— Ты даже не приехал! — продолжала распаляться. — Тебе ни горячо, ни холодно, Ник! Есть я, нет меня. Какая разница? Плевать, с кем я и где!

Схватил за шею и впился в губы поцелуем, словно затыкая.

Выбивает из меня все мысли, одну за другой. И вот мы уже срываем друг с друга одежду, натыкаемся на стены и мебель, пытаясь добраться до ближайшей горизонтальной плоскости. До хоть какой-нибудь!

Диван в гостиной? Плевать!

Разрывает платье прямо на мне и швыряет то на пол, а я тянусь к пряжке его ремня.

— Иди сюда, — тянет на себя, жадно-жадно шарит по телу глазами, не сводя взгляда с полупрозрачного кружева. И столько в нём страсти, дикого голодного желания.

— Такая красивая, — шепчет хрипло и целует в шею. — Моя идеальная. Ты знаешь, какая ты?

— Мм? — только промычала, наслаждаясь его прикосновениями и поцелуями. Кожа горела в любимых руках, дрожь прошибала насквозь, а низ живота пульсировал огнем сладострастия.

Мой пожар, моё пламя. Персональное! И нет в мире средства, которое способно потушить огонь между нами. Провела ногтями по спине, легонько царапая, вторую руку запустила в мягкие волосы парня.

— Ник, — погружаюсь в него, словно в бескрайний космос, падаю на самое дно Марианской впадины. — Я… тебя…

— Сейчас, — разорвал фольгу и на пару секунд завис надо мной. — Потерпи, малыш.

Что-то укололо меня прямо в сердце. Тут самое время насторожиться, правда? Но влюблённая, наивная девочка всегда отыщет причину. Чёрт побери, даже если её нет!

У нас было всё на бегу. Быстро и горячо, жадно и дико. И каждый раз, как в первый, звёзды в небе и бесконечность в глазах. В машине, в лифте, у него дома в ванной или на этом диване. Ни разу до нормальной кровати не доходили.

А я хотела заснуть с ним и с ним же проснуться. Чтобы мы никуда не спешили, а просто наслаждались друг другом. Целовались и сжимали друг друга в объятиях и, может быть, я бы услышала те самые, нужные мне слова.

Больше всего на свете боялась надоесть ему. Однажды получить что-то вроде – «Гуляй, Вася!»

Это же Никита! Он идет по жизни легко и просто, перешагивает через разбитые сердца, словно ни в чём небывало. Никому ничего не обещает. Как и мне.

У меня не было никого до него, да и после тоже. Им жила и полыхала, по нему одному страдала.

Слишком глубоко увезла в нём, что уже и не избавиться. Он мне нужен. Горела им и хотела зажигать звёзды только для него. Все чёртовы звёзды в этой вселенной!

Всего лишь раз обжегшись, человек уже не совершает старую ошибку, не входит в ту же реку дважды, но…

Этой ночью позволила себе поверить в него снова. Так, как тогда. В ту самую ночь. Далёкую, прекрасную и страшную одновременно. Когда впервые подпустила Ника опасно близко и вручила этому парню своё сердце, душу и тело. Растворилась в нём, отдалась всем эмоциям и чувствам. Подарила себя заново.

Нас поглотил нескончаемый водоворот страсти и безумного желания. Тело к телу, ощущения на пределе, нежность за гранью и так хорошо, что нечем дышать. Пальцы переплетаются крепко-крепко, чтобы дойти вместе до самого пика. Я изгибаюсь и целую его в губы, а Ник начинает двигаться всё ритмичнее, всё быстрее, выбивая из меня стон за стоном.

Мне слишком хорошо с ним!

Несколько минут лежим рядом, крепко обнимая друг друга. Закинула ногу на него сверху и наслаждаюсь его горячими ладонями на моих бедрах. Поглаживает, убаюкивает каждым своим движением. Хочется мурлыкать ласковой кошечкой и вечность не вылезать из тепла этих рук, дышать им, накачивать себя лучшим в мире запахом, слушать учащенное сердцебиение. Его и моё. Синхронно.

— Пойдем в спальню? — прошептала и провела ногтями по обнаженной груди Тарасова, вырисовывая непонятные узоры.

Остановил мою руку и поцеловал каждый пальчик поочереди.

— Мира, я не останусь, — шепнул на ушко и сел на диван, технично натягивая на себя одежду. — Нужно срочно идти, дела по работе.

По какой ещё работе? Давно у него она там завелась вообще? Медленно и уверенно до меня начинает доходить мысль, что меня просто разложили на диване и пошли себе дальше. Вполне в духе Тарасова.

Молча завернулась в плед и поджала губы. Бежать ему надо, в шесть утра! Нет слов, одни… маты, блин! Чувствую себя использованной игрушкой, девочкой на ночь.

— Мир, ну ты чего? — обнимает сзади, губами проходится по плечам. — Правда не могу, но очень хочу. Отец с меня шкуру спустит, если не приеду. Нужен тебе такой буду, а?

— Иди куда хочешь, — оттолкнула и встала, решительно направляясь на кухню.

В глубине своей души надеялась, что он пойдет за мной, попытается объяснить происходящее, скажет, какой он эпический идиот, в конце концов! Но нет, я истеричная дура, а Ник, как и всегда, на коне.

Громко хлопнула входная дверь. Ушел. Просто ушёл!

С горя навернула большой кусок торта, который оказался невероятно вкусным и запила всё это дело кружкой горячего какао. Лютик вовсю отрахапывал внутри своего домика. Решила последовать мудрому примеру и тоже завалилась спать. Кот плохого не посоветует!

Проснулась уже ближе к обеду, вся разбитая и сонная. Повалялась часок-другой, залипая в телефон. Рассматривала всякие фоточки и смешные картинки, чтобы хоть как-то настроение поднять. А около часов пяти вечера от Машки сообщение пришло. Точно, надо ей денег закинуть на карту. Совсем забыла.

Провалилась в мессенджер и сжала телефон в руках.

Просматривала по пятому кругу видео, что прислала Савельева и глазам своим не могла поверить. Телефон всё пиликал и пиликал, добавляя новые сообщения от лучшей подруги. Но я их не читала.

Моё сердце было разбито. Но на этот раз это был конец.

«А эта что за бейби? Я бы с ней уединился»

И смех. Противный. Наглый. Пошлый.

Он звенит у меня в ушах эхом, отдаётся в голове мерзкой барабанной дробью. Снова и снова. И снова!

«Князева, помнишь такую? Целка, влюбленная в тебя по уши»

По уши, по уши, по уши…

Я не знаю, зачем пересматриваю это видео. По бесконечному, по пять и десять раз, по порочному, мать его, кругу!

Наверное, хочу впитать в себя каждое слово, каждую эмоцию, проникнуться всей его тьмой и мраком. Он чёртов дьявол! Дьявол моего сердца!

«Мирослава… хороша стала, особенно сзади»

Опять этот смех! У меня одно желание – подойти и треснуть хорошенько по смазливой физиономии. И одного, и второго. Проклятые мажоры! Лучшие друзья – Сотников да Тарасов. Два грёбаных мудака.

Шмыгнула носом и ребром ладони вытерла слёзы. Уже и не понятно, откуда только берётся этот солёный поток воды. Потому что кажется, словно выплакала свой пожизненный запас. Больше просто нельзя!