С другой стороны, повезло, что выжил именно Го Ли; если бы случилось противоположное, то мои планы не были бы такими…интересными.

Безумие в моей голове, должно быть, открыло во мне способность предсказывать будущее.

В этот момент я смотрел через экран на парализованный взгляд Го Ли. Го Ли сидел уже больше полчаса, даже его плечо уже перестало кровоточить.

Его молодой и горячий любовник ещё не закрыл свои глаза – его зрачки бездушно смотрели в потолок.

Посреди этого хаоса эмоциональный Линь Ху отдал свою жизнь за того, кого любил, и его любовь его не разочаровала.

И в это мгновение Го Ли не колебался ни секунды.

Просто так, глубоко уважаемый, совершенный Го Ли, у которого есть семья…жена и дети… «нечаянно» воткнул острый нож в грудь Линь Ху.

Го Ли в тишине смотрел на мертвый взгляд человека, которого любил, но не проронил ни слезинки.

Громадный шок, который он испытал, вытеснил другие его чувства.

Было ли сожаление?

Если кто-то чувствует раскаяние после того, как был совершенно унижен, то он уже больше походит на ходячий труп – каким сейчас был Го Ли.

Что касается того, что нужно делать после, нуу…уже не имеет значения, раскаивается он или нет.

Нужно пройти через все виды испытаний, которые предлагает нам общество на протяжении жизни. Будь то душевные, физические, образовательные или любительские. Конечный результат всех этих испытаний покажет всю ценность человека в экстремальных ситуациях.

То, что он сделает в этот момент, зависит от того, из чего он сделан и как далеко пойдёт.

И я, что ж, я уже видел, чем Го Ли может стать после достижения конца.

Он может это сделать.

Нужно дать ему лишь немного воодушевления.

Поднявшись рассеянным, Го Ли отнёс тело Линь Ху в ванную. Он снова и снова отмывал его тело от пятен крови. Затем он начал отмывать пол, убирая любые признаки борьбы в спальне.

Он вынул из шкафа похожую цветную рубашку прежде чем наконец сел на кровать.

Он сильно свёл брови, будто о чём-то задумавшись. Иногда он хладнокровно стискивал свои кулаки. Иногда он качал головой и плакал.

Копы могут легко найти следы крови на полу, используя специальный вид УФ-излучения. Я знаю это. И вы тоже. Я улыбнулся. Если вы обесцветите эти пятна, судмедэксперт будет в состоянии сказать, какое количество отбеливателя вы использовали, путём химической экспертизы. Что автоматически станет очень подозрительно. Я знаю это. Вы тоже. Тайваньская полиция, может, и не самая умная, но по крайней мере, они знают, как следовать процедурам.

Я с удовольствием наблюдал за Го Ли.

Глаза Го Ли, с другой стороны, бессмысленно обвели комнату.

Если вы хотите избавиться от тела, у вас может не оказаться чемодана, достаточного для вмещения в него человека, особенно такого накаченного, как Линь Ху. Это означает, что вам нужно будет спуститься до рынка. Но если полиция обнаружит тело, то она осмотрит чемодан, найдёт место, где он был куплен, и, возможно, найдёт купившего его человека через камеры видеонаблюдения. Я знаю это. Вы тоже. Я радостно массировал свой подбородок, пытаясь вычислить дальнейшие действия Го Ли.

Го Ли разжал свои кулаки. Они дрожали.

Если вы собираетесь расчленить тело перед тем, как от него избавиться, то у вас нет надлежащего опыта. Кроме того, я сомневаюсь, что вам хватит мужества для подобного. Но, скажем, вы решили, что не можете сделать этого сейчас. Вам нужно сначала подождать, когда свернётся кровь, иначе она запачкает вам всё помещение, оставив повсюду доказательства преступления. Я знаю это. Вы тоже. Я удовлетворительно хлопнул в ладони. Наконец мне пригодились все знания из криминальных сериалов.

Го Ли должен был сейчас отчаяться. Я сомневаюсь, что он может придумать что-либо стоящее в данных обстоятельствах. Я думаю, что он скорее всего сдастся.

Но я не могу позволить ему сделать это.

Я думаю, ему нужно немного воодушевления…немного времени, чтобы во всём разобраться.

Но не похоже было, что он сейчас разродится решением – хотя он мог никуда не спешить. Никто, кроме меня, не знал о свершённом убийстве.

Поэтому я поднял трубку.

Внезапный телефонный звонок заставил Го Ли подскочить, как испуганного котёнка.

Изучив телефон, Го Ли сделал глубокий вдох.

— Алло? Я говорю с Го Ли или Линь Ху? – спросил я вежливо.

— Это я, Го Ли. – ответил Го Ли немного хриплым голосом, но сам был спокоен.

— Ах, ничего важного, просто вы, ребята, ведёте себя очень громко…Я не возражаю, но, вы знаете, уже поздно… - я изобразил извиняющийся тон.

— Мне очень жаль. Всё…всё нормально, мы просто… - заколебался Го Ли. Его лицо было наполнено болью.

— А, вы уже помирились? Это хорошо. Я рад за вас! – я улыбнулся. – Тогда не буду вас больше беспокоить, уже поздно. Спокойной ночи.

— Да-а, спасибо. – Го Ли повесил трубку, но не пошевелился с места.

Я уставился на него.

Если вы начали врать, вы не сможете больше остановиться. Третье правило жизни.

Работает оно и для глубоко уважаемого профессора университета. Он не мог позволить, чтобы его жена и дети узнали о его тайной жизни, также он не мог позволить себе стать предметом расспросов полиции, суда или медиа. Ему приходилось врать, находить новые отговорки, становиться кем-то другим и скрывать ту свою часть, о которой не знал мир.

И пусть бесконечная ложь растянется дальше.

Поднявшись, Го Ли оделся, вышел через дверь и закрыл её.

Я немедленно бросился вниз, чтобы встретиться ему на пути, сделав вид, что собираюсь за ночной закуской.

Го Ли заметил меня и улыбнулся. Его улыбка была твёрдой и извиняющейся одновременно.

Притворялся он с натяжкой терпимо, но его внутреннее состояние нуждалось в перезагрузке

— Мистер Го Ли, уходите в такой поздний час? Идёте домой? – я поприветствовал его.

— Да. Мы немного поссорились. У меня плохое настроение, поэтому я иду спать домой. – вздохнул Го Ли.

— Мистер Ли… - я положил руку Го Ли на плечо и снизил голос. – Это правда не моё дело, но…Линь Ху стал в последнее время странным. Когда вас здесь нет, он уходит к этому тупому сопляку на четвёртом этаже, иногда задерживается там часами. Иногда этот тупой сопляк спускается к нему. Они, кажется, хорошо ладят. Чёрт, даже я не могу выносить того, что происходит.

— Правда? – в глазах Го Ли пронёсся намёк на гнев.

— Парни,