будет. Вот так.

И ловко забросил себе огромный мешок.

Теперь мне стало понятно, откуда у старика такая сила. Петрович открылся мне сегодня совсем с другой стороны, и я смотрел теперь на него совсем иначе.

Лук мы перетаскали за полчаса. Петрович кряхтел, фыркал, но виду не подавал и только подзадоривал:

— Уснул! Ек-макарек, студент наш уснул! Еле идет. Каши не ел с утра? Михална, ты бы ему хоть кефиру бы дала, что ли, чтобы силы появились.

— Я тебе сейчас дам по шее, старый! — отвечала та, потрясывая объемным бюстом. — Таскай давай молча, сбиваешь со счету!

— Да ты уж так старательно не считай, ек-макарек! Уж луковицу то спиши, а мы себе возьмем. Я тебе супчиком французским угощу, небось не едала никогда такой.

— Петрович, чего ты говорливый такой? Опять пил? Смотри у меня!

— Да с вами разве выпьешь нормально, ек-макарек? Хотя я могу организовать. Михална, ты как? Для тебя звезду с неба достану! Шампанского? Вина? Что будешь?

— Петрович, етить твою в коромысло! Таскай лук давай, а не языком мели! Тьфу ты, сбилась из-за тебя опять! Сейчас заставлю мешки пересчитывать!

Когда все было закончено, Петрович был весел как никогда, то ли от уже выпитого, то ли от того, что наконец смог излить душу от давно, годами копившейся боли. Мы горячо с ним попрощались, и я двинул домой. Нужно было успеть принять душ, переодеться и идти в школу.

И лишь когда я дошел до знакомой многоэтажки, вспоминая рассказ старика, меня словно поразило молнией. Петрович сказал, что участвовал в алма-атинском восхождении на Пик Победы. И про это я уже читал. Статья была в моей комнате. Обрывки фраз буквально появлялись у меня перед глазами, заставляя еще больше удивиться.

В августе 1955 года сразу две экспедиции попытались покорить вершину…

…команда поднялась до высоты 6930 м, но попала под снежный ураган…

…из 12 альпинистов в живых остался лишь один…

И этим одним выжившим был Петрович. Покидала его судьба. И он сам, не простив себе смерть друга, поставил крест на своем будущем.

Мне вдруг стало не по себе. Я вдруг понял, что и сам подобно этому старику в своей прошлой жизни сделал нечто похожее. Только не было у меня даже того, что имелось у Петровича. Не ходил я в горы, не покорял вершины. А крест тоже поставил. Прожил жизнь — и не понял, как она прошла. Как в том фильме: «как-то по-дурацки жизнь прошла…»

Но только в этот раз все будет иначе.

* * *

В школе было все по-старому — шумно, суетно, скучно. Однако некоторые девчонки из девятого класса как-то иначе теперь смотрели на меня, обращали внимание, застенчиво улыбались или подмигивали, а потом взрывались смехом, прячась друг за другом.

— Что происходит? — спросил я, встретив Костю в коридоре.

— А что еще может происходит? — раздраженно ответил тот. — Генка болтун, все рассказал.

У меня аж сердце вздрогнуло.

— Как это все рассказал? — прошептал я , вспоминая поход, бандитов, ворованное золото, стрельбу…

— Ну что мы в походе медведя встретили. И что прогнали его , — пояснил Костя. — В рассказах Генки он там, конечно, главный герой, бесстрашный и сильный, но и нас не обделил. Вот теперь все и смотрят на нас.

— Ну брехун!

— Ага. Видели бы все эти девчонки, как сверкали его пятки. Впрочем, наши тоже на месте не стояли. Хотя, знаешь, мне это даже начинает нравится.

Костя подмигнул проходящим мимо девчонкам и те смущенно хихикнули ему в ответ.

— Володьку не видел? — спросил я.

— Нет.

— А кого-то из наших?

— Только Генку. У Маринки сейчас физра, они на улице. Клим ко второму уроку подойдет. Артем… даже не знаю где он.

«А мне и не интересно про него знать», — хотел ответить я, но сдержался.

Прозвенел звонок, побежала ребятня с младших классов, потянулись и старшие классы, не так суетно, больше с ленцой.

— Ребята, привет! — воскликнула Марина, заходя к нам в кабинет.

И тут же пошла ко мне.

— Привет, Андрей! Как дела у тебя?

— Все отлично, — ответил я, не ожидая такого теплого приема.

— И у меня дела нормально, — внезапно вклинился в разговор Артем, появившийся неизвестно откуда. — А у тебя как дела, Марина?

— Нормально, — сухо ответила та, смерив парня оценивающим взглядом.

— А ты сегодня вечером что делаешь? — спросил Артем у девушки. — В кинотеатре «Огненную дугу» показывать будут. Пошли сходим?

— Я уже видела.

— Ну пошли тогда на танцы? В клубе сегодня ВИА «Тоника» крутить будут, а под конец обещали «Рикки э повери» включить.

— Артем, мне сегодня некогда, — вздохнула Марина.

— Ну, может быть, тогда завтра…

— Завтра я тоже занята. И послезавтра занята.

С этими словами она встала и демонстративно вышла из класса. Потом, выглянув из-за двери, произнесла:

— Андрей, еще увидимся.

Мы переглянулись.

— Что это с ней? — спросил Костя, поглядывая то на меня, то на дверь.

— Спасителя своего отблагодарить хочет, — ядовито ответил Артем и двинул на свое место.

— В последнее время он сам не свой, — сказал Костя. — Видимо поход сильно выбил его из строя. Ходит злой, как собака.

— А кому сейчас легко? — холодно заметил я. — С Дубининым никто из наших не связывался?

— Володька звонил ему, говорит, что еще болеет.

— Жаль. Я думал сегодня на тренировки пойдем.

— И откуда у тебя столько сил? — улыбнулся Костя. — С утра успеваешь на работе машины разгружать, потом уроки, а вечером еще и тренировки.

— Хочу успеть получить от жизни максимум! — улыбнулся я.

— Итак, ученики, — строго произнесла учительница, входя в кабинет. — Закрываем учебники и достаем двойные листочки.

Весь класс горько застонал.

— Вот тебе и максимум, — проворчал Костя, выдирая из тетради листы. — И минимум, и косинус, и тангенс. Андрюха, ничего не знаю, но списать дашь. Я геометрию совсем не повторял.

* * *

Тренировки в понедельник не было — Дубинин так и не отошел от болезни, но в среду ребята кинули клич — будет. Сердце мое радостно забилось. Отсидеть уроки стоило больших усилий, но едва прозвенел звонок, как мы ринулись с ребятами по уже знакомому маршруту в секцию.

По пути встретились все, с кем я ходил в недавний поход. Володька коротко рассказал, что без проблем отметился в ДСО, заполнил необходимые бумаги. Остальные тоже сообщили, что дома все нормально. Мне стало спокойней.

Мы зашли в зал.

Дубинин был задумчив. Скрестив руки на груди, он ходил по залу, глядя себе под ноги. Увидев нас, лишь коротко кивнул. И все. Никаких приветствий.

Мы с парнями переглянулись. Уж не рассказал ли ему кто о нашем незапланированном приключении в походе на Каменку? А может, бандиты уже давно заявление на нас написали и сейчас сюда в зал ворвутся милиционеры, чтобы повязать всех причастных?

Я тряхнул головой, отгоняя глупые мысли.

— Чего это он такой? — шепнул Генка.

Никто ему не ответил.

Мы двинули в раздевалку.

— А мы что сегодня, с другой группой заниматься будем? — спросил Володька, кивая на ребят, которых я видел впервые.

Человек двадцать стояло у дальнего стенда, разминаясь.

— Ты что, не знал? — ответил Костя. — Дубинин сегодня всех собрал. И с вечерней смены, и с утренней и с другой зала.

— Зачем?

— А мне откуда знать? Захотел ему, наверное.

— Да не захотелось ему, — ответил Клим. — Звонок был откуда-то сверху, чтобы всех собрал. Чувствует сердце, что-то будет сегодня. Наверное, заберут у нас с вами Дубинина.

— Как это заберут? — не понял Костя.

— На повышение, может быть, пойдет. Возможно, в сборную пригласили. Ведь он давно заявку подавал. Видимо одобрили. Вот он и собрал всех, чтобы попрощаться.

— Ежкин кот! Не хотелось бы терять такого тренера.

— Не хотелось, а что сделаешь? Силком же не привяжешь и «встречной» восьмеркой не зафиксируешь.

— Ладно, чего гадать. Давайте заниматься.

Мы принялись разминаться, но как-то без особого энтузиазма, украдкой поглядывая на Дубинина, который продолжал шагами мерить зал.

Постепенно взгляд мой стал переходить в сторону, туда, где стояла другая группа. Среди крепких парней затесалась хрупкая девичья фигура.

— Володя, кто это там? — шепнул я.

— Где? — обернулся парень.

— Да вон там.

— Худышка та? Так это же Леся! — улыбнулся Володя.

И спросил:

— Что, тоже приглянулась?

— Ну…

— Баранки гну! Говори, как есть, — и чуть тише добавил: — Мы с тобой такое пережили, что можно доверять секреты другу другу.

— Ну ничего так, симпатичная, — кивнул я, глядя на девушку.

— Понимаю, — кивнул Володя. — Симпатичная. Не мой