— Бог мой, — прошептал побледневшими губами Бютцов. — Что же будет, если он попадется не нам?

Оберфюрер встал, сменил на патефоне пластинку, поставив мелодию медленного блюза. Вернувшись на свое место, похлопал ученика по колену:

— Все хорошо, мой мальчик!

— Теперь он не уйдет, — дернулся, как от удара, Конрад. — Я перерою весь город, но не выпущу его отсюда, пока самолично не зарою его труп! Или сожгу!

— Ну, ну, — остановил Бергер. — Не сходите с ума! Наоборот, нам теперь надо беречь его, как ангелам-хранителям, — легкая улыбка тронула губы Отто. — Ему необходимо дать возможность уйти и унести с собой нужную информацию. И только если этого не получится, уничтожать. Слава создателю, у Клюге хватило сообразительности не выскочить из машины и не броситься следом за русским. Не знаю, что тогда могло произойти. Вы знаете, как тот стреляет, — Бергер непроизвольно поглядел на шрам, оставшийся на голове Бютцова, — все могло рухнуть еще не начавшись.

— Но я не хочу верить! — расстегивая душивший его воротник, признался Конрад. — Не могу!

— Вспомните сводку противовоздушной обороны, где отмечался пролет неопознанного самолета, и донесения службы радиоперехвата, — откликнулся оберфюрер. — Несколько дней назад зарегистрировано усиление активности радиообмена со своими хозяевами лесных «хаустгриле» — проклятых раций-сверчков партизанских банд. С чего бы им так верещать в эфире? Значит, в лесу появились гости, которым необходимо постоянно сноситься с руководством, докладывая об обстановке, получая новые сведения и указания. А потом охрана складов замечает ночью подозрительное шевеление на минном поле, открывает огонь из пулемета, шарит прожектором, но никого не обнаруживает. Утром нет даже трупов. Не попали? Возможно, но кто-то же там ползал? Саперы проверяли — в минном поле сделан проход. Дальше неожиданная встреча на улочке, рядом с костелом Святой Терезы… Нет, это все звенья одной цепи, и Тараканов действительно здесь. Я могу поздравить вас, штурмбанфюрер, с успехом первой фазы операции «Севильский цирюльник».

— Что вы говорите?! — Конрад вскочил и заметался по кабинету под ироничным взглядом Бергера.

К черту, пусть смотрит, пусть иронизирует — письмо написано, а договориться с братом без Конрада не удастся. Теперь они связаны одной веревочкой, покрепче призрачных родственных уз, так мало значащих в смутное время. Надо думать что делать, а не приносить поздравления!

— Он хитер, как лиса, и дьявольски ловок, — остановившись перед оберфюрером, Конрад, как рефери на ринге, наклонившийся над отправленным в нокдаун боксером, начал выбрасывать пальцы, словно открывая счет секундам, — адски изворотлив и умен! Вы желаете его легко провести, когда он надул, как сопливых детей, всю абверкоманду Ругге, покойного начальника СС и полиции Байера вместе со всем его аппаратом и наружным наблюдением, а также нас с вами! Вспомните Польшу сорокового, Отто!

Бергер меланхолично поглядел на раскрасневшегося штурмбанфюрера, и тот под его долгим взглядом обмяк и опустился в кресло, вытирая потный лоб скомканным платком.

— У русских есть прелестная пьеса «Горе от ума», — злорадно хохотнул оберфюрер. — Видели или читали? Автора, кажется, зарезали в Иране? Он был дипломатом.

— Отто, ну при чем здесь девятнадцатый век и русский писатель Грибоедов, — почти простонал Бютцов. — Я совершенно не вижу никакой связи.

— Напрасно, мой мальчик, напрасно. Связь самая прямая — умный чаще склонен усложнять простые вещи и искать в них некий скрытый смысл, которого просто нет. В бытовых вопросах умного обмануть легче, чем дурака, согласны? Если мы имеем дело с уже хорошо известным нам противником, все несказанно упрощается. Можно с достаточной долей уверенности предположить, как он станет действовать, чему верить, а от чего испуганно шарахаться. Вот и попробуем сплести западенку, рассчитанную на «куриный» интеллект — хитрую, но внешне абсолютно незатейливую, чтобы он пошел в нее не задумываясь, надеясь нас переиграть и вновь обмануть. Но для этого нам надо знать все его контакты в городе и место пребывания, чем мы и займемся в первую очередь. Похоже, русские давно знают о нас и послали сюда именно Тараканова, рассуждая аналогичным образом. Не станем их заранее разочаровывать и настораживать.

Конрад потер ладонью лоб: кажется, старый лис и впрямь уже успел все досконально рассчитать и взвесить. Положиться на него? Не было случая, чтобы нюх подвел Бергера, вдруг и сейчас он окажется на коне, а в том положении, в какое попал его ученик, остается только держаться обеими руками за хвост кобылы учителя, надеясь выбраться из жуткой трясины тайных интриг. Попробуем?

— У Тараканова наверняка очень мало времени, — осторожно начал он развивать свою мысль. — Информация, принесенная Грачевым, сбежавшим из камеры смертников тюрьмы СД, слишком серьезна, чтобы русская разведка могла долго тянуть с ее проверкой.

— Тем более нам нельзя терять ни минуты, — тут же подхватил оберфюрер. — Немедленно в дело «Фройляйн», а то уже застоялась, как скаковая кобылка на конюшне. Пусть активизируется. И людей на улицы, на рынок, в каждый квартал — искать, перерыть весь город, но обнаружить его лёжку и взять под плотное наблюдение. Только предельно осторожно!

— Я понял, — Бютцов встал, одернул мундир.

— Не волнуйтесь, мы не дадим ему бесследно исчезнуть, как в сороковом, — успокаивающе улыбнулся Бергер. — А теперь работать, мой мальчик, быстро и продуктивно работать!

И.В.СТАЛИН Ф.РУЗВЕЛЬТУ

Уважаемый г-н Рузвельт, г-н Дэвис передал мне Ваше послание.

Я согласен с вами, что этим летом — возможно, еще в июне месяце, — следует ожидать начала нового крупного наступления гитлеровцев на советско-германском фронте. Гитлер уже сосредоточил против нас около 200 немецких дивизий и до 30 дивизий его союзников. Мы готовимся к встрече нового германского наступления и к контратакам, но у нас не хватает самолетов и авиабензина. Сейчас, конечно, невозможно предвидеть всех военных и других шагов, которые нам придется предпринимать. Это будет зависеть от развития дел на нашем фронте. Многое будет зависеть также от того, насколько быстрыми и активными будут англо-американские действия в Европе.

Я упомянул об этих важных обстоятельствах, чтобы объяснить, почему мой сегодняшний ответ на Ваше предложение насчет нашей встречи не может быть сейчас вполне определенным.

Я согласен с Вами, что такая встреча необходима и что ее не следует откладывать. Но я прошу Вас должным образом оценить важность изложенных обстоятельств именно потому, что летние месяцы будут исключительно ответственными для советских армий. Не зная, как будут развертываться события на советско-германском фронте в июне месяце, я не смогу уехать из Москвы в течение этого месяца. Поэтому я предложил бы устроить нашу встречу в июле или в августе. Если Вы согласны с этим, я обязуюсь уведомить Вас за две недели до дня встречи, когда эта встреча могла бы состояться в июле или в августе. В случае, если бы Вы после моего уведомления согласились с предложенным мной сроком встречи, я прибыл бы к месту встречи в установленный срок.