Единственной чертой, которую Уэсли узнал в её успевшем уже измениться лице, были пустые глаза.

– Ты должен был сделать это! Должен… должен…

«Почему – должен?» – хотел спросить Флэш. Но не успел.

– Потому что тогда эта темница стала бы в сто раз крепче, – ответил кто-то на его невысказанный вопрос. Уэсли не сразу понял, кто говорит с ним. Точно не Жрица – она, надевая капюшон, всё повторяла эхом своё «должен…» Да и голос был мужской, а не женский. Только внимательно оглядевшись вокруг, Флэш всё-таки заметил силуэт – не человека, а именно силуэт, тень, похожую на полустёртое изображение. Стоял теневой силуэт по другую сторону каменного холма, образовавшегося на месте Храма.

– Если бы я опрокинул алтарь, постройка стала бы крепче?

– Ты бы его не опрокинул. А крепче – да, она стала бы крепкой и огромной. И ты вечно думал бы о том, что должен простить свою мать – и не мог бы её простить.

– Кто ты такой? Откуда тебе известно обо мне и о моей матери?

– Я – строитель, который был заключён в своё строение, – сказал человек-тень. – Называть меня можешь Грэгом. Что и откуда мне известно – не самый важный сейчас вопрос. Благодаря тебе я освободился, и смогу навсегда уйти отсюда. Поэтому, пока я ещё здесь, и ещё есть время – спрашивай. Я перед тобой в долгу, который не оплатить. Но я кое-что знаю – и, может быть, мои ответы помогут тебе.

Уэсли молчал в замешательстве. Все его предыдущие «путешествия» сюда начинались одинаково: он спускался по лестнице, проходил мимо Жрицы, через Храм – и шёл дальше по дороге до ворот. Ничего похожего на сегодняшние события раньше не было. Что это значит? Он сделал что-то такое, чего не делал прежде? Что? Съездил по физиономии Филдингтону? Попал в карцер? Нет, это всё не то. О чём он думал перед тем, как оказался здесь? За секунду до того, как тьма волной накатила и потащила за собой?.. «Я начинаю становиться таким же, как…»

– Скажи, всё, что происходит – имеет отношение к Лабрисфортской тюрьме?

– Отношение? Да. Безусловно. Всё это имеет к тюрьме самое прямое отношение…

– Все, кто попадают туда, начинают видеть всякие странные вещи?

– Не все… некоторые. Кто-то видит «странные вещи», кто-то просто чувствует, а кто-то уже ничего не чувствует и не видит.

– Это место, где мы сейчас находимся – Лабрисфорт? Это, и все остальные, в которых я был до этого?

– В каком-то смысле, – ответил «силуэт».

– Чёрт, – выругался Уэсли. – Ладно, скажи просто, правильно ли я догадался. Я думаю, это как бы разные воплощения Лабрисфорта… В моём мире он – тюрьма, но он может быть и чем-то другим, ещё похуже, правда? И знаешь, что ещё я думаю? Я думаю, это то, к чему он стремится – там, в моём мире. Стать не просто тюрьмой для сотни человек, а чем-то намного побольше и похуже. Прав я или нет?

– Прав, не прав… Ты спрашиваешь не о том, о чём нужно! – почти с раздражением воскликнул Грэг. – А время уходит!

– Так скажи мне сам: что я такое должен узнать?

– Сказать я тебе могу одно: беги отсюда. Беги с острова, и никогда не приближайся к нему. Тогда ты больше не увидишь никаких воплощений, и он не сможет достать тебя.

– Это совет труса, – поморщился Флэш. – Да, я собираюсь бежать, я это сделаю – но не теперь. Мне пока неизвестно самое главное: какой именно из всех этих вариантов Лабрисфорта, через которые я прошёл, воплотится в моей реальности, в обычном человеческом мире. В прошлые разы я видел чёртово полицейское государство, и мир, где власть принадлежит фанатикам, и… ещё другое – не лучше. Но я не знаю наверняка, чего ждать – а значит, не знаю, как с этим бороться.

– Моё время заканчивается, – едва слышным шёпотом произнёс Грэг, и Уэсли только сейчас заметил, что силуэт собеседника с каждой секундой становится всё бледнее. Сквозь него уже можно разглядеть дорогу, небо, деревья – всё, что находилось у него за спиной. – Запомни одно: из того, что ты назвал другими мирами и воплощениями Лабрисфорта – десять можешь пройти без страха. Но бойся одиннадцатого. Там тебя ждёт смерть. Не забывай: у топора два лезвия. Не заблудись в отражениях… в отражениях на их заточенных кромках…

С этими словами человек-тень исчез.

Уэсли досадливо поморщился. Возможно, этот Грэг и мог бы чем-то помочь ему – если бы действительно отвечал на вопросы, а не болтал непонятно что. Размышлять над его загадками сейчас не время. Сейчас нужно идти вперёд.

Уэсли обошёл разрушенный Храм и двинулся по знакомой дороге. Слух уловил звуки музыки, сильно приглушенные расстоянием, но достаточно громкие, чтобы уловить их ритм. Это было что-то вроде электронной психоделики.

Через несколько минут пути Уэсли увидел ворота. До этого он входил в них четырежды, и столько же раз выходил. Ворота были из чистого золота, огромные, уходящие куда-то в самое небо. Клубящийся вокруг туман начал рассеиваться, обнажая тускло поблёскивающие кованые узоры.

По сторонам ворот замерли двое стражей, похожих на римских центурионов. В их руках были копья, к поясам пристёгнуты короткие широкие мечи. Лица стражей, частично скрытые нащёчниками шлемов, казались знакомыми… Но приглядываться Уэсли не стал, и сами стражи никакого внимания на него не обратили. Они знали, что ему преграждать дорогу не должны.

Флэш толкнул ворота, заранее зная, что тяжёлые створки откроются на удивление легко.

Первым, что он увидел по ту сторону ворот, как всегда, оказалась живая статуя из светло-зелёного нефрита. Конечно, живым существом в полном смысле слова статуя не была – но не была и механизмом. Она двигалась, и только на первый взгляд её медленные движения казались хаотичными. Если смотреть достаточно долго, становилось понятно: они вобрали в себя элементы множества танцев многих эпох.

Не заставил себя ждать и ещё один повторяющийся во всех мирах-воплощениях «рефрен». Впереди из-за деревьев на дорогу выбежал человек, который спасался от погони (Уэсли это было известно, хотя те, кто гнались за ним, ещё не появились). Беглец оглянулся. На его лице отразились ужас и отчаяние.

В этот момент двое его преследователей выскочили следом за ним и, спустя секунду, настигли свою жертву.

Каждый раз Уэсли пытался помочь этому человеку. Бежал, но это не помогало: расстояние не сокращалось, и Флэш не успевал ничего сделать.

Он помнил о своих прошлых неудачах, но всё равно предпринял попытку и теперь. И снова бег не принёс никакой пользы. Место трагедии, словно линия горизонта, отодвигалось по мере приближения Уэсли.

Преследуемого повалили на землю, один из догнавших его подобрал с земли увесистый камень и обрушил на голову несчастной жертвы. После этого убийцы сорвались с места и исчезли среди окутанных туманом деревьев так же стремительно, как появились.

Уэсли остановился, тяжело дыша. Ведь он действительно бежал!

Структура пространства снова стала нормальной. По крайней мере, относительно.