С приходом к власти в Национальном Фронте Марин Ле Пен критикам движения стало все сложнее обвинять его в ксенофобии. Разумеется, такие обвинения по-прежнему можно услышать — и, надо думать, никогда не переведутся «правозащитники», для которых НФ до конца жизни останется страшным «фашистским пугалом» — но звучат они все более голословно. Марин удалось коренным образом изменить отношение партии к «чужакам» — и сделать это она сумела достаточно простым способом.

«Когда Национальный Фронт говорит о „чужих“, большинство его противников полагает, что речь идет о лицах североафриканского происхождения. Однако программа партии предельно ясна в этом пункте. Нет никакой разницы между Белым и Черным, между католиком и исламистом — единственное различие для НФ — это гражданство».[127]

Нельзя сказать, что это было революционное изменение — как помнит читатель, еще в ранней истории НФ были эпизоды, когда «хорошие арабы» вроде отца и дочери Джеббур становились активистами партии. Но Марин впервые придала критерию гражданства универсальный характер, и это не замедлило сказаться на популярности партии. Теперь за Национальный Фронт голосуют многие иммигранты арабского происхождения, хотя не все они готовы публично заявить о своих политических пристрастиях.

«Около миллиона французов арабского происхождения и мусульманского вероисповедания голосовало за Марин Ле Пен 22 апреля 2012 г., — утверждает Фарид Смахи, бывший член политбюро НФ, — это более чем 15 % из тех шести миллионов французов, которые отдали свои голоса президенту НФ» (в первом туре, — К. Б.)[128]Даже если эта оценка завышена, неоспоримым является тот факт, что все больше арабов — граждан Франции — поддерживают Марин Ле Пен и ее партию, а многие стремятся вступить в ряды Национального Фронта.

Утверждая, что французом можно стать «по наследству или по заслугам» (La nationalité française s’hérite ou se mérite), Марин последовательно выступает как против «права почвы» (право получения гражданства по рождению во Франции), так и против института двойного гражданства (по официальным данным, пять процентов населения страны в возрасте от 18 до 50 лет обладает двойным гражданством — этот статус имеется у многих выходцев из арабских стран Северной Африки; вероятно, реальная цифра гораздо выше).[129]

Таким образом, речь не идет о разделении французов на «своих» и «чужих», как бы ни пытались доказать обратное либеральные критики НФ. В то же время доктрина НФ предполагает защиту граждан Франции от не-граждан, а именно, от иммигрантов, стремящихся получить французское гражданство в надежде на финансовую и социальную поддержку. При этом границы между ливийскими рыбаками и румынскими сантехниками официальная программа НФ не проводит, хотя, как мы увидим немного позже, разница все же есть.

Для противодействия демографическому и социальному давлению, которое оказывают иммигранты на французское общество, Марин предлагает принять следующие меры:

• На пять лет сократить число легальных иммигрантов, прибывающих во Францию, в 20 раз (с нынешних 200000 человек в год до 10000);

• Ввести запрет на воссоединение семей, которое позволяет иностранцу, работающему во Франции не менее 18 месяцев, перевезти в страну свою жену (мужа) и детей;

• Значительно сократить число лиц, получающих право убежища, предоставление которого крайне разорительно для госбюджета;

• Отказаться от «права почвы» и кардинально реформировать закон о предоставлении французского гражданства. «Как могут люди, не умеющие читать и писать по-французски, претендовать на гражданство Франции?»— спрашивает Марин у своих избирателей;[130]

• Отказаться от Шенгенской системы, что позволит Франции восстановить контроль над своими границами.

На вопрос корреспондента израильского канала Jewish News-1, что она сделает прежде всего, если в 2017 г. ее изберут президентом, Марин ответила:

«Восстановлю наши границы, поскольку я убеждена, что мы не можем сейчас быть полноправными хозяевами в собственном доме, если у нас нет ключа от его входной двери. Сейчас у нас ключей нет. Ведь когда-то мы раздали их всему миру».[131]

Ограничив, таким образом, легальную иммиграцию, следует разобраться с иммиграцией нелегальной, масштабы которой во Франции остаются одними из самых высоких в Европе (учитывая протяженную береговую полосу в Средиземноморском регионе). Здесь Марин Ле Пен занимает предельно жесткую позицию: она считает, что нелегальная иммиграция должна быть «сведена к нулю». Она резко критикует стратегию Брюсселя, устанавливающего квоты на распределение мигрантов между странами ЕС, считая, что евробюрократы играют на руку мафии, организующей перемещение беженцев из Северной Африки в Италию и Францию.

«Речь идет о послании, стимулирующем деятельность контрабандистов. Так будет еще больше лодок смерти в Средиземном море, — заявила лидер НФ в Европарламенте после гибели одного из судов, перевозивших в Европу нелегальных мигрантов. — Мы против любых квот, устанавливаемых Брюсселем. Государства суверенны, и каждое имеет право решать, кого принимать».

В качестве примера Марин ссылается на опыт Австралии: ноль нелегальных иммигрантов, ноль жертв у побережья.

«Чтобы устранить угрозу прибытия этих судов, их надо останавливать и разворачивать назад, в пункт отправления. Если мы так поступим 20 раз, в 21-й раз иммигранты прекратят платить контрабандистам».[132]

Соответствующие службы должны систематически высылать за пределы страны всех, кто попытается нелегально проникнуть на ее территорию. Нелегальным мигрантам и тем, кто их поддерживает, должно быть запрещено участие в любых публичных мероприятиях. Для более эффективной борьбы с нелегальными мигрантами Марин предлагает создать специальное суперведомство — Министерство внутренних дел, иммиграции и секуляризма.

Включение в компетенцию сугубо силового ведомства секуляризма (Laïcité) отнюдь не случайно. Ведь второй (после мондиализма) заклятый враг Марин Ле Пен — это исламский фундаментализм.