военном флоте Альянса и при любой возможности старался подчеркнуть недосягаемую для «всякого сброда» высоту своей профессиональной подготовки. И хотя княжич вполне понимал досаду пилота, вызванную гибелью напарника, критика действий капитана в сложившейся ситуации воспринималась как подстрекательство к бунту. С другой стороны, придворные тоже все время о чем-то шептались за спиной отца. И далеко не все из них попробовали на вкус свои потроха. Не по Синеглазовой вине, это точно. Вот и сейчас княжич не собирался никому ничего передавать. Сами как-нибудь разберутся.

— За инструкциями и муштрой — это тебе надо обратно в регулярную армию, брат, — развел руками Таран. — А у нас здесь вольный корабль. Я тебе больше скажу!

Артиллерист заговорщицки поднял заскорузлый, мозолистый палец.

— Наш кибердед не только в жизни не исполнял ни одной инструкции, я вообще не уверен, что он умеет читать.

— Да ладно заливать-то! — возмутился Эркюль, ненадолго отвлекаясь от мартышек, которых он пытался то ли пересчитать, то ли успокоить. — Шварценберг, между прочим, в академии Звездного флота Содружества учился! Да и дроны на «Нагльфаре» когда-то водились.

— Пока Майло с Риком их не пропили, — сверкнул белыми зубами на черном лице Шака, которого перепалка товарищей немного отвлекла от мрачных мыслей.

— Это еще при Онегин было, — подтвердил Таран. — Как она ругалась тогда!

Артиллерист открыл рот и поднял руки к ушам, будто до сих пор слышал гневные возгласы разъяренного оператора.

— Даже сам Саав не решился ее заткнуть. Вот с этих пор мы так без дронов и живем. Он никак не дозреет до покупки новых!

— Разве только здесь на халяву добудем, — заметил Шака, увеличивая голограммы с камер внешнего наблюдения.

— Да уж, эта свалка любое кладбище погибших кораблей за пояс заткнет! — заковыристо выругавшись, отреагировал на голограммы Эркюль. — Сколько добра зазря пропадает!

— Почему зазря? — повел крючковатым, точно клюв летающего ящера, сильно выдающимся вперед носом Али.

Он увеличил одну из голограмм, и все увидели притулившуюся к скалам странную конструкцию, напоминающую гигантский гриб. Что-то похожее строили возле своих кораблей вестники. Но те шатры, которые, словно по воле духов-прародителей, возникали из белой, душистой пены, а потом застывали, вместе с формой обретая прочность, особенно удивительную при их видимой легкости и даже воздушности, никогда не достигали таких размеров.

И вестники, и контрабандисты рассказывали, что похожие конструкции в надзвездных краях обычно возводят на непригодных для жизни планетах, создавая искусственное подобие небесной тверди, под которой поддерживаются комфортные для людей условия. На одной из таких планет провел детские годы сам грозный Саав Шварценберг. Склонный к преувеличениям Эркюль утверждал, что в каких-то мирах существовали колпаки, способные накрыть весь Сольсуран. Нынешняя постройка выглядела, конечно, менее фундаментальной, но Царский Град вместила бы точно. Синеглаз даже представил себе, каково это — смотреть на мир сквозь мириады окошек, скрепленных между собой, точно пчелиные соты. Хорошо, что на Васуки хватало воздуха и воды, а травяной лес давал необходимую его обитателям пищу.

— Похороните меня со свиньями и собаками! — замысловато выругался Чен Лун. — Да это же купольный город! И откуда он здесь взялся?

— Откуда-откуда? — поскреб закованным в экзоскелет пальцем рыжую бороду Шварценберг. — Оттуда же, откуда и все остальное. С неба упал.

— Чтобы возвести конструкцию такого масштаба, нужны стройматериалы, техника и туева куча энергозатрат и труда, — загибая пальцы, попытался осмыслить увиденное Таран.

— Жить захочешь, не так раскорячишься! — хмыкнул Шварценберг.

— Так это ж мы спасены, братцы! — не скрывая радости, воскликнул один из абордажников, молодой парень с глуповатым лицом и наивными косульими глазами. — Если люди сумели на этой планете закрепиться и город построить, может, и для нас место под куполом найдется?

Синеглаз в какой-то мере восторг парня разделял. Даже если не удастся выбраться, в городе они не пропадут. С другой стороны, кто знает, что за люди собрались под куполом и какие там порядки? Не для того он отбивался от медуз, отвоевывая право на жизнь и доказывая Шварценбергу, что он не бесполезный дармоед, чтобы вновь оказаться заложником чьей-то прихоти. Кэп, кажется, тоже не ожидал от встречи с местными ничего хорошего.

— Смотря что считать спасением, Чико! — снисходительно глянул он на простодушного абордажника. — Арсеньев и его молодчики, отправившие нас с Тараном на нары, тоже, кажется, искренне полагали, что нас спасают. Особенно когда мой позвоночник собирали по частям. А кто их просил его ломать?!

— Да уж, — согласился с кэпом Таран. — Когда ноют натруженные на принудительных работах кости, я Командора и его бойцов тоже таким добрым словом вспоминаю! Хотя сам же потом вроде помогал их с Раваны из плена вытаскивать!

Историю легендарного Командора и его жены, о подвигах которых в травяных лесах до сих пор складывали песни, Синеглаз слышал в разных вариантах. Отец обоих искренне ненавидел и, если кто-то при нем смел исполнять сагу о поединке посланца из надзвездных краев с доктором Дриведи, мог певца и языка лишить. Все-таки убитый Арсеньевым богатей из Альянса считался чуть ли не новым воплощением Великого Асура, а стало быть, князю Ниаку каким-то боком приходился родней. Зато матушка, когда супруг не слышал, полушепотом рассказывала сыну, как Маргарита Арсеньева двенадцать лет назад спасла ее родного брата, нынешнего правителя Страны Тумана, а потом самоотверженно защищала детей травяного леса от нашествия болотных дикарей. Шварценберг не мог простить Командору свое увечье и плен, зато Эркюль когда-то служил под его началом и всячески превозносил таланты входившего в их команду оператора сети.

Вот и сейчас, как только упомянули Арсеньева, Обезьяний бог подался вперед, расталкивая операторов, артиллеристов и абордажников.

— Я, конечно, не уверен, что нас в городе примут с распростертыми объятьями, — внес он свою лепту в обсуждение, — но на разведку я бы туда все же сходил. Если Пабло Гарсиа все еще жив, наверняка он где-то под куполом обретается.

— И дался тебе этот Пабло Гарсиа! — досадливо поморщился Шварценберг, у которого упоминание боевых товарищей человека, нанесшего ему самое сокрушительное поражение, похоже, вызывало почти физическую боль. — Я на нашего кошака, то бишь гардемарина, куда больше рассчитываю!

Он доброжелательно, как в прежние дни, потрепал Синеглаза по отросшим вихрам.

— Да и кто вам вообще сказал, что город обитаем? — продолжал кэп, клацая экзоскелетом, точно затвором. — На моей родной планете тоже такая фигня до сих пор стоит, только в ней теперь никто не живет. В общем, я свое слово сказал. Город под куполом будет последним местом, куда я отправлюсь по доброй воле. А если кто захочет свое общество навязывать, так у нас пока еще пушки имеются. Лучше пока подумать, где добыть