– У вас нет никаких оснований нас задерживать! – воскликнула Джейн Родмен, сверкая глазами. Ее французский племянник молчал. Щеки его обвисли, как будто до сих пор их надувала лишь надежда разбогатеть.

– А мы и не собираемся вас задерживать, – пожал плечами Деспла. – Мы просто будем следить за вами, вот и все дела. Вы ведь рассчитывали провести раскопки на территории поместья Мусси, пока не вернулся его новый хозяин, не так ли? А чтобы не прозевать его возвращение, вы держали под колпаком бедную девушку. Ведь хозяин поместья первым делом должен отыскать ее, верно?

– А кто, кто хозяин поместья? – спросила Таня изумленно.

– Ваш друг, мадемуазель. – И он произнес с неповторимым акцентом: – Па-вел По-жи-да-ев.

* * *

– Представляешь, он до сих пор хранит дома тряпочную закладку, которую Танька вышила для него на уроке труда! – сообщил Потапов Регине, плюхнувшись на диван в мокром плаще. – Нам было тогда лет по четырнадцать, не больше. Вот это характер у мужика! На первый взгляд – кремень. А оказалось, стоит копнуть поглубже...

– Ты считаешь, чувства делают мужчину слабым? – спросила Регина.

– Не знаю, – пожал плечами Виктор. – Но все, что мне когда-то дарили девушки, я растерял.

Он обезоруживающе улыбнулся, расстегнул плащ и, сбросив его, сказал:

– Регин, прости, что я такой дерганый в последние дни. Мне кажется, ты была права: Олег попал в беду. Судя по всему, какие-то типы силой увезли его прямо из больницы. И у меня нет ни одной зацепки для того, чтобы двинуться по следу.

Регина смотрела на Виктора со смешанным чувством удивления и раскаяния. Некоторое время назад она лежала ночью без сна, думая о нем, и понимала, что он вовсе не тот человек, с которым ей хотелось бы связать судьбу. Он взрывной, противоречивый и страшно любит командовать. Регина ненавидела, когда ею командовали. Мужчин подобного склада она отшивала тут же. Но Потапов... Потапов, кроме всего прочего, обладал и необыкновенными достоинствами. И он был обаятельный! Его обаяние постоянно мешало Регине оценить его объективно. И все же она склонялась к разрыву. В основном из-за их ссор и его несдержанности.

Она целый месяц готовилась сказать ему о том, что раздумала выходить за него замуж. А теперь увидела, как отчаянно он ищет друга... И не только потому, что срываются важные переговоры! Регина чувствовала в душе Потапова такое напряжение, такую душевную боль, такой дикий страх за Олега, который он изо всех сил прятал, что против воли смягчилась. Она восхищалась его преданностью, понимая: если с ней что-нибудь случится, Виктор и за нее тоже будет биться до последнего. Вот он, характер!

– И что же ты собираешься в таком случае делать? Ты меня заразил своими опасениями, мне теперь тоже не по себе.

– Не знаю. Сначала я зацепился за охранников. Думал, они могли что-то вспомнить, но – нет! Перед их глазами каждый раз проходит столько машин. И даже потасовку перед приемным отделением никто не вспомнил. В больнице нет праздношатающихся личностей – все куда-то бегут, все озабочены делами.

– А пациенты? – спросила Регина с интересом. – Не все же они лежачие, правда? Многие гуляют по коридорам... Больница многоэтажная, вдруг кто-то в этот момент стоял у окна и обратил внимание на потасовку возле машины?

– Ну и толку? – остудил ее пыл Виктор. – Кто-то видел из окна, как мужики едва не подрались, а потом уехали. И что? Ты бы стала смотреть на номер машины? А уж тем боле его запоминать!

– Мало ли, – не согласилась Регина. – Люди бывают разные, и обстоятельства тоже. Вдруг у какого-нибудь пацана страсть к джипам? Или у интересующей тебя машины – «блатной» номер, который, например, из одних семерок состоит, и этому номеру какой-нибудь автолюбитель из хирургии или из травматологии сильно позавидовал.

Виктор внимательно посмотрел на Регину и удивленно сказал:

– А ты девушка с воображением!

– Еще ни одной девушке воображение не помогло выйти замуж, – проворчала Регина.

– Я ведь уже сделал тебе предложение, – усмехнулся Виктор.

Регина подошла и крепко поцеловала его в губы.

– А я уже согласилась, – ответила она и про себя подумала: «И, вероятно, все же не прогадала».

На следующий день Виктор проснулся раньше обычного и долго лежал, глядя в потолок. Он снова принялся размышлять о том, как вести поиски Олега. Конечно, Регина права, сдаваться рано. Он повернул голову и посмотрел на девушку. Она спала рядом, с томным изяществом закинув одну руку за голову. Губы полуоткрыты, белоснежные зубы в серебре слюны, щеки розовые, словно лепестки цветущей яблони. «Она моя, – удовлетворенно подумал Виктор. – Я ее выбрал, и она согласилась быть моей. Я должен найти Олега еще и для того, чтобы она во мне не разочаровалась. Чтобы поняла: я – человек слова».

Виктор прикинул, сколько времени понадобится для того, чтобы опросить всех возможных свидетелей происшествия в больничном дворе. Слишком много! Все случилось не вчера и не позавчера, да и инцидент оказался уж слишком незначительным, чтобы врезаться кому-нибудь в память. Настоящей драки, судя по всему, не было. Была короткая стычка, и все. «Наверное, Олегу угрожали ножом или пистолетом, – подумал Виктор. – Иначе он вряд ли согласился бы сесть в машину. Начал сопротивляться, но с ним быстро справились». Виктор словно наяву видел разыгравшуюся в больничном дворе драму. Белые машины «Скорой» возле приемного отделения, суетящиеся врачи и санитары, группа возбужденных студентов, ожидающих куратора... И ни одного толкового свидетеля.

Как только он встал с постели, Регина проснулась и почти сразу же сбросила с себя одеяло.

– Не хочешь еще немного поваляться? – спросил Виктор. – Тебе же с утра на работу не идти.

– Хочу проводить тебя, – ответила девушка, набрасывая халат. Халат был красивым, из расписного шелка.

Все вещи, которыми она пользовалась, были особенными, штучными. Виктору это импонировало. Как будто качество щетки для одежды или чашки, из которой она пила кофе, повышали ее собственную значимость.

– Сделай мне, пожалуйста, тост с сыром, – попросил Виктор. – Неизвестно, когда в следующий раз удастся перекусить. Чувствую, сегодня опять придется побегать.

– Так ты вернешься в больницу? – спросила Регина, хлопоча на кухне.

– А что мне еще остается делать? След обрывается там.

Виктор не знал, как действовать дальше. Взять штурмом регистратуру? Выяснить фамилии пациентов, занимавших палаты, окна которых выходили на нужную сторону, и начинать опрашивать их по списку? Нет, слишком долго. Для этого нужен целый взвод сыщиков. Следовало придумать что-то еще. Следовало... Но он так ничего и не придумал. Прослонявшись по больнице около двух часов, Виктор опросил кое-кого из «стареньких» пациентов, но ничего не добился. Никто ничего не видел, никто ничего не помнил. Тогда ему пришла в голову мысль вернуться в мединститут и лично опросить каждого студента, который в тот злополучный день ездил в больницу. До сих пор он не сделал этого лишь потому, что Нежкин и Любаня клятвенно пообещали провести разыскную работу среди своих друзей и позвонить, если что-то обнаружится.