— Похоже, ваш товарищ теперь у меня в руках, — почти весело сказал он оставшейся четверке. — Не люблю бессовестных торгашей. Между нами, мальчиками, говоря, человеческое сердце стоит куда дороже, чем много-много золота. Предупреждаю, что, если из-за кустов сейчас выпрыгнет волк или дикий, я первым делом раздавлю маленького нахала. Так что давайте без глупостей. Что за заклятие наложено на моих спутников? Я не сомневаюсь, что это ваша работа. Немедленно снимите его, иначе я раздавлю козявку!

Сильвестры с писком ринулись друг к другу, и между ними началась самая безобразная драка. Крохи таскали друг дружку за грудки, рвали за волосы и пытались попасть в нос товарищу. Вепрь немного растерялся, но быстро пришел в себя. Очевидно, что мнения по поводу того, стоит ли идти на поводу у человека или, напротив, не обращать внимания на его требование, разделились. Он терпеливо ждал пару минут, а затем дунул на разбушевавшихся малюток, которые разлетелись в разные стороны. Наконец, один самый смелый сильвестр подлетел к Вепрю. Пленник в кулаке бывшего алхина вел себя смирно и больше не скандалил.

— Отпустить нашего, — запищал малыш, прыгая прямо перед носом у человека. — Мы отпускать тебя и твоих спутников. Никакой обмен. Это ошибка. Мы не хотеть, мы исполнять поручение. Он случайно сказать про обмен.

— Значит, вы действовали по чьей-то указке? Любопытно. А любитель человеческих сердец решил на свой страх и риск еще и сделку провернуть? Забавно. В чем же заключалось ваше задание? Заманить нас в болото? Сбросить в овраг? Натравить всех окрестных диких?

— Нет, — торопливо ответил сильвестр. — Лесная дева приказать нам встретить тебя.

— Какая еще лесная дева? Говори быстрее, твоему товарищу нужен воздух.

Отлетевшие от дуновения Вепря сильвестры снова собрались вместе, но драться не стали. Они беспокойно кружили вокруг человека, пищали и разбивали маленькими ручками. Видимо, судьба товарища, зажатого в кулаке бывшего алхина, волновала их не на шутку. Однако человек принял решение не отпускать коварного малыша до тех пор, пока он не выяснит всей правды. Присутствие в стане врагов какой-то загадочной лесной девы не сильно радовало Вепря. Она-то что против нас замыслила, мрачно спрашивал он себя. Не идет ли речь о правительнице Города драконоборцев? Впрочем, ее трудно было назвать именно лесной девой — никаких лесов на побережье Моря армагов, где стоял город, не росло. Значит, это какая-то другая волшебница?

— Лесная дева Ашух, божественно-прекрасная хозяйка этих мест, — неожиданно спокойно и складно ответил сильвестр, словно само имя его госпожи, произнесенное вслух, должно было приструнить этого огромного и опасного верзилу. — Она посылать нас говорить с тобой.

— Говорить или убить меня и моих воинов? — переспросил Вепрь, помахивая кулаком с плененным малышом.

— Отпустить нашего, он умереть без воздуха в темноте, — жалостно попросил сильвестр. — Мы больше не колдовать. Никакой обмен. Только выполнять приказ лесной девы, только говорить.

— Ладно, пусть летит восвояси, — сказал Вепрь, разжимая кулак. — Помни о нашем уговоре, козявка.

Изрядно помятый и взъерошенный сильвестр не смог сразу слететь с ладони человека. Он тяжело уселся на пальцы Вепря, но подскочившие товарищи подхватили его под руки и помогли подняться в воздух. Вся группа тяжело приземлилась на ветку в нескольких шагах от Вепря. Сильвестры поглаживали больного приятеля по ручкам и ножкам и, наверное, лечили его на свой лад, удивительным образом не выпуская из рук былинки с огоньками. Фонарик, который был в руках у пленника, потух, но козявки подсуетились и смогли снова зажечь его от своих светильников. Былинку с огоньком дали спасенному малышу в ручки, и тот сразу выпрямился и повеселел.

— Так что велела передать мне и моим спутникам лесная дева Ашух? Кстати, это в ее усыпальнице нам с Хельви довелось когда-то встретить сванов? Жаль, что саму хозяйку мы там не застали. Нам, правда, сказали, что она умерла.

— Не кощунствовать, — строго перебил Вепря сильвестр. — Лесная дева жить всегда и будет жить, когда люди уйти отсюда совсем.

— Ну, извини, хороший мой, не хотел обидеть. Гм, как это уйти совсем? Это шутка такая сильвестровая?

— Лесная дева хотеть, чтобы ты вернулся в Верхат. Не сейчас, а потом, когда ты встретиться с королем. Она говорить, что ты хороший правитель для этих мест. Ты не убивать лес, не убивать деревья. До тебя правители плохие. Ты хороший.

— Спасибо на добром слове. Я и сам надеюсь вернуться домой после того, как выполню поручение. Ваша лесная дева очень хорошо проинформирована о делах в империи. Думаю, о том, с какой целью я иду в Нонг, знают буквально несколько Младших, и Ашух каким-то образом оказалась в их числе, — задумчиво проговорил бывший алхин.

— Лесная дева отдать тебе одну вещь. Она говорить, это твоя вещь, ты терять ее давно, но она выручать тебя в королевстве.

— И где же эта загадочная вещь, — как можно более равнодушно спросил Вепрь, и тут маленький человечек бережно достал из-за пазухи какой-то сверток и развернул его. Из свертка вылетела маленькая сверкающая игла. Она упала в лесную траву и начала расти. Через несколько секунд перед Вепрем раскачивался клинок. Лицо бывшего алхина смертельно побледнело.

— Это же Меч королей, — только и сумел вымолвить он, не в силах отвести взгляда от когда-то утраченного оружия.

Князь Остайя встретил Нырка и его свиту на Хмурой реке. Старый водяник очень давно не выплывал из своих подземных владений, однако градоначальник Горы девяти драконов не стал спрашивать его о том, с чем связано столь, необычное поведение. Гибель единственного наследника была, безусловно, достаточно серьезной причиной, чтобы изменить своим привычкам. Хотя облик водяных редко меняется в течение их долгой жизни и старость никогда не портит их прекрасные лица и фигуры, горе неуловимо изменило Остайю. Морщины не исказили его лоб, а глаза были ясными и глубокими, однако гордая осанка пропала, князь словно съежился и стоял перед Нырком, слегка покачиваясь. А ведь он и впрямь уже древний старик, с удивлением подумал альв.

— Мой сын убит, и все улики указывают на альвов, — вместо приветствия сказал Нырку Остайя, и ветер с реки развевал его густые белые волосы. — Если ты сумеешь найти истинных виновников преступления, войны между нашими народами удастся избежать. Но времени у тебя немного — два дня. Армия Города драконоборцев уже отплыла от берегов Теплого озера, и через несколько дней люди будут в Драконовых пальцах. Тогда я обязан буду либо отпустить их, либо, выполняя союзнический долг, вступить в сражение. Но я не могу считать своими союзниками убийц княжича. Мой советник, Койне, укажет тебе место преступления и ответит на вопросы. На закате второго дня я буду ждать тебя на берегу. Спеши, Младший, от твоей проницательности зависит слишком много жизней.

С этими словами князь Остайя фонтаном рухнул обратно в воду. Видимо, он не слишком заботился о том, насколько комфортно устроится присланный из Горы девяти драконов альв на негостеприимном берегу. Он не предложил градоначальнику ни еды, ни жалкого шалаша. Гриффоны, сопровождавшие Нырка, по мере собственных сил, а главное — собственного представления о том, как именно должен путешествовать столь важный сановник, с утра до вечера пьянствовали, поджигали деревья и орали песни. От этих развлечений у Младшего болели зубы, наверное, от сильного раздражения. Однако он понимал, что в этих местах гриффоны пока что были его единственной защитой, и прогонять буйных пьяниц он не спешил. В конце концов, Нырок не был кисейной барышней — он всю юность проходил в дозорных отрядах и умел терпеть и холод, и вонь, и гомон, прекрасно сознавая, что это еще не самые страшные вещи в жизни.