Наряду с другими формами использовался и открытый салад. Рядовые воины часто носили салады, представлявшие собой простую шапочку, повторявшую форму головы, с зачаточным хвостом (рис. 56). В Испании салад имел отверстия для лица с двумя арками над глазами и вертикальной прорезью в районе ушей (рис. 55).

Кабассеты, использовавшиеся в Западной Европе в XV в., были такими же, как и везде. Следует остановиться только на одной из форм кабассета, которую очень любили представители всех сословий Испании и от которой, собственно, и произошло название «кабассет». Такие шлемы часто изображены на картинах художников во Франции, Фландрии и даже в Южной Германии. Этот кабассет имел основную часть в форме половинки скорлупы миндального ореха, обычно с маленьким закругленным стебельком наверху и опущенными вниз полями, которые сходились под прямым углом спереди и сзади. С кабассетом носили большой бевор (барбот), который часто почти полностью закрывал лицо и имел две горизонтальные прорези для глаз. Верхняя часть барбота обычно состояла из отдельной, приклепанной пластины, которую можно было слегка опустить, нажав на защелку с пружинкой. Когда барбот предназначался для того, чтобы его надевали поверх бригандины (что часто делали в Испании), то воротниковая пластина его удлинялась, образуя удлиненный V-образный выступ, опускавшийся на грудь, где его за кончик привязывали шнурком.

Помимо кабассетов и небольших саладов, описанных выше, простые воины во все времена носили простые защитные шапочки-шлемы, повторявшие форму головы, сделанные из металла или кожи. Особая форма, встречающаяся на немецких и, особенно, фламандских картинах конца XV — начала XVI в., делалась из ткани, полностью покрытой перекрывающими друг друга чешуйками. До нас дошли несколько экземпляров таких шапочек — они хранятся сейчас в коллекции Паульяк и Музее армии в Париже.

Причины, которые привели искусство изготавливавших доспехи оружейников к закату, появились еще в начале XIV в. В 1302 г. большое французское войско (10—12 тыс., в т. ч. 2,5 тыс. конных рыцарей) было наголову разбито в битве при Куртрэ ополчением фламандских городов (13—20 тыс.). Французские рыцари, ведя бой в болотистой местности, падали в заготовленные волчьи ямы, уничтожались фламандской пехотой, вооруженной длинными копьями. Всего погибло 4 тыс. французских воинов, фламандцы сняли с убитых рыцарей 700 золоченых шпор. Позже швейцарская пехота, используя алебарды, не раз громила рыцарские армии Габсбургов и Бургундии (XIV и XV в.). В начале Столетней войны английские лучники сыграли решающую роль в тяжелых поражениях французских рыцарей при Креси (1346 г.) и Пуатье (1356 г.). Затем в Европе стало распространяться огнестрельное оружие. И все же ни новое оружие, ни успехи английских лучников и швейцарских пехотинцев, а также железные стрелы арбалетчиков не могли еще вытеснить с полей сражений рыцаря, облаченного в тяжелые доспехи, и он оставался главной фигурой на поле боя до конца XV в., а иногда и немного дольше.

Через несколько лет после начала Итальянских войн (1494—1559 гг.) случилось вот что: «На бранных полях появилась швейцарская пехота и их соперники, немецкие ландскнехты, а также испанская легкая кавалерия и страдиоты (легкая иррегулярная конница, набиравшаяся в Албании). Открытия во всех областях науки быстро усовершенствовали неуклюжее огнестрельное оружие Средних веков, и войска превратились в организованные, хорошо обученные армии современного типа» (Джеймс Мэн. Заметки о доспехах максимилиановского периода и итальянских войн / Журнал «Археология», LXXIX, 218).

Но даже после этого рыцарское войско в доспехах долго не уступало своих позиций, и с ним приходилось считаться до второй половины XVI в. Для оружейников же Итальянские войны явились настоящим золотым дном, поскольку потребность в доспехах высшего качества резко возросла, а потребность в доспехах для солдат была еще больше. Впервые, как мы еще увидим, мастера стали производить легкие доспехи, специально предназначенные для пехоты, легкой и средней кавалерии. И если первая половина XVI в. стала последним периодом, когда в бой надевали полные доспехи, это вовсе не означает, что их стали производить меньше. Поэтому для изучения лат того периода мы имеем так много образцов.

Уже говорилось о том, что в конце XV в. началось смешение итальянского и немецкого стилей. Итальянские войны ускорили этот процесс, и на рубеже XV и XVI вв. произошло их полное слияние, после чего доспехи по всей Европе стали развиваться примерно в одних и тех же направлениях. По этой причине мы не будем делить эту и последующие главы на подразделы, однако не следует думать, что все национальные и локальные особенности исчезли. Лучше сказать, что обе основные школы обменялись рядом своих характерных черт. К сожалению, из-за недостатка места мы сможем только вскользь упомянуть о некоторых вариантах базовой формы защитного вооружения, что несколько упростит картину развития доспехов в XVI в.

Большинство центров производства доспехов, упомянутых в предыдущей главе, продолжали работать и в XVI в. В Милане семейство Миссалья уступило первенство семейству Негроли, которые, хотя их обычно ассоциируют с особым способом украшения брони, были еще и купцами, вывозившими во многие страны Европы доспехи всех типов. Во второй половине XVI в. качество итальянских доспехов в целом несколько снизилось, и Милан уступил свои позиции южнонемецким центрам, хотя в самой Италии его соперником стал город Брешиа. В то же самое время Помпео делла Кьеза отодвинул на второй план Негроли. Он также поставлял на экспорт большие партии доспехов. В Германии в XVI в. работали многие великие мастера: Лоренца Хельмшмида, умершего в 1516 г., сменил его не менее знаменитый сын Коломан (1471—1532), а его, в свою очередь, сменил сын Дезидериус (1513 — приблизительно 1578). Среди других знаменитых оружейников следует отметить Маттеуса Фрауенпрайсса-стар-шего (около 1549) и Антона Пеффенхаузера (1525—1603) из Аугсбурга, Кунца Лохнера-младшего (приблизительно 1510—1567) из Нюрнберга, Вольфганга (предположительно 1536) и Франца (предположительно 1580) Гроссше-делей из Ландсхута, Зейзенхофера (предположительно 1517), которого сменили сначала его брат Ганс (предположительно 1555), затем сын Ганса Йорг (предположительно 1580) и Якоб Топф (предположительно 1597). Известны имена многих других оружейников, работавших как в Мюлау, так и в придворной мастерской в Инсбруке, и многие их работы были идентифицированы, однако размер книги не позволяет подробно рассказать о них.

Второй королевской мастерской была Немецкая мастерская, основанная Генрихом VIII в Англии в 1515 г. Она работала приблизительно до 1637 г. Помимо этого, мы знаем столь же мало о производстве доспехов в Англии XVI в., сколько и о производстве их в предыдущие века. Компания лондонских оружейников продолжала работать и дальше — вероятно, там и была создана группа турнирных шлемов и большое число закрытых шлемов в итальянском стиле, о которых мы расскажем ниже. Такие шлемы во множестве сохранились в английских церквах, хотя у нас до сих пор нет доказательств, что они являются продукцией этой компании. Ясно одно: английские оружейники не могли создать доспехи того качества, которые требовал от них Генрих VIII для себя лично, а также обеспечить его армию необходимым количеством вооружений. Английские документы XVI в. и первой половины XVII в. полны ссылок на ввоз доспехов для армии из-за границы, а уже к 1511 г. король приглашал мастеров из Италии и Брюсселя, чтобы они выполнили доспехи лично для него. В 1515 г. он пригласил одиннадцать «алемандов» (т. е. немцев и голландцев) и устроил для них мастерскую — сначала в Гринвиче, потом в Саутворке, а потом снова в Гринвиче — под руководством мастера Мартина ван Роне. Насколько удалось выяснить, немецкие мастера занимались исключительно производством доспехов высокого качества для самого короля и для тех представителей знати, которые получали королевское разрешение воспользоваться услугами заграничных мастеров. Впрочем, за изготовленные ими доспехи приходилось выкладывать кругленькую сумму. В результате этого мастерская выпускала латы исключительно высокого качества в течение почти всего времени своего существования. Изучать историю Немецкой мастерской стало возможно после того, как в 1891 г. был найден альбом цветных рисунков тридцати доспехов и съемных деталей к ним, которые были выкованы в Гринвиче во второй половине XVI в. (Сейчас он хранится в Музее Виктории и Альберта, Лондон.) На всех латах стоят имена людей, для которых они были изготовлены. С помощью этого были определены номера изображенных в альбоме доспехов, а это, в свою очередь, помогло идентифицировать и другие, не попавшие в альбом. Цель его создания неизвестна, но на двух рисунках стоит имя Якоб, а это, вне всякого сомнения, имя немецкого мастера Якоба Хальдера 35 . Его фамилия впервые появляется в списке гринвичских мастеров в 1553—1554 гг.; он был руководителем мастерской с 1576 г. до самой своей смерти в 1607 г. Все рисунки в альбоме выполнены в стиле последней четверти XVI в., хотя на самых ранних стоят даты начиная с 50-х гг. XVI в. Поэтому вполне вероятно, что этот альбом носил, хотя бы частично, ретроспективный характер. В нем изображены, неизвестно для какой цели, все доспехи, которые были изготовлены в Гринвиче под руководством Хальдера. Следует отметить, что, хотя многие документы, касающиеся работы Немецкой мастерской, утеряны, нам известны имена всех ее руководителей. Особо следует отметить Эразма Киркенара (возглавил мастерскую перед 1540 г. — умер в 1567 г.), Джона Кел-те (1567—1576), Уильяма Пикеринга (1607 — умер в