На какое-то время Мило было достаточно того, что они ушли от холодного ветра, теперь они в укрытии и в безопасности. Он апатично наблюдал за работой эльфа и священника, думая, не напрасны ли их усилия.

Ни Ингрг, ни Ваймарк не хотели признавать поражения. И в конце концов их усилия были вознаграждены. Человек-ящер болезненно застонал. Медленно открыл глаза, и теперь Мило увидел, как поднимается и опускается его грудь. Див Дайн прекратил его гладить, снова порылся в своем одеянии и извлек маленький кривой рог, заткнутый металлической крышкой.

С бесконечной осторожностью он открыл крышку. Эльф между тем положил голову ящера себе на колени, просунул пальцы меж страшных клыков и полуоткрыл пасть еще не пришедшего в себя Галта. Показался пурпурный язык, и на него Див Дайн капнул немного жидкости из рога, торопливо закрыл рог и только тогда повернулся к пациенту.

Галт медленно мигнул. Чуть повернул голову на коленях Ингрга. Глаза его снова закрылись. Священник присел на корточки.

– Плащи! - приказал он, не оглядываясь. - Все, без чего можете обойтись!

Див Дайн успокоился, только когда пациента укутали в плащи, а поверх набросили конские попоны. Священник обратился к эльфу:

– Если он останется в горном холоде, я не отвечаю за его жизнь. Его племя живет в теплых болотах и не приспособлено к таким испытаниям.

– Тогда пусть возвращается, откуда пришел, - вмешался Нейл. - Я давно знаю этих змеешкурых. Они полны предательством, как рог с элем в хорошем трактире. Нам было бы лучше, жрец, если бы его душа рассталась с телом!

– Ты забываешь, - ответила ему воительница. - Разве на нем не те же кандалы, что сковывают нас? - Она выставила на свет руку, и пламя отразилось яркими отблесками на ее браслете. - Не знаю, по какому методу мы отобраны, но очевидно, что он должен быть одним из нас.

Нейл фыркнул.

– Да, наверно для того, чтобы предать нас. Говорю вам, за этим я буду следить, и если возникнут хоть какие-то сомнения, он будет отвечать передо мной.

И он растянул губы, так, что из-под них показались кабаньи клыки.

Мило решил тоже принять участие: не время берсеркеру раздувать свой гнев, готовясь к смене облика. Он наклонился вперед и решился положить руку на массивное предплечье.

– В ее словах больше разума, воин, чем в твоих сомнениях.

Нейл повернул голову в его сторону. В маленьких глазках берсеркера вспыхнуло предупреждающее пламя.

– Говорю вам…

– Говорю, говорю, говорю, - повторил Ваймарк. Это слово прозвучало у него по-разному. Арфа лежала у него на коленях, он коснулся пальцами одной струны, потом другой - не для того чтобы использовать в колдовстве, а словно проверяя ее силу, как опытный воин проверяет оружие перед битвой. Но даже такое небрежное прикосновение к струнам вызвало волну звуков, прокатившуюся по пещере.

Мило, который собирался покрепче взять берсеркера за руку - в попытке, возможно, тщетной, образумить его, - обнаружил, что рука его разжалась. Она легла на колени. Как тепло проникло в тело, так же случайные ноты проникали в сознание, принося ослабление напряжения, мягкую сонливость. В таком состоянии начинало казаться, что никаких опасностей и угроз не существует.

Мечник пожевал свою порцию походного хлеба, которую протянула ему Йевеле; он наслаждался теплом и спокойствием, хотя глубоко засевший инстинкт по-прежнему говорил, что это спокойствие рождено магией и долго не продлится.

Снаружи, за пределами пещеры, стало совсем темно. Время от времени Ингрг вставал и подкармливал костер, но не дровами, а кусками угля, которые приносил откуда-то из глубины пещеры. Куски он искусно раскладывал между ветвей, так что они придавали пламени новую жизнь и силу. Иногда топала или фыркала лошадь или пони - они были стреножены чуть в стороне, но сидевшие у костра молчали, погрузившись в раздумья или сон.

Мило, вдруг обеспокоившись, заговорил о необходимости выделить часового, но Нейл громким хриплым шепотом ответил, указав на Африту:

– Она предупредит нас. Для такой службы ее чувства острее наших.

Псевдодракон так близко подобрался к огню, что Мило подумал, не обожжется ли он. Развернув длинную шею, он вытянул вперед голову и схватил челюстями тлеющий уголь. Разжевал так, словно то был редкий деликатес, и устремился за вторым. Мило очень мало знал об этом племени, даже о больших, истинных драконах. И всегда считал, что легендарное пожирание ими огня - всего лишь легенда, не имеющая реального основания. Но, похоже, это все-таки правда.

Нейл не пытался помешать этому пиру, хотя из пасти Африты поднимались легкие облачка дыма.

– Ешь хорошо, моя красавица, - прошептал берсеркер. - Тебе понадобится огонь внутри, если мы задержимся в этом краю.

Зрелище пламени вызывало сонливость. Возможно, Нейл действительно верит, что его крылатый спутник - надежная охрана лагеря, но опытный солдат в Мило не мог с этим смириться. Наконец мечник встал и подошел к выходу из пещеры.

Он словно миновал невидимую стену. Тепло, которое так приятно окружало его у костра, мгновенно исчезло. Он вздрогнул и плотнее запахнулся в плащ, всматриваясь в ночь, такую темную и беззвездную, что приходилось больше надеяться не на зрение, а на слух.

Звуки ветра между вершинами напоминали угрожающие крики, как будто в горах охотятся хищники. Ветер кричал и бросал в лицо Мило снег; в лицо словно сразу впились тысячи иголочек.

Судя по звукам, на высокогорье бушует буря. Может быть, только убежище в пещере спасло им жизнь. Даже магия не может противостоять такому гневу природы. Мило шагнул назад. Остальные, даже Ингрг, спали, но мечник обнаружил, что зачарованное спокойствие, вызванное арфой Ваймарка, покинуло его.

Усевшись вновь у костра, он не смог уснуть. И постарался привести в порядок мысли, переводя взгляд от одного к другому участнику пестрой компании. Каждый обладал определенными способностями и силой (а также, вероятно, слабостью), и все они различны. Даже хотя он сам, Нейл и Йевеле - бойцы, они не похожи друг на друга. Священник, бард и эльф представляли другие способности и таланты. Человек-ящер… подобно Нейлу, Мило гадал, зачем к их разнородному обществу добавили его. Потомки амфибий живут в болотах, и для нормального функционирования им необходимы одновременно вода и влажная жара. Однако Галт, не протестуя, вместе с ними отправился в почти безводную пустыню и держался, сколько мог, в этом мире, который должен был казаться ему адским холодом.

Ящеры в своем мире, вооруженные своим оружием, грозные воины. Следовательно, должна быть какая-то причина присутствия Галта; не только браслет, который служит знаком их рабства какой-то неведомой силе. Мило глядел на огонь, и его снова посетили беглые воспоминания о другом мире. Он беспокойно пошевелился. Эти воспоминания - ради себя самого он должен поглубже задвинуть их в сознание. Когда тебя окружает опасность (а здесь она присутствует постоянно), раздвоение сознания означает слабость.