиэфирного тела. А это значит, что мы сможем заниматься с вами…

– Не надо больше так делать, – огрызнулся Иштван.

Ограниченное, но все же рабочее, сознание нарисовало слесарю пугающую картину. Вот лежит он на кровати, совершенно голый, а сверху на него опускается вот эта самая девица из рекламы. И между бедер у нее трещат электрические разряды.