Голова у Ричарда пылала, сердце гулко и часто колотилось о рёбра. Лишь колоссальным усилием воли Дик удерживал себя от того, чтобы вновь посмотреть в мёртвое лицо матери, чтобы уже не отрывать от него взгляда. Нет! Тогда он просто завоет от жуткой тоски и отчаяния, тогда он сломается. Тогда перестанет действовать спасительный душевный наркоз, который позволяет ему хоть как-то держать себя в руках. Сейчас он не может позволить себе такой роскоши, как срыв в истерику. Слишком важно решение, которое он окончательно принимает в эти минуты.

Ричард зажмурил глаза, глубоко вздохнул несколько раз, заставляя себя предельно сконцентрироваться, отвлечься от трагичности ситуации. Да, ужас сегодняшнего утра ещё скажется. Но пусть он скажется потом, позже. Сейчас его мозг должен работать чётко и холодно. Хотя бы для того, чтобы впоследствии не замучила совесть.

Ему нужно было этическое оправдание принятого решения! Обычно в столь юном возрасте об этике не задумываются, но Ричард Стэнфорд и здесь оказался исключением из правила.

«Не стоит лукавить, – подумал Дик. – Я убью Питера, потому что считаю такой поступок и правильным, и необходимым. Но я должен предельно чётко разобраться в своих мотивах, иначе сам к себе начну относиться с презрением и омерзением. Итак…»

Он вновь попытался осмыслить трагическую и кровавую нелепицу, приведшую к трём смертям, разложить её на логические составляющие, словно сложную функцию в гармонический ряд.

Посылка номер один: Питер однозначно виновен в том, что спровоцировал ситуацию, которая, возможно вырвавшись из-под его контроля, привела к столь жутким результатам. Чтобы неопровержимо подтвердить истинность посылки, неплохо бы найти то вещество, которым Питер подменил порошок морфия.

Посылка номер два: в глазах других людей его брат не виновен ни в чём и неподсуден.

Посылка номер три: Питер наследует титул и имущество отца, становится графом, лордом Стэнфордом и хозяином поместья. Сам же Ричард остаётся практически без средств к существованию.

Посылка номер четыре: такие средства ему, всё едино, не понадобятся, если пустить дальнейший ход событий на самотёк. Брат найдёт способ расправиться с ним. Мотивы для расправы у Питера имеются: он не захочет, чтобы Ричард, хоть бы и безмолвно, самим фактом своего существования напоминал о содеянном.

Посылка номер пять: его подобная перспектива категорически не устраивает! Не Питер, а он, Ричард, должен унаследовать графский титул и Стэнфорд-холл. Это не только справедливо, но и целесообразно. Наследство отца нужно ему, чтобы завершить образование, чтобы обустроить первоклассную лабораторию, где он сможет воплотить свои мечты о создании «панацеи для душ» в реальность. Это – благородная цель, это – выполнение миссии, порученной ему Всевышним.

Общий вывод из всех пяти посылок: уничтожение Питера морально оправданно. Он, Ричард, выступает лишь послушным орудием высшей воли. Он карает преступника и одновременно расчищает себе путь, ведущий к выполнению возложенной на него миссии.

…Через три с небольшим часа из посёлка Фламборо-Хед в Стэнфорд-холл прибыл констебль с двумя хмурыми полицейскими. А ближе к вечеру к ним присоединился и коронер из Йорка, пожилой толстяк с пышными усами и кислым выражением лица. Его недовольство легко понять: дежурящий в судебной палате графства клерк, получив телеграмму из Фламборо-Хед, не стал дожидаться понедельника и отправился к коронеру домой. Известие было такого рода, что воскресный отдых в кругу семьи коронеру пришлось прервать… А уж когда он узнал о самоубийстве леди Стэнфорд, настроение его упало ниже самой низкой отметки.

Присутствие должностных лиц в Стэнфорд-холле не затянулось: некого было арестовывать, да и расследовать, по большому счёту, было нечего! Всё случившееся укладывалось в примитивную до жути житейскую схему, единую в своей основе что для английской аристократии викторианской эпохи, что для дикарей с Маркизовых островов. Человеческая натура в своей глубинной сути одинакова для всех! Пожилой муж застаёт свою ещё молодую супругу в объятиях любовника, в припадке бешеной ярости убивает его, затем сам скоропостижно умирает от разрыва сердца. Согрешившая женщина в порыве раскаяния сводит счёты с жизнью. Словом, всё это ужасно и трагично, но при этом абсолютно просто и понятно. Никаких тайн, никаких загадок.

Ясное дело, что никакие дополнительные психологические изыски с мистическим душком полицейских и коронера не интересовали, да и с какой бы стати?! Поэтому констебль со своими подчинёнными быстро покинул Стэнфорд-холл, а коронер, составив вчерне заключение для судебной палаты графства, остался ночевать в поместье. Он решил дождаться появления Генри Лайонелла, адвоката семейства Стэнфордов, дабы обсудить с ним некоторые юридические, имущественные и процессуальные вопросы.

Коронеру вовсе не хотелось, чтобы трагические события в Стэнфорд-холле стали широко известны в графстве, а затем и по всей Англии, чтобы сведения о них попали в газеты, вызвали скандал. Этот пожилой чиновник был убеждённым тори и патриотом Йоркшира! Род Стэнфордов, такой древний, такой прославленный, гордость графства и… Убийство, самоубийство!.. Это же за все рамки приличий перехлёстывает, это позор на всю Англию! Это пятно на старой аристократии, перед которой пожилой консерватор преклонялся. Лучше всего – спустить это дело на тормозах. Самоубийство леди Стэнфорд вообще, по возможности, замолчать. В Англии попытка самоубийства квалифицируется как уголовное преступление. Но коль скоро попытка эта удалась, то есть ли смысл заводить дело? Вот если бы леди Стэнфорд вовремя вынули из петли, ей бы грозило тюремное заключение или сумасшедший дом. Убийство? Да, преступление было совершено. Только преступник уже предстал перед судом, куда более серьёзным, чем людской. Да, заседание судебной палаты графства придётся провести. Но он будет рекомендовать, чтобы заседание это было закрытым. Чтобы не вызывать нежелательные толки и сплетни.

По выражению лица пожилого чиновника было ясно и без того очевидное: больше всего он сейчас хотел переложить ответственность за всё дальнейшее на чьи-нибудь плечи. Скажем, на плечи опытного юриста и безупречного джентльмена, мистера Генри Лайонелла, с которым коронер, кстати, был лично знаком. Пусть Лайонелл посоветует, как выйти из неприятной и щекотливой ситуации с наименьшими потерями для двух сыновей покойного лорда Уильяма и престижа графства.

Генри Лайонелл появился в Стэнфорд-холле лишь к вечеру понедельника, так как только утром рассыльный доставил телеграмму в его адвокатскую контору. Узнав о подробностях случившегося, Лайонелл был потрясён до глубины души. Его полное добродушное лицо резко осунулось, постарело, в глазах застыло горькое недоумение. Убийство, совершённое старым приятелем, последовавшие за ним смерти графа и графини Стэнфорд… Генри давно чуял: в Стэнфорд-холле всё очень неладно и добром это не кончится, но чтобы настолько чудовищно!.. Ум отказывался вмещать такой ужас, но взяли верх профессиональные навыки и рефлексы опытного юриста.

Переговоры Лайонелла с коронером не заняли много времени, два грамотных законника быстро нашли общий язык и разрешили все спорные вопросы. Имущество Стэнфордов попало под секвестр, но было ясно, что продлится он недолго и к Рождеству Питер вступит в права наследства, сделается новым хозяином поместья и земли, восемнадцатым по счёту графом Стэнфордом.