Молчание.

Она искоса взглянула на него и сжалась – глаза его пылали.

– Да, обстоятельства действительно не идеальные, но я не понимаю, почему ты возражаешь.

– Я не выйду за тебя из-за такой глупой, бессмысленной ошибки, но главное, потому что чту память Филиппа.

– А какое отношение имеет ко всему этому Филипп? – рявкнул Джулиан. – Не думаю, что он придет тебе на помощь, Клодия! Пресвятая Дева, что еще я могу сказать, чтобы ты поняла? Тебя, леди Клодию, дочь чрезвычайно влиятельного графа Редборна, видели на этой скамье, под мужчиной...

– Который гордится тем, что он распутник! Под мужчиной, который погубил своего друга! Я не забуду того, что ты сделал с Филиппом, и не выйду за тебя замуж. Скорее соглашусь на бесчестье, чем предам его память!

Пораженный, Джулиан отшатнулся словно от удара.

– Господи, о чем ты говоришь?

– Ты не пускал его ко мне! – истерически выкрикнула она. – Таскал за собой, довел до гибели! Пусть его застрелил Олбрайт, но это ты, Джулиан, привел его на то поле!

Его лицо исказила болезненная гримаса, глаза пылали яростным огнем, губы плотно сжались. Наконец он отвернулся с явным отвращением, когда Клодия судорожно вздохнула.

– Я знаю об этом лучше всех остальных, – гневно пробормотал он. – Видит Бог, когда Филипп развлекался со шлюхой в заведении мадам Фарантино или влезал в новые долги, он был не с тобой. Ты права, я убил его. Я, Джулиан Дейн, привел его к гибели и сегодня сам едва не погиб. Благодарю вас, леди Клодия, за то, что не дали совершить мне самую большую ошибку в моей жизни.

Клодия смотрела на него, открыв рот, не в силах вымолвить ни слова.

– Желаю удачи – вам она очень понадобится, – с горечью произнес он и покинул оранжерею.

Не прошло и двух дней после инцидента в оранжерее, как граф Редборн услышал первые мерзкие слухи о дочери. Он сидел в кресле у огромного камина в клубе, потягивая портвейн и наслаждаясь сигарой, когда, к несчастью, случайно услышал несколько слов, сказанных сэром Робертом Клайдом. Выпив слишком много бренди, сэр Клайд, очевидно, не заметил сидевшего позади него Редборна. Иначе не сказал бы, что тоже однажды попробовал на вкус губы леди Клодии и насладился бы ее телом, если бы у них было чуть больше времени в карете.

Взбешенный, Редборн даже не заметил, что уронил бокал с портвейном и вскочил – в этот момент он думал лишь о том, что сэр Клайд только что подписал себе смертный приговор. И Редборн вызвал бы мерзавца на дуэль, если бы не старый друг лорд Хатфилд, который отвел его в сторону и тихо рассказал историю, открыто обсуждавшуюся в свете.

Новость о том, что Клодию застали полураздетой на рауте у Харрисона Грина, лишила Редборна дара речи. Уставившись на Хатфилда, он медленно опустился в кожаное кресло, дрожа словно лист на ветру.

Это было непостижимо! Его дочь никогда бы не сделала ничего подобного! Он отчаянно твердил себе, что Клодию воспитывали в наилучших условиях, прекрасно подготовили к роли жены пэра и хозяйки дома. Просто невозможно, чтобы она позволила лапать себя презренному повесе с Риджент-стрит, особенно Джулиану Дейну.

И он твердил это снова и снова, торопясь домой и намереваясь услышать о произошедшем на рауте из уст дочери. Он выслушает ее и тогда будет думать, как сделать, чтобы отвратительная сплетня не распространилась слишком далеко, – лишь бы она не дошла до короля.

Он подъехал как раз в тот момент, когда лакей Монтфорта уезжал. Стоя в прихожей, Редборн жестом велел подать ему послание. Оно было адресовано Клодии. Редборн открыл его, не испытывая ни малейшего угрызения совести, она все еще его дочь, он несет за нее ответственность, а значит, вправе просматривать ее почту. Он быстро пробежал глазами записку, и его пульс участился от ужаса. В записке очень учтиво сообщалось, что в силу непредвиденных обстоятельств лорд Монтфорт не станет делать пожертвования благотворительному проекту Клодии. Объяснений не было. Да они и не требовались.

Редборну стало нехорошо.

Монтфорт был богатым человеком. Непредвиденными обстоятельствами, на которые он ссылался, были скандальные сплетни о том, как Клодия продемонстрировала свою распущенность. Честно говоря, на месте Монтфорта Редборн поступил бы точно так же – если Клодия столь легкомысленно относится к собственной добродетели, то едва ли ей можно доверить чужие деньги. Но больше всего Редборна волновало, многим ли уже известно о случившемся.

Он застал Клодию в ее гостиной с дочерью служанки, к которой Клодия проявляла особую симпатию. Редборн точно не помнил, чья эта дочь. Он объяснял этот ее интерес тем, что в свои двадцать пять лет Клодия все еще не замужем. Он с нетерпением ждал, чтобы она наконец согласилась выйти замуж за одного из многочисленных претендентов, которые с завидной регулярностью просили ее руки, и родила наконец ребенка.

Клодия и девочка сидели бок о бок, держа на коленях раскрытый атлас.

Удивление мелькнуло на лице Клодии, сменившись радостной улыбкой.

– Папа! Как замечательно, что ты к нам зашел. Редборн взглянул на девочку:

– Беги к своей маме.

Девочка, заколебавшись, посмотрела на Клодию, чья улыбка медленно померкла.

– Продолжим завтра, хорошо? Ну-ка беги – твоя мама в кухне с мистером Рэндаллом.

Девочка соскользнула с дивана, пристально глядя на Редборна, медленно подошла к двери и неохотно покинула комнату.

Он подождал, пока за ней закроется дверь, и обернулся к Клодии. Прелестное лицо дочери было обращено к нему, и его вдруг поразила мысль о том, что ее красота пропадает зря.

– Насколько я понимаю, ты довольно бурно провела время на последнем рауте у Грина.

Кровь отлила от лица Клодии.

Редборн прошел в комнату и скомкал записку Монтфорта.

– Ходят слухи, будто тебя застали с мужчиной в довольно... пикантной ситуации. Это правда?

На мгновение Редборну показалось, что дочери плохо, настолько потрясенной и растерянной казалась она сейчас. Нет, все это ложь. Сейчас она придет в себя и начнет умолять его принять меры против человека, который распространяет такие гнусные сплетни.

– Это правда, – прошептала она. – Мне очень жаль, папа.

Мир Маршалла Уитни пошатнулся. Уставившись на свое чадо, он все еще не верил, что Клодия его опозорила. Быть этого не может.

– С Кеттерингом? На скамейке, с обнаженной грудью? Вздрогнув, словно от боли, Клодия отвела взгляд. Редборн буквально упал в кресло, мысль лихорадочно работала. Если эти слухи дойдут до короля, он может убрать его из Тайного совета. Хуже того, Редборн станет посмешищем в каждом клубе Лондона: его дочь – шлюха!

– Папа, я...

– Нет! – резко сказал он, вскинув руку. – Ничего не говори! – Редборн попытался совладать с собой. Он никогда не поднимал руку на Клодию, но если девчонка когда-нибудь и заслуживала хорошей порки, то именно сейчас. – Зачем? – произнес он наконец. – Почему ты так низко пала?