– Что ж, я вряд ли смогу тебя переубедить, хоть и чувствую, что должна… – сицилийка сдалась, что было невозможно.

– Что тебя интересует? Только скорее, Ачиль быстро утомляется при разговоре с копами. Я вообще удивилась, что он вас впустил.

– Итак, кто эти люди, что вам написали, что они хотят?

– Я же сказала тебе, что ни разговаривать с кем-то из них, ни смотреть на кого-то из них мне не разрешалось, а значит не имею понятия, кто они, тем более там не было людей. Скорее приспешники Сатаны в черных плащах с кровавым подбоем и в масках, обезображивающих их уродские морды. А письмо – это приглашение на… – Карлота осеклась и чуть было не замкнулась в себе, – на балл… – продолжила она еле слышно, – они его так называют, хотя у этого шабаша должно быть другое название, – даже сами слова вызывали у девушки признаки отвращения и крайнего испуга.

Я понимал, что от нее нельзя много требовать, надо быть предельно осторожным. Она и так делает огромные усилия над собой.

– Скажи, где и когда это будет?

– Обычно в поместье на каком-то острове, но самим это место даже на карте не найти. Тебе нужно будет добраться до заповедника Статале дель Литорале Романо, а далее вдоль побережья в сторону Тор-Потерно, где-то 3 километра, после чего повернуть направо и двигаться к самому пляжу. У воды будет стоять черный флаг и гореть факел. Это то самое место. Ничего не пробуй брать с собой, все равно не позволят. Сегодня какое число?

– 27 апреля.

– Значит уже через 3 дня, – Карлота резко сорвалась на полубредовый шёпот, – «когда врата Его откроются на Земле».

– Еще там прописаны рекомендации.

– И что там? – девушка очнулась от дремы и взглянула глазами, полными заведомого сожаления.

– Зашить рот, а супруге заклеить его.

– Ублюдки… Хотели, чтобы мы молчали! Если по-прежнему хочешь влезть в этот Садом, то это нужно будет сделать, – я ждал, что она скажет про нелепую шутку или путаницу, но напрасно, – еще вам нужно будет надеть маски, скрывающие только верхнюю часть лица, чтобы все участники видели твои испытания и твоей супруги. Ты должен быть в смокинге и в черном плаще с красной обивкой внутри и с глубоким капюшоном, а спутница – под плащом в черном платье, но в таком, чтобы легко снять, – жена почувствовала жгучее стремление мужа прогнать надоедливых посетителей и запустила слова в скорострельную пушку крупного калибра, – приезжай к указанному месту за часа 2, пока за тобой не приплывут. С теми, кто в лодке не следует разговаривать, впрочем, как и с кем-то другим… Язык зверя вы все-равно не знаете. Так что удачи …

– Там еще кое-что было. Что такое «основной кодекс наших зримых братьев?»

– Кодекс молчания! Он обязывает держать рот закрытым тех, кто вертится в высших эшелонах власти или на медийном пьедестале.

Пауза добавила пару единиц к силе притяжения, от чего у меня даже заныло в области поясницы. Молчание нам дорого обходилось, и тем не менее слова застряли внутри. Вскоре девушка сдалась, вытащила из неприметной шкатулки круглый предмет и вложила мне его в руку:

– Когда вас встретят эти… звери… чудовища… отдай им этот шекель – я прокрутил в руках необычную монету, на одной стороне которой была нечитаемая для меня надпись, а на другой – чаша, из которой мне еще предстоит отпить.

– А дальше?

– А дальше Бог вам поможет, если он все же есть в этом дерьмовом мире, – ее ухмылка, как предмет некогда былой воинственности, с которой жгучая сицилийка встречала любые препятствия, пока не споткнулась, пока не получила незаживающую рану.

Дверь в кабинет местного алкоголика с грохотом отворилась. Уго обессиленный плелся позади гневного главы семьи. Я не успел привстать, как Карлота не многозначительно подтолкнула меня к выходу. Видимо, боялась все еще сильных трясущихся рук. Уже у самой двери я кинул последнюю искру надежды в угасающий огонь в сердце скорбящей матери:

– Зря ты отчаялась по поводу Саманты. Я верю, что она еще жива!

– Поверь мне, Данил, я ей желаю только лучшего, что она сейчас может получить, и это точно не жизнь… Не такая… Только не среди них…

Не успел я дотронуться до ручки, как дверь распахнулась, едва не разлетевшись в щепки об мое лицо с немалым слоем грима. Вслед за стуком в нос ударил запах перегара и полного отсутствия желания нашего с испанцем присутствия.

– Вы уже все тут… все разнюхали? – Ачиль даже претензии заявил с трудом.

Разумеется, как с местными полицейскими он говорил по-итальянски и вся скрытная операция граничила между успехом и разоблачением только на кивке напарника за спиной проверяющего.

– Yes, – машинально я пронзил напряженный воздух.

Нас спасло то, что отравленный мозг отказался зацикливаться на полицейском, не знающем национального языка. Санторо что-то буркнул под нос и исчез в недрах пустой квартиры. Пора было убираться.

Даже после того, как за моей спиной хлопнула дверь, я все еще чувствовал взгляд, упирающийся мне в затылок. Этот взгляд, доверху наполненный слезами, сдерживал сожаление. Меня как будто провожали на войну. Я боролся с желанием обернуться, хоть и осознавал, что упрусь в закрытую дверь. Но в тот момент я жил надеждой. Надежда – дикий зверь, которого не приручить. Когда она рядом с тобой то лезет в теплые объятия, а когда хочет уйти, то предательски кусает тебя за ту же руку, который ты ее приласкал. Я даже не мог представить, что настанет время, когда на моем теле не останется ни одного свободного места от укуса.

13

– Не бойся. Я постараюсь аккуратно, – Бояна поднесла к моим губам протертую спиртом иглу с черной ниткой, висящей на ушке.

Эти зверские нравы, напущенная таинственность и неподдельный ужас каждого, кто знал чуть больше, чем я, нагоняли целый коктейль чувств с негодованием, отвращением и страхом. Ради чего Ачиль должен был зашить себе рот и забыть на весь вечер об утрате, губящей его ежедневно? Почему Карлота считает, что погубила меня этим чертовым письмом? Чего бы мне это не стоило, но я готов найти ответы! Слишком долго я находился в неведенье, пора выйти из тени и погрузиться в мрак. За знания люди страдают, убивают и жертвуют своей жизнью. Я это отлично понимал, чтобы отказаться.

Черная волна едва ли касалась побережья под светом ярких звезд, время от времени прячущихся за тучами. Из-за горизонта смертоносным маршем надвигалась по