– Мы решили перейти в стадию оскорблений и взаимных упрёков? – поднимает брови Тай-Вэй. – Не думал, что докатимся до подобного…

– Я тоже не думала, что меня будут пытаться убить по дороге домой, – отбиваю, не глядя на него.

– Сколько раз повторять: это были не мои люди!

– Это были люди твоей семьи! – рявкаю, понимая, что он сейчас не оставит меня в покое. А мне он просто необходим! Этот чёртов покой!

Стремительно выхожу из библиотеки, обходя своего дорогого супруга, и направляюсь в свои комнаты. Ту дверь я хотя бы смогу запереть изнутри…

– Мино, ты не имеешь права разбрасываться упрёками! Ты сама захотела сбежать отсюда и бросить всё! – летит мне в спину.

Ого! Вот это новости.

– А ты и рад был от меня избавиться! – отбиваю, не замедляя шаг.

– Да, рад! Мы оба были довольны исходом нашей договорённости!

– Тай-Вэй! – резко останавливаюсь и разворачиваюсь к нему. – Если женщина на что-то соглашается, это не значит, что она целиком и полностью согласна с условиями!

– Да? И что же это значит тогда? – сухо бросает мне супруг.

– Что у неё просто нет другого выхода, – отвечаю ему совершенно серьёзно.

– Хочешь сказать, что сейчас ты этот выход нашла? – прищурив глаза, уточняет Тай-Вэй; затем бросает взгляд на Ха Ру, беззвучно следующего за нами. – Думаешь, со всеми проблемами тебе поможет справиться хилый телохранитель-заклинатель с пограничья и подвеска в форме паука, отдающая дань покойному графу? Это по́шло, Мино. Играть на чувствах людей таким образом – пошло. И не достойно графини. Особенно при живом втором муже.

– А знаешь, что не по́шло? – совсем уже теряя берега, бросаю ему во всю мощь лёгких. – Разваливать чужое хозяйство, надеясь прибрать беззащитные остатки к рукам!

Как будто я не поняла, что у управляющих откровенный приказ – развалить к чертям всю систему правления в графстве!

– Не с теми людьми ты решила войну развязывать, – всерьёз предупреждает Тай-Вэй.

– И как я могла довериться тебе? – качая головой, спрашиваю, затем разворачиваюсь и ускоряю шаг.

Если между этими двумя и была какая-то человеческая симпатия, она явно наткнулась на стену «моим родителям надо вот что…». И в дураках после этого союза оказалась только графиня – а это уже не равноправные отношения.

– Мино! – кричит Тай-Вэй мне вслед.

– Увидимся на приёме! – кричу в ответ. – А до тех пор нам лучше не пересекаться!

Когда резко закрываю за собой дверь в покои, медленно сползаю вниз по стене и закрываю лицо руками.

Моя первая семейная ссора – в обеих реальностях.

Нахожу ладонью паучка и успокаиваю разбушевавшиеся эмоции, сомкнув на фигурке пальцы руки. Он совершенно прав: я не в том положении, чтобы развязывать войну со знатью. Вполне возможно, для меня эти боевые действия закончатся в темнице или на плахе.

Если это графиня убивала людей, раскачивая свой дар…

Голова начинает болеть, и я резко обхватываю её руками. Я не убийца. Я не убийца.

Я не убийца…

– Моя госпожа, вы должны спуститься хотя бы к обеду, – Мора смотрит на меня с озабоченностью, и, наверное, я должна найти какой-то мягкий ответ…

Но мне в последние дни претит слово «должна».

Я никому ничего не должна! Особенно – здесь!

– Мора, оставь меня. Ли вполне способна донести до покоев пару тарелок. Не понимаю, почему ты поднимаешь шум по этому поводу, – вяло отмахиваюсь, стоя у окна в гостевой.

– Потому что ваши подчинённые должны видеть, что с вами всё в порядке, – пытается донести до меня помощница.

Она беспокоится о том, что мы потеряем поддержку народа, если я не буду часто показываться им на глаза? Но вот беда! Мне больше не интересно – поддерживают меня или нет. Также у меня больше не было интереса к работе нашей подпольной организации – всё это не имеет значения, когда в дело вмешаны силы знати: это уже не вопрос наплевательского отношения к чужому и откровенно ненужному имуществу, это вопрос хорошо организованной подрывной деятельности, чётко направленной на разрушение существующего порядка и дискредитацию прежней власти.

Проще говоря, пока мы играли в песочнице, представляя себя великими освободителями и просветителями, приехал асфальтоукладчик и дал ясно понять, что песочницы больше не будет.

Но хуже всего то, что этот асфальтоукладчик вполне может заметить, как в данной песочнице кое-кто играл костями…

– Пока моё тело не вынесли из замка вперёд ногами – они могут быть в этом уверены, – произношу без эмоций, глядя в окно.

– Приём в вашу честь уже завтра… прошу вас… хотя бы прогуляйтесь по саду. У вас болезненный вид.

– Ещё бы у меня не был болезненный вид, – усмехаюсь, привычно отыскав паучка ладонью. – Семейство муженька хочет свести меня в могилу, чтобы отобрать графские земли и присоединить к собственным. Как думаешь, мне до прогулок сейчас?

Знаю, грубо. Но меня все достали. Откровенно. Особенно Тай-Вэй, которому приспичило приходить к моим дверям пару раз в день.

Да, я уже поняла, что лютыми врагами они с графиней не были. Что даже дружили – поняла. Что договорились разойтись в разные стороны – поняла. Что даже пожелали друг другу в этом удачи – тоже поняла.

Чего я не поняла, так это почему Тай-Вэй продолжает пытаться сблизиться со мной. Что ему нужно? А ему определённо что-то нужно! Ведь я нарушила все их договоренности! По сути, я сама виновата в том, что его дивные родственнички вознамерились устранить вроде как уже устранившуюся самостоятельно графиньку по пути обратно в замок.

Неважно, какие цели преследовала Минока, но она сама захотела оставить свой титул и исчезнуть с радаров. Это ясно из сказанного Тай-Вэем.

Может, она сбежала, потому что не хотела видеть, как будет разваливаться графство без покойного хозяина-паука? И просто вернулась туда, откуда была родом?

Вот тоже вопрос, откуда графиня родом?..

Каким образом она вообще стала графиней?

И почему решила закончить в каком-то сарае в центре пентаграммы?

Закрываю глаза и некоторое время просто дышу. На кого она могла положиться, когда делала свой выбор?

– Моя госпожа… – начинает снова Мора.

– Оставь меня, – произношу ровным голосом и жду, когда за помощницей закроется дверь.

Затем иду к тумбе у окна и нахожу в ящике книгу – сборник карт. Сюда я спрятала тот листок, где графиня обращалась к неведомому другу.

Кто же он?

Мне позарез необходим хоть кто-то, кто даст мне ощущение твёрдой почвы под ногами.

Пролистываю страницы, вспоминая, куда именно убрала свою находку, и неожиданно обнаруживаю тонкий конверт, запрятанный между карт так умело, что, не ищи я письмо, никогда бы